Но не только.
Моим детям тоже.
– Да чтоб тебя! – сказала я и бросила ружье на пол.
И тут в подъезде раздались крики.
***
Капитан Каменщиков только-только закончил сеанс связи с начальством. Указания были четки: закрыть город, зачистить от зараженных, с гражданскими «действовать по ситуации».
По сути, карт-бланш на все, что угодно.
Это значительно облегчало задачу. Потому что иногда трудно было разобрать, где обычные гражданские, а где свежие зараженные.
Всех не проверишь.
Проще пристрелить, а потом разбираться.
– Этим и займемся, – проговорил он вслух.
Выключил планшет.
Откинулся на спинку кресла в командирском броневике.
«Мы видели женщину и девочек. Они были с Суховым…» – вспомнил капитан слова подчиненного.
Суховым.
Женщина и девочки.
«Какой же я идиот! Я же видел их там, на Московской- топали к выходу из города
Каменщиков резко вскочил, едва не трахнувшись о потолок.
И тут услышал отдаленную стрельбу.
– Что происходит? – спросил он адъютанта, дежурившего у машины.
– Только что доложили: наша группа на Кирпичной вышла на группу гражданских с оружием.
– А с ними есть человек в нашем костюме? Возможно, женщина.
Адъютант замолк.
– А дети? Девочки там есть?
– Не знаю. Пока только про гражданских с оружием доложились. Мы блокировали их в доме.
– Троицу, если увидят, взять живьем! – приказал Каменщиков. – Я – на место. До моего приезда человека в скафандре не убивать. И девок тоже. Хочу сначала с ними «побеседовать».
«Артем Сухов» – так она представилась.
«Она что, решила переиграть его, капитана Каменщикова?! Слишком много на себя берет!»
«Ну что же, горечь разочарования будет еще сильнее, когда он заставит ее мучатся. Когда он… «
А дальше – масса вариантов. На любой вкус.
В городе, где больше нет другой власти, кроме него, капитан мог быть царем и богом.
Мог карать и миловать.
Но – карать чаще.
– Выдвигаемся! – скомандовал Каменщиков.
Через минуту они уже направлялись к Кирпичной.
***
Крики и стрельба в подъезде.
– Они здесь! – произнес один из мужчин.
– Кто «они»? – спросила я.
– Те же, кто и всегда! – ответил отец. Он подошел к нам с девочками и, несмотря на стрельбу, прошептал: – А теперь – смиритесь!
«Что «смириться»? С чем «смириться»?» – не успела я подумать, как нам на голову надели мешки.
Толкнули к выходу.
– Выходим! – скомандовал «отец».
Дальше – стук ботинок по кафелю коридора.
Чавканье.
Запах меди и серы.
– Сколько их там? – спросил отец.
– Было семеро, двух шлепнули почти тут, у дверей. Они вызвали подмогу – сам слышал.
– Расчистите нам выход!
Ответа не последовало, но раз уж мы двинулись вниз, я поняла, что неизвестный собеседник отправился выполнять указания отца.