Народ-победитель. Хранитель Евразии

Русско-византийская война 988 года (взятие Корсуни) – осада и захват киевским князем Владимиром греческого города Корсунь в Крыму в 988 году. В сознании древнерусских книжников захват Корсуни неразрывно связан с последовавшим затем Крещением Руси. Собственно, рассказ о боевых действиях являлся лишь обрамлением для описания важнейшего этапа в жизни народа – принятия православной веры. Конфликт за Корсунь в 988 году привел к женитьбе Владимира на византийской принцессе Анне и последующему распространению на Руси православия.

Падение Корсуни отражено лишь в древнерусских источниках, за исключением единственного упоминания об этом событии современником, византийским историком Львом Диаконом. После войны киевского князя Святослава с Византией в 970–971 годах отношения между греческой империей и еще языческой Русью оставались недружественными. Когда Святослав погиб в 972 году в схватке с печенегами на днепровских порогах, на Руси разгорелась междоусобная война между его сыновьями за киевский престол. Победил князь Владимир в 978 году и с тех пор совершал военные походы на соседей. Укрепление Древнерусского государства заставило киевского князя задуматься о принятии религии, которая могла бы стать государственной на Руси. Выбор пал на православие.

По «Повести временных лет» Владимир к 988 году решил принять крещение в греческом городе Корсунь в Крыму. В Византии с 976 года правил молодой император Василий II, который с самого начала правления столкнулся с разгромом своего большого войска болгарами и мятежом военачальников. Сначала восстал командующий восточными армиями империи Варда Склир. Для борьбы с ним направили в 978 году бывшего мятежника Варду Фоку, популярного в войсках. Однако тот, одержав победу над Вардой Склиром, в 987 году провозгласил себя императором. В начале 988 года мятежные войска подошли к византийской столице Константинополю, от которого их отделял только пролив Босфор. Одновременно, по словам сирийского историка XI века Яхъя Антиохийского, болгары опустошали владения Византии на западе.

Василий II отчаянно нуждался в военной помощи, когда узнал о желании киевского князя Владимира принять крещение. Яхъя Антиохийский, обычно точно отражающий хронологию событий, так рассказал о русско-византийском союзе: «Был им [Вардой Фокой] озабочен царь Василий по причине силы его войск и победы его над ним. И истощились его богатства, и побудила его нужда послать к царю русов – а они его враги, – чтобы просить их помочь ему в настоящем его положении. И согласился он на это. И заключили они между собою договор о свойстве и женился царь русов на сестре царя Василия [Анне], после того как он поставил ему условие, чтобы он крестился и весь народ его стран, а они народ великий. И не причисляли себя русы тогда ни к какому закону и не признавали никакой веры. И послал к нему царь Василий впоследствии митрополитов и епископов, и они окрестили царя и всех, кого обнимали его земли, и отправил к нему сестру свою, и она построила многие церкви в стране русов. И когда было решено между ними дело о браке, прибыли войска русов и соединились с войсками греков, которые были у царя Василия, и отправились все вместе на борьбу с Вардою Фокою морем и сушей, в Хрисополь. И победили они Фоку…»

О размере русской военной помощи Византии сообщил армянский историк Стефан Таронский, современник князя Владимира. Он назвал цифру в 6 тысяч воинов. По Яхъе соединенные силы русов и греков разгромили войска Варды Фоки под Хрисополем (на азиатском берегу Босфора) в конце 988 года, а 13 апреля 989 года союзники в сражении под Абидосом покончили с Вардой Фокой. Яхъя Антиохийский упоминает о боевых действиях русов в составе византийского войска и после, в Северной Сирии в 999 году. Таким образом, русско-византийский союз был заключен не позднее осени 988 года, после чего русский корпус воевал в составе византийской армии по крайней мере до начала XI века, спасая своего теперь уже важнейшего по вере и династическому браку союзника.

Согласно восточным источникам, союзу предшествовали решение князя Владимира креститься и согласие императора Василия II выдать свою сестру замуж за Владимира. Владимир крестился в 987 году, так как его самое раннее «Житие», составленное монахом Иаковом, сообщает, что «по святом крещении прожил блаженный князь Владимир лет 28». А также «крестижеся князь Владимир в десятое лето по убиении брата своего Ярополка». Более поздний источник «Повесть временных лет» соединяет крещение Владимира с крещением всей Руси и походом на Корсунь.

Причины и дата похода князя Владимира на греческий город Херсонес – Корсунь в Крыму остаются неясными. «Повесть временных лет» датирует поход весной-летом 988 года, что не противоречит восточным свидетельствам о заключении русско-византийского союза. Однако византийский историк Лев Диакон, единственный из греков упомянув о захвате Херсонеса (Корсуни) «тавроскифами», приурочил это событие к комете, наблюдаемой в июле – августе 989 года. «Житие» монаха Иакова сообщает: «На другое лето по крещении к порогам ходил, на третье лето Корсунь город взял». То есть взятие города произошло в 989 году. В таком случае вызывает вопрос участие крупного русского соединения в составе византийского войска в то время, когда Владимир осаждает греческий город. Историки выдвигают различные версии, объясняющие поход Владимира на Корсунь.

По наиболее распространенной версии, Византия, получив шеститысячный (реально – в два или три раза меньше) русский отряд, не торопилась выполнить унизительный, с ее точки зрения, договор: отдать замуж за «варвара», крещенного без участия византийской Церкви, родную сестру императора. Захват Корсуни и угроза пойти на Царьград стали средством, принудившим Василия II к исполнению обязательств породниться с «тавроскифами». Выдвигалась и другая версия, что город отложился от империи, присоединившись к мятежу Варда Фоки, и Владимир действовал против него как союзник Василия. Однако она явно менее вероятна. По разным средневековым источникам, осада Корсуни заняла от шести до девяти месяцев, что допускает возможность начала осады осенью 988 г. (уже после отправки воинского отряда на помощь Василию II), а падение Корсуни – летом 989 года.

Оборонительная система знаменитого города в Средние века представляла собой мощную крепостную стену по всему периметру, включая и со стороны моря. Общая протяженность стен – 2,9–3,5 км, толщина – до 4 м. Открыто 32 башни, 7 боевых калиток и 6 ворот. Высота стен достигала 8—10 м, башен 10–12 м. Нижняя наружная часть стен сложена из крупных, тщательно отесанных и пригнанных известняковых блоков. Выше использовались для кладки более мелкие блоки на известковом растворе. После захвата города Владимир потребовал у византийского императора его сестру, обещав взамен креститься; дождался там Анны с церковной свитой, после чего крестился, заключил брак и вернул Корсунь Византии. По возвращении в Киев Владимир приступил к крещению народа с помощью греческих священников. Летописец замечает, что князь вывез из Корсуни не только мощи святых и иконы, но и прочие трофеи, включая всякую утварь и медные статуи. Легендарный характер захвату Корсуни придают агиографические штампы, то есть традиционное соединение реальных событий с описанием чудес, происходивших во время этих событий (внезапная слепота Владимира и прозрение после крещения). По крайней мере до 1000 года русский контингент, посланный Владимиром на помощь Византии, сражался в разных краях обширной империи. Известно о сильных русах в составе греческого войска и позже, однако это уже были чисто наемные отряды, подобные варяжским. После захвата Корсуни следующая русско-византийская война произошла спустя 55 лет, в 1043 году, при сыне Владимира киевском князе Ярославе. Около1024 года, в смутное время борьбы за власть на Руси, отмечен набег русской вольницы на византийские острова в Эгейском море.

Город Корсунь после русского набега продолжал жить и поддерживать связи с Киевской Русью, однако постепенно угасал с ослаблением Византийской империи. В 1204 году, после взятия Константинополя крестоносцами, торговлю на Черном море захватили итальянские республики Венеция и Генуя, а в 1399 году город в очередной раз был разрушен войсками жестокого эмира Едигея (ставленника Тамерлана), после чего так и не оправился. После присоединения Крыма к России рядом с развалинами античного Херсонеса в 1783 году был основан Севастополь, который вскоре поглотил городище. Багрянородная Анна, став женой князя «тавроскифов» при таких обстоятельствах, тем не менее оставила добрую память на Руси распространением христианского учения. В раннесредневековый период византийская Таврида играла важнейшую роль в распространении православных традиций на более северные, славянские, регионы. В 851 году будущий святой равноапостольный Кирилл на пути в хазарские земли остановился на полгода в Херсонесе, чтобы изучить хазарский язык. Здесь он впервые увидел Евангелие и другие церковные тексты, переведенные на старославянский язык. В 988 году в Херсонесе был крещен русский равноапостольный князь Владимир, а затем крестил и всю Русь. А Русь приобщилась к православной цивилизации, к тому времени уже имевшейвесомую евразийскую составляющую– от македонцев, селевкидов и самих византийцев.

Могущество и распад Древнерусского государства

При Владимире Ясно Солнышко, Ярославе Мудром и Владимире Мономахе Киевская Русь в 988—1125 годах достигла пика своего могущества, которого снова страна добьется только в конце 1400 – начале 1500-х годов, при их прямом потомке Иване Третьем, когда объединились Москва и Новгород, русский государь опять женился на византийской принцессе, а Россия стало равным союзником могучих Дании и австро-испанских Габсбургов. При Владимире были присоединены земли Волыни и Галиции. При Ярославе ятвяги в Западной Белоруссии. В 1036 году в решающем сражении были разбиты печенеги, остатки которых из Северного Причерноморья бежали в земли Валахии. А Мономах в нескольких сражениях подорвал силу половцев. И все же начиная со смерти Ярослава Мудрого в 1054 году страна стала слабеть и распадаться. Стоит отметить, что после Первого крестового похода в 1099 году роль пути «из варяг в греки» стала неуклонно падать, а после 1204 года он и вообще превратился в ручеек (теперь на средиземноморской торговле плотно сидели итальянцы и тамплиеры).

Русь, особенно южная (Киев, Чернигов), становится окраинной. Безмонетный период на Руси наступает как раз с XI века. И тут нельзя все сваливать ни на католиков-крестоносцев, ни на маниакальных разрушителей – кочевников, ни на до одури, вконец коррумпированных византийских олигархов и чиновников. Последовательность падения Днепровского пути была простая: середина XI века – ослабление Киевской Руси после смерти Ярослава Мудрого, связанное с ее делением на уделы между многочисленными наследниками князя; охрана днепровских порогов ослабла. Это стало первым ударом по Днепровскому торговому пути – 1099 года – Первый крестовый поход, Западная Европа лишает Византию монополии (а точнее – преобладания) в торговле с Востоком. И мы (с Киевом и Черниговом) оказываемся в сторонке. Русь начинает развиваться экстенсивнее. Вот монеты и уходят (остаются только большие гривны).

И наконец 1204 год. Легче и лучше нам от этого явно не стало. Теперь мы можем и Неву с Ладогой потерять. Все это происходит на фоне усиления удельного дробления русских княжеств. Роль Новгорода и Владимира на Клязьме стала расти за счет Волжского пути, но оказалась под угрозой нападения крестоносцев в Прибалтике и на Финском заливе.

А в целом, несмотря на блестящие победы Мономаха над половцами, лоскутное Древнерусское государство, подобно империи Карла Великого, перестало существовать к 1150-м годам. И окончательно распалась на княжества после взятия крестоносцами Константинополя в 1204 году. Причем драма заключалась в том, что сильнейшие русские княжества, такие как Владимирское, Полоцкое, Галицкое, продолжали сыпаться на еще более мелкие уделы. Процесс, усиливаемый санкциями Ватикана, введенными после разграбления Константинополя, только ускорял политический хаос на Руси.

В начале XIII века лишь немногие территории, некогда входившие в состав Киевского государства, отличала политическая стабильность. Исключение составляла северо-восточная часть Суздальской земли (территория Суздаля, Ростова и Владимира), примерно очерченная верховьями Волги на севере и руслом Оки на юге. Авторитет суздальского князя Всеволода III Большое Гнездо, одного из самых талантливых и дальновидных потомков Владимира I, был широко признан среди его современников-князей. К 1200 году разгорелась трехсторонняя борьба за власть между княжеской семьей из города Смоленска (Ростиславичами), потомками Олега Святославича Черниговского (Ольговичами) и Романом Мстиславичем из Волынской земли. Это была схватка за доминирующее положение на всем юге Руси, от Волынской и Галицкой земель на западе до Чернигова и Переяславля на востоке, борьба за обладание матерью городов русских – Киевом; она продолжалась, то затухая, то разгораясь с новой силой, вплоть до 1230 года, опустошив земли. В то же время на севере вслед за смертью Всеволода III Большое Гнездо в 1212 году начался период кровопролитных междоусобных войн. Но к 1200 году Суздальская земля уже явно проявляла признаки политической силы, и южные князья, как правило, смотрели на великого князя Владимирского как на первого среди равных или вообще как на старейшего из всех потомков Рюрика.

Достаточно беглого взгляда на карту, чтобы понять, насколько способствовало развитию Суздальской земли положение водных путей. Большинство основных рек текло с запада на восток, а три из них, Клязьма, Москва и Ока, сливались с Волгой в начале ее великого поворота на юг к Каспийскому морю, что обеспечивало купцам удобные речные пути на рынки Востока. В то же время притоки Оки Москва и Угра вели на юго-запад, к Смоленску, и оттуда к Балтийскому и Черному морям, а Новгород, крупный западный торговый центр, был соединен с Тверью реками Мета и Тверца. Кроме того, притоки, равномерно разделявшие территорию между верхним течением Волги и Клязьмой, служили водными путями между большинством основных городов в междуречье, а также давали им выход к главным рекам. То есть мы видим изначальные преимущества будущей Владимиро-Московской земли: ее удобство для развития, как и произошло в будущем, волжско-балтийской торговли. Заметим, что в первые века Руси этим путем уже пользовался Великий Новгород. Как, впрочем, и путем «из варяг в греки», на котором стоял Киев. Только вот Киев, наоборот, пришел в упадок. И не только из-за политических усобиц, но и из-за сокращения торговли по Днепру, только подливавшего масла в огонь княжеских свар.

Обмануть Госпожу Географию не удалось. Пока рядом была могущественная Византия, монопольно владевшая путями на Восток, Днепровский путь был выгоден. Несмотря на свои пороги, где суда надо было тащить волоком, выделяя на это дорогостоящую охрану из русских, тюркских и адыго-осетинских воинов. Все резко изменилось после Первого крестового похода, когда Византия потеряла монополию, а крестоносцы укрепились в портах Восточного Средиземноморья. Выгода Днепровского пути упала, а Волжского, с выходом через Каспий прямо в Персию, независимо от крестоносцев стала расти. Но не сразу, постепенно, по мере привыкания русских людей к новому положению вещей.

Любопытно, что в XI веке обширной и богатой территории на востоке Руси придавалось мало значения. Это позднее, в XIV–XVII веках, она стала центром великого Московского государства, но до 1093 или 1094 года ни Всеволод, ни его сын Владимир даже не ставили туда князей. С начала XII века Владимир Мономах проявил интерес к этой жемчужине его семейных владений. Возможно, это было связано с необходимостью либо защищать южные границы Суздальской земли, либо же противодействовать растущей угрозе восточным границам со стороны государства волжских булгар, которые в начале XII века проникали все глубже и глубже на запад по течению Волги.

Какова бы ни была причина, Владимир Мономах в 1108 году основывает город Владимир на Клязьме, будущую столицу, и ставит своего сына Юрия Долгорукого князем Суздальским. К моменту его смерти в 1125 году Суздальская земля была фактически независимой от Киева и находилась под управлением суверенного князя Юрия. До конца века этот район разрастался и укреплялся при трех его энергичных и выдающихся правителях: Юрии Долгоруком (1120–1157) и двух его сыновьях – Андрее Боголюбском, названном так в связи со строительством дворца в селе Боголюбово под Владимиром, и Всеволоде III (1176–1212).

Юрий может быть с полным правом назван основателем Ростовско-Суздальского государства. Во время его 37-летнего правления Суздальская земля приобрела четкие границы. Определилось ее порубежье с Черниговом на юге и Новгородом на западе; появились города Юрьев-Польский, Переславль-Залесский (Северный Переславль), Дмитров, Москва; по всей стране строились и украшались церкви и монастыри; энергично поддерживалась колонизация неосвоенных земель. После смерти Юрия в 1157 году власть перешла к еще более напористому и самовластному правителю, его сыну Андрею Боголюбскому, которого бояре Ростова, Суздаля и Владимира провозгласили своим князем. По оценкам российских и украинских ученых, сюда в XII веке переселилось до половины населения Киевщины. Следом за князьями и их дружинниками шли монахи, а за ними всеми – горожане и крестьяне.

На юге, в Киевском княжестве, картина была совершенно иная. В конце XII века оно состояло из земель, омываемых средним течением Днепра, западными притоками Днепра – от Ужа на севере до Роси на юге и южным притоком Припяти рекой Случь. Трудно сказать, где кончалась Киевская земля и где начиналась территория степных кочевников половцев. Приблизительная, хотя и подвижная разделительная линия может быть прочерчена от южного течения реки Рось до верховьев Южного Буга. Междоусобная война стала теперь для Южной Руси обычным делом. Власть переходила от одной семьи к другой, от одной ветви потомков Мономаха к другой, от одной ветви черниговских князей к другой. Сами роды по мере их увеличения дробились.

В XI веке Полоцкое княжество было, по всей видимости, сильным и единым; в течение целых ста лет только два князя занимали престол – воинственный сын Изяслава Брячислав (1001–1044) и его еще более агрессивный внук Всеслав (1044–1101). В XII веке, однако, княжество распалось на несколько мелких районов (Полоцк, Минск, Витебск, Друцк, Изяславль, Логожск и, может быть, ряд других), в которых правили многочисленные сыновья и внуки Всеслава. То минские, то полоцкие князья предпринимали попытки объединить эту территорию, но безуспешно. К началу XIII века из летописей начинают исчезать даже редкие и разрозненные упоминания о Полоцке – верный признак ослабления княжества. Тогда же крестоносцами, двигавшимися по Двине, были порабощены полоцкие данники – леттские племена. В начале XIII века русские отряды под командованием полоцких князьков были выбиты из крепостей в Кукенойсе (Кокенхузене) и Герцике на Двине епископом Альбертом и его саксонцами. Давление Литвы с запада и Смоленска с востока, феодальные усобицы, типичные для XII века, периодические попытки киевских князей установить контроль над Полоцком, катастрофическая раздробленность Полоцкой земли – все внесло свою лепту. И хоть Генрих Ливонский упоминает какого-то «князя Владимира», «короля полоцкого» на переломе веков, и хоть этому княжеству удалось каким-то образом продержаться еще нескольких десятилетий, нет сомнений в том, что оно было безнадежно ослаблено в политическом и военном отношении.

Раздробленность пришла на северо-восток

А в 1216 году политическая катастрофа произошла и во Владимирском княжестве. В 1215 году Ярослав Всеволодович (сын Всеволода Большое Гнездо и отец Александра Невского) был приглашен на княжение в Великий Новгород. Лаврентьевская летопись утверждает, что перед этим новгородцы изгнали Мстислава Мстиславича, но согласно Новгородской летописи старшего извода (которой историки, как правило, больше доверяют) Мстислав сам ушел на юг. Как заметил Сухарев Ю.В., править Ярослав стал властно и жестко, даже жестоко. Двое бояр были окованы и сосланы в Тверь. Это вызвало цепную реакцию. Начались волнения и борьба партий. По крайней мере, два двора было разграблено. Янин В.Л. считает, что Ярослав решил продолжить политику отца «разделяй и властвуй». Он попытался спровоцировать конфликт между боярскими группировками, чтобы, играя на их противоречиях, усилить свою власть. Но не получилось. Дальнейшее развитие событий привело к консолидации новгородцев. В Новгороде ему оставаться было опасно. Он переехал в пограничный город Торжок. И перекрыл подвоз хлеба из «низовой земли». Лояльные к нему новгородцы послали Ярославу посольство с просьбой вернуться. Посланцы были задержаны. Та же судьба постигла следующее посольство, которое возглавлял посадник Юрий Иванович. И следующее тоже было задержано. Северяне стали свирепеть. Теперь от князя отвернулось явное большинство новгородцев.

На помощь Новгороду пришел тесть Ярослава – Мстислав Удалой. Он прибыл в Новгород, где схватил и перековал сторонников Ярослава. После этого он отправил своему зятю священника с предложением мира. Ярослав мир отверг и приказал схватить и сослать в Суздальскую землю всех новгородцев, которые были в Торжке.

Началась война. Кроме новгородцев в этой войне приняли участие жители Смоленского и Владимиро-Суздальского княжеств. Ярослава поддержал его брат – великий князь Владимирский Юрий. К ним присоединились Святослав и Иван. Мстислав заключил союз со старшим Всеволодовичем – Константином Ростовским и позвал на помощь своих родственников – смоленских князей Ростиславичей.

В Лаврентьевской летописи про эту войну сказано очень мало. И это вполне понятно. Неохота писать про такой разгром. Более подробно эта война описана в Новгородской летописи. В результате маневров две армии сошлись около реки Липицы (апрель 1216 г.). Согласно Новгородской летописи, Мстислав и Константин неоднократно предлагали своим соперникам мир, но Юрий, Ярослав и присоединившийся к ним Святослав и Иван все предложения отвергли. Мстислав решил нанести главный удар отрядами новгородцев при поддержке смолян по правому флангу Всеволодовичей, где стояли стяги Ярослава. Сухарев Ю?В. считает, что это было верно и психологически – поставить против него новгородцев, горевших желанием отомстить за голод, поборы, «обиду» послов. Новгородцы предпочли идти в бой пешими. Спешились и смоляне. Преодолев болотистую, заросшую кустарником долину ручья, под градом стрел поднялись по крутому склону и ударили на конных ярославовых воинов. После долгой битвы воины Ярослава не выдержали натиска хорошо вооруженных новгородцев и стали отступать. Войска остальных братьев оказались под угрозой окружения. Новгородцы и смоленцы все глубже и глубже обходили их с фланга, оставленного воинами Ярослава. И они тоже побежали.

Битва превратилась в избиение. В этой битве погибли 9233 русских воина. Цифра, конечно, завышена (ибо приведена только смоленскими авторами) раз в пять. Но это все равно больше, чем на Сити в 1238 году. Великий князь Юрий, утомив трех коней под собой, на четвертом прискакал во Владимир, где оставались одни старцы, дети, женщины и монахи. Видя вдали скачущего всадника, они думали, что князь их одержал победу и шлет к ним гонца. Но сей мнимый радостный вестник был сам Юрий, он оказался расторопнейшим жокеем в войске: без кольчуги и шлема явился в одной рубашке под стенами столицы, в шоке ездил вокруг стены и кричал, пугая верных подданных. Кричал о том, что нужно срочно укреплять стольный город, ибо войско разбито и враг скоро будет у ворот. Но потери оказались настолько велики, что дух защитников столицы окончательно упал. Это было самое крупное и самое кровопролитное междоусобное сражение за всю историю средневековой Руси. И Владимир капитулировал на милость победителя, открыв ворота.

Отношения с Новгородом вскоре были восстановлены. Ибо к тому времени уже обе стороны хорошо понимали взаимозависимость на Волго-Балтийском пути. А также – с появлением в Прибалтике западных рыцарей – и необходимость совместной обороны Финского залива и устья Невы как наиважнейшего участка Волго-Балтийской торговли. Но вот Великое княжество Владимирское после неудачной Липицкой битвы тоже стало разваливаться. И первыми откололись самые богатые земли Великого княжества – Ростовская и Ярославская. С этого момента сперва Ростов, а потом Ярославль, Углич превратились в удел Константиновичей, богатейший в Суздальской земле, с крупнейшими в ней городами. И практически независимый от Владимира. Таким образом, мы ясно видим: к 1235 году единой Древней Руси уже не существовало. А на ее месте зародились четыре больших территориальных проекта: Русь Новгородская, Русь Владимирская, Русь Галицкая и Русь Литовская.

Глава 2

Образование Русского царства

Торговля с Золотой Ордой и немецкой Ганзой. Усиление Северной Руси

Вторжение с восточной стороны

О вторжении Батыя в 1236–1242 годах в Восточную Европу написано так много, что будет оптимально, если отметить самые главные причины, события и выводы.

А. Все началось с похода 1221–1223 годов. Субудэй разбил грузин, алан, половцев и русских. Но дальше случилось неожиданное. Волжские булгары устроили засаду и разбили монголов не хуже, чем те – русских и половцев на Калке. Это был разгром-нокаут. Монголы решают повторить поход на запад. Но уже не как глубокий конный рейд, а полномасштабный, серьезно подготовившись, а главное – с осадной и камнеметной техникой. Возглавить поход должен был старший сын Чингисхана – Джучи. Но сперва начались трения.

Согласно «Сборнику летописей» Рашид ад-Дина [1], последние годы жизни Джучи прошли в плохих отношениях с отцом. Причиной стал его отказ выполнить приказ отца о покорении всего Дешт-и-Кипчака – булгар, башкиров, русских и черкесов.

Таджикский историк XIII века Джузджани сообщает, что Джучи заявил о «безрассудстве отца в отношении земель и людей». Во время болезни Чингисхана в конце 1225 года Джучи не присутствовал на совете, чем разгневал отца (после того как соглядатай хана сообщил, что он не болеет, как заявлял ранее, а развлекается охотой), и тот приказал отправить войско в его сторону. Но поход так и не произошел ввиду того, что Джучи скончался.

Поход был отложен. После разгрома монголами Северного Китая в 1234 году хан Угедей снова поднял на курултае вопрос о Западном походе [2], т. к. сломить булгар силами улуса Джучи не получалось [3].

Б. И в 1235 году войско во главе с Бату и Субудэем, усиленное частями монгольских царевичей, двинулось на запад и переправилось через реку Яик. А затем с боями, оттеснив половцев и булгар, переправилось и через Волгу. В 1236–1237 годах они разбили «главных обидчиков» – камских [4] булгар. Были взяты штурмом обе столицы булгар – и Булгар Великий [5], и Биляр [6]. В 1237–1238 годах разбили рязанцев и суздальцев [7].

Мы знаем, что Владимир и Рязань были взяты штурмом [8]. Погибли великий князь Юрий и младший сын Чингисхана Кюлькан (уникальный случай) [9]. Особенно тяжелыми и упорными были сражения около Коломны [10], где против степняков сражались вместе владимирские и рязанские рати и где погиб хан Кюлькан, и оборона Торжка [11], первого и единственного города-крепости в Новгородской земле, взятого степняками, который отчаянным сопротивлением задержал главные силы монголов на 15 дней, измотав их и, возможно, заслонив этим Новгород (возможно – потому, что и сейчас точно не известно, зачем монголы так долго и упорно штурмовали этот пограничный город). Сопротивление было настолько яростным, что Бату отвел войска от стен и две недели громил город осадной техникой [12]. Но время было потеряно, и после взятия крепости, потратив драгоценный провиант, монгольской армии все же пришлось повернуть назад [13]. И наконец Козельск. Здесь ситуация, обратная Торжку [14]. Осадная техника отстала, приходилось штурмовать и штурмовать [15]. Презрения эти люди (русичи) вызвать явно не могли [16].

В. Когда половцы были разбиты и Бату засобирался ударить по их покровителю – Венгрии, произошел скандал: по одним данным – у Киева, по другим – позже, уже у Владимира-Волынского. Гуюк и Мункэ, разругавшись с Бату, в итоге развернули своих людей и ушли обратно в степи Монголии.

Г. В 1241 году с оставшимися силами Бату вторгся в Венгрию, разгромил ее войска и дошел до Адриатического моря. Его тумены год громили страну. А уже в следующем году пришла весть о смерти хана Угедея, и все остальные монгольские царевичи, кроме Джучидов, также повернули на восток. Джучиды отошли на Волгу. И Бату остался один в далеких западных степях, с относительно малым войском и врагом Гуюком – первым кандидатом на имперский престол. Ситуация резко изменилась. Начались контакты с Ярославом Суздальским [17] и Даниилом Галицким [18]. Однако в 1246 году Ярослав был отравлен в Монголии [19]. Г.В. Вернадский считал, что Ярослава убили, потому что он был «человеком Батыя, а в Каракоруме с Батыем враждовали. И решили убрать его без лишнего шума». И тут появляется… Андрей Ярославич [20]. А за ним – именно в такой последовательности – его брат Александр [21]. Вот с этим – уже опытным и самым сильным на Руси воякой, умным политиком, уважаемым и в Новгороде на вече, и во Владимире среди князей, – можно было договариваться.

Александр появился в Орде уже опытным воином и полководцем. 27 лет. (Это был 1247 г.) Вот об Александре у нас достоверной информации значительно больше. Хотя и здесь много наворочено и противоречиво, но все же можно нарисовать образ достаточно точно. ПЕРВОЕ сражение Александра – Эмбах, 1234 год (14 лет), под началом отца Ярослава, а затем бои с литовцами. Зимой 1237/38 года, судя по Новгородской первой летописи, он лихорадочно укреплял город сразу и от монголов, и от литовцев, не зная толком, откуда вперед придет враг. В общем, к 1240 году имел неплохой военный, а заодно и политический опыт – несколько лет княжения в Новгороде под контролем веча, посадника и владыки-архиепископа взрослят не по годам. В 1240 году начались его сражения. И тут выяснилась интересная, редкая особенность Александра-полководца. Он защищал Русь малой кровью. Ведь сейчас уже понятно, что все его сражения были небольшими по размерам, но они оказывали сильное воздействие на умы окружающих, давя конфликты быстро и в зародыше. Это был князь-панчер, полководец-нокаутер. Июль 1240 года, высадка шведов. Князь набрал всего 500 воинов. Ставка на скорость. Конечно, у шведов нет 5000 воинов, тогда б никакие таланты и хитрости не помогли. Но все же их было в 3–4 раза больше.

Князь строит своих в лесу и по сигналу внезапно атакует. Сеча, звон железа, шведы, отбиваясь и строясь одновременно, несут большие потери, Александр в поединке сбивает их командора и… по другому сигналу русские так же внезапно отступают обратно в лес. У шведов – столбняк. Они видят, что потери у них несопоставимо больше (у русских – всего 19 человек). Но где русские? Почему скрылись? Сколько их, что задумали? Командор ранен, дух падает, они снова грузятся в свои корабли и со стыдом уходят. И надолго. Затем 20-летний князь умело выбивает тевтонов и датчан из крепостей. Тут он воюет по всем правилам [22].

Чудское озеро. Здесь он поставил пехоту в центре не по сценарию Эйзеншейна. Он ее здесь вообще не поставил, а, выбрав крутой участок берега для центральной позиции, поставил там только лучников таким образом, что противнику из-за них не был виден коварный рельеф. Атакуя (лучники быстро взобрались вверх), ударная конница тевтонов «врезалась» в крутой подъем, смешалась и втянулась в бой с пехотой на флангах [23]. Рыцарская конница не могла развить свою атаку, так как задние ряды рыцарей подталкивали передние. А на правом фланге русские безнаказанно стали осыпать датчан и пехотинцев – эстов – из луков, пользуясь сумятицей у тевтонов, в центре позиции союзников. Тут из засады с конницей выскакивает Александр и атакует немцев с тыла. Снова лично валит в поединке вице-командора, и немцам с датчанами, еще не проигравшим бой, кажется, что они УЖЕ окружены. Паника, бегство, нокаут [24].

Следующие три года он воюет с литовцами. Здесь совсем другая тактика – быстрые набеги, партизанская война. Противник избегает прямого боя. Особенно с тяжеловооруженными новгородцами. Навязав бой и разбив литву у Торопца, князь отпустил основную часть войска, а сам двинулся назад с малым, но отборным войском – в качестве живца. А когда литовцы клюнули, он сумел вторично их разбить малыми силами. Разгром был полный – опять нокаут. Причем Александр ни разу не повторился в боях и стал самым знаменитым воином Руси, наряду с Даниилом Галицким.

В это время в 1246 году из Монголии привозят тело отравленного отца и вызов самому Александру [25]. Дальше, пишет большинство поздних источников, он поехал за ярлыком. Но это было не так. Согласно Новгородской первой летописи, «Александр прибыл во Владимир в силе великой» на выборы нового князя [26]. Им стал Святополк – брат Ярослава Всеволодовича. Так что Александр Ярославич сначала занимал достаточно радикальную позицию [27]. Но тут в Орду рванул его брат Андрей. Дело в том, что он был указан владимиро-суздальским князем в завещании Ярослава, а Александр – новгородским, киевским и старшим. Понимая, что дело пахнет междоусобицей, Александр поехал вслед за Андреем. Тут источники сходятся, что Александр прибыл в Орду «вслед за Андреем» [28]. И вот Александр и Бату договариваются. Они прежде всего попилили Волжский торговый путь, причем сделали это на основании простого здравого смысла: русские контролируют великий путь до Нижнего Новгорода (т. е. Финский залив, Ладогу, Волхов, систему волоков до Волги, Угры и Оки и лесистые их верховья до слияния Волги и Оки), а степняки-ордынцы – Среднюю (Казань, Булгар) и Нижнюю (Астрахань, Сарай) Волгу до Каспия, где уже была их власть и где их степная конница эффективна против всяких татей [29]. И Александр развязал себе руки на Западе. Его к тому времени порядком достали послания из Ватикана. Именно достали, потому что это были послания-наезды, присылаемые в дополнение к боевым действиям.

Первое послание к русским состоялось еще при первой эскалации боев в Прибалтике: послание Папы Гонория III королям Руси, 17.01.1227 г. Папа утверждает, что чем дольше коснеть в заблуждении, тем больших напастей следует страшиться, и ждет Русь еще более тяжелое несчастье, особенно в Прибалтике, если не вступить на путь истины. А надо поддерживать прочный мир с христианами Ливонии и Эстонии. Не мешать распространению веры христианской. И тогда не «вызовете негодования Божественного апостольского престола, который при желании легко может воздать вам возмездием» [30]. Очень сердито, особенно если вспомнить, что прошло всего 23 года с вероломного, как ни крути, захвата и разгрома Константинополя в 1204 году. А за 3 года до этого письма немецкие рыцари-меченосцы взяли штурмом богатый русский город Юрьев (Тарту) и истребили весь его гарнизон во главе с князем Вячко. Добившись стабилизации на севере, западное христианство утвердилось в течение того же XIII века в полосе от Литвы до Хорватии. А Русь осталась ВНЕ. Со своими мехами, воском, пенькой, водными путями. И что же делать? Особенно когда мечи и пики не помогают?

А снова – писать письма. Дальше трудился в поте лица своего Иннокентий IV. 1248 год. Все в полном тумане. Куда двинут (или не двинут) монголы, мамелюки? Что и с кем будут делать русские? Их надо бы прижать или перетащить к себе, особенно Александра. И Папа пишет, пишет, пишет письма. Целых два. Одно весной, а другое – осенью. В сезоны обострения. Как у доктора Моргулеса. Только теперь – оба письма – Александру. В Риме быстро оценили его роль. Но суть писем все та же – давление и агитация.