Красные командиры Гражданской войны

После себя Семен Михайлович оставил ряд мемуаров. Один из них, под названием «Пройденный путь» был издан в четырех книгах. Советская страна помнила и чтила память героя Гражданской войны до самых своих последний дней.

Вацетис Иоаким Иоакимович

Полковник из латышских стрелков, первый из Главнокомандующих Республики

Судьба для этого одаренного от природы человека, с редким независимым характером, положившего свои знания генштабиста в фундамент Рабоче-Крестьянской Красной армии, на финише жизненного пути оказалась злодейкой. В Гражданской войне он стал первым из двух Главнокомандующих всеми Вооруженными Силами РСФСР, заложив основы побед Красного дела над Белым делом. Но судьба отдала ему на роль военного вождя Советской Республики всего десять месяцев, после чего резко опустила на иерархической лестнице РККА и довела до ранга «врага народа».

В классовом понимании Иоаким Иоакимович Вацетис был из самых нижайших пролетарских слоев царской России – из латышской семьи батраков. Невольно напрашивается законный вопрос: если Романовская империя, как говорили еще полвека назад, была «тюрьмой народов», тогда как в ней сын батрака и сам в юности батрак мог получить высшее военное образование и чин полковника русской армии, стать командиром полка? Значит, в старой России одаренным людям из самых народных низов можно было своим трудом достичь немалых высот на жизненном пути. Лучший пример тому – сам Вацетис.

Он родился в 1873 году в небольшом имении Нейгоф (Яунмуйжа) Яунмуйжской волости Кулдигского уезда, бывшей Курляндской. Ныне это юго-восточный уголок современной Латвии. Имение принадлежало полковнику германской армии барону Мирбаху. На него и батрачила многодетная семья безземельных Вацетисов. В семье было восемь детей, которые с раннего детства помогали родителям.

Фамилия Вацетис в современном правописании звучит как Вациетис, что, однако, употребляется в исторических публикациях крайне редко и сегодня. Имя Иоаким употребляется в русской форме, а на латышском языке звучит как Юкумс. Так звали его отца, мать носила имя Лиза.

Родители при их положении находили время для воспитания и обучения своих детей, готовя их к будущей самостоятельной жизни. Иоаким рос сообразительным, любознательным и тянущимся к знаниям ребенком. И в то же время он с детства смотрелся настойчивым, независимым в любом кругу общения человеком.

Семья поддержала его в желании учиться в волостной начальной школе и уездном училище министерства просвещения. В училище участвовал в работе латышского общества, выпускавшего рукописную газету «Сумка разума». Продолжать учебу дальше в гражданском учебном заведении 18-летний Иоаким Вацетис не мог в силу материального положения семьи батрака. Тогда он выбрал для себя в жизни военное поприще.

В сентябре 1891 года будущий Главнкомандующий Страны Советов поступает в Рижский учебный унтер-офицерский батальон: был объявлен набор латышей на двухгодичный курс обучения. Здесь готовили младших армейских чинов – командиров взводов. Первым местом службы стал 105-й пехотный Оренбургский полк.

Служба у Иоакима Вацетиса ладилась, труда для познания военного дела ему было не занимать. В августе 1895 года его направляют для сдачи вступительных экзаменов в Виленское пехотное юнкерское училище, которое сын батрака заканчивает через два года по первому разряду. По выпуску получает чин подпрапорщика, а через два месяца, в ноябре 1897 года, следует производство в подпоручики.

Начало офицерской биографии Вацетиса связано с Прибалтикой. Служил на должности младшего офицера сперва во 2-м, затем в 3-м из Ковенских крепостных полков. Иначе говоря, служил в гарнизоне приграничной крепости Ковно (ныне Каунас, Литва). Все свободное время отдавал самообразованию, мечтая, как и многие молодые офицеры, об учебе в академии.

В 32 года Иоаким Вацетис поступил в Николаевскую военную академию Генерального штаба. Пожалуй, именно в стенах академии у него пробудилась страсть к научной работе. На втором курсе обучения написал работу на тему: «Причины влияния Наполеоновских войн на увеличение национального чувства в Европе в начале XIX столетия». На третьем, дополнительном курсе занимался разработкой таких тем, как четвертая революционная война во Франции в 1794 году и значение для Германии в военном отношении Восточной Пруссии и Эльзаса и Лотарингии как плацдарма.

Сама постановка этих вопросов свидетельствовала о неординарности научного мышления слушателя Академии Генерального штаба в чине армейского поручика. В ее стенах Вацетис надолго испортил личностные отношения со своим научным оппонентом полковником М. Д. Бонч-Бруевичем, ставшим впоследствии генерал-лейтенантом, главнокомандующим войсками Северного фронта, в числе первых из генералитета старой армии перешедшего на сторону советской власти, то есть большевиков.

Академию Иоаким Вацетис закончил при общем среднем балле 9,4, тогда как для причисления к Академии Генерального штаба требовалось на 0,6 балла больше. Все же академическая конференция приняла решение считать его окончившим дополнительный курс с отметкой «успешно».

С мая 1909 года Вацетис служит в Вильно, в штабе 45-й пехотной дивизии, где занимался ознакомлением с обязанностями офицера Генерального штаба. Прошел цензовое командование ротой. Начальствовал над унтер-офицерской школой в Витебске. Служил в штабе армейского корпуса. В 1912 году исполнял обязанности начальника штаба дивизии. В том же году получил производство в чин подполковника с назначением командиром батальона 102-го пехотного Вятского полка, стоявшего в городе Гродно.

Полк входил в состав 26-й пехотной дивизии 2-го армейского корпуса, который с началом Мировой войны вошел в состав 1-й армии Северо-Западного фронта. Подполковник И. И. Вацетис участвовал в неудачной для русского оружия Восточно-Прусской наступательной операции 1914 года, затем в боях на польской земле. В одном из боев получил тяжелое ранение в ногу и почти одиннадцать месяцев провел в госпитале.

Из госпиталя Вацетис выписался осенью 1915 года и был назначен командиром 5-го Земгальского латышского стрелкового батальона, одного из восьми тогда созданных по решению императора Николая II. В октябре 1916 года все эти батальоны были развернуты в полки. Так Иоаким Вацетис стал командиром 5-го Земгальского латышского стрелкового полка.

Боевое крещение полк получил в Митавской операции, которая проводилась с 23 декабря 1916 года по 21 января 1917 года. Тогда Ставка Верховного главнокомандующего венценосного полковника лейб-гвардии Преображенского полка Николая Романова и штаб Северного фронта задумали осуществить прорыв германского фронта на так называемом Рижском плацдарме.

Латышские полки для той операции были приданы 6-му Сибирскому стрелковому корпусу, которому отводилась ударная роль в наступлении 12-й армии. Армия в первом натиске прорвала вражескую линию обороны, но когда к неприятелю подошли значительные резервы, ее корпуса, понесшие в атаках большие потери, перешли к обороне.

10 января германские войска под прикрытием мощного огня тяжелой артиллерии нанесли ответный контрудар по 6-му Сибирскому корпусу. Сражение под Ригой не дало желаемого результата ни той ни другой стороне. Когда их атакующий пыл угас и стали считать потери, сражение в полосе Северного фронта угасло.

В тех зимних боях латышские полки продемонстрировали и мужество бойцов, и стойкость, и желание отбросить германцев от Риги. Отличился среди других и 5-й Земгальский латышский стрелковый полк, а его командир полковник И. И. Вацетис показал завидное умение командовать людьми в самых сложных и трудных ситуациях. Не случайно в его служебных характеристиках писалось и такое:

«Полковник хорошо знает солдата и заботится о нем, благодаря чему пользуется любовью своих подчиненных. Вверенный ему полк держит в порядке, и обучение его ведет хорошо. В бою хладнокровный, распорядительный и храбрый, скоро и хорошо ориентируется в обстановке, но в действиях осторожный».

Крушение династии Романовых полковник И. И. Вацетис встретил одобрительно. Он призвал в февральские дни своих стрелков сплотиться вокруг революционного Временного правительства, чтобы под его водительством изгнать германскую армию из родной Прибалтики. Но такая позиция полкового командира у нижних чинов энтузиазма, можно прямо сказать, не встретила. Фронтовики уже устали от окопной жизни.

В латышских стрелковых полках с большим процентом вчерашних рабочих и батраков большевики сразу же приобрели большое влияние. В конце мата 1917 года латышские стрелки избрали свой Исполнительный комитет (Исколастрел) во главе со штабс-капитаном В. Озолсом. 17 мая они под влиянием социал-демократии Латышского края осудили Временное правительство за политику продолжения войны.

Вот той весной 17-го года полковник Иоаким Иоакимович Вацетис, родом из семьи батрака, и примкнул к революционно настроенной массе латышских стрелков. Своему выбору он остался верен до конца жизни. В те дни полковой командир считал себя демократом, но не революционером любой масти.

Какие бы резолюции ни принимали солдатские комитеты на фронте и в тылу, Мировая война продолжалась. 5-й Земгальский латышский стрелковый полк храбро и стойко сражался за Ригу, отличился в боях у реки Маза и Лиела Югла. Не случайно в полку числилось более 800 георгиевских кавалеров, нижних чинов, удостоенных за личную доблесть Георгиевских крестов. В ту войну солдатские «Егории» были почетной боевой наградой.

В самом конце войны стрелки-земгалы постановили наградить своего полкового командира (по постановлению Временного правительства) солдатским Георгиевским крестом 4-й степени. Одновременно высшее командование представило полковника И. И. Вацетиса за последние бои к награждению орденом Святого великомученика и победоносца Георгия 4-й степени и чином генерал-майора. Однако Октябрь все эти представления «оставил за бортом» революции.

В октябрьских событиях на Северном фронте полковник Вацетис оказался заметной фигурой. Во-первых, он поддержал резолюцию солдатского комитета своего полка, в которой, среди прочего, говорилось: «Государственная власть как в центре, так и на местах должна принадлежать только Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов».

И, во-вторых, когда военно-революционный комитет 12-й армии принял решение не пропускать в Петроград эшелоны верных Керенскому войск, именно полковник Вацетис и латышские стрелки, отличавшиеся организованностью и сохранившие в своих полках воинскую дисциплину, стали исполнителями этого решения. 5-й Земгальский латышский стрелковый полк на деле доказал приверженность делу революции. Имя Вацетиса было на слуху и на Северном фронте, и в Петрограде.

Поэтому не было случайностью предложение Верховного главнокомандующего всеми сухопутными и морскими силами Российской республики прапорщика Н. В. Крыленко, сына политического ссыльного, назначить полковника Вацетиса на пост командующего 12-й армией. Назначение это не состоялось: командир полка стрелков-земгалов был срочно вызван в Могилев, в Ставку Крыленко, где возглавил оперативное отделение Центрального революционного полевого штаба по борьбе с контрреволюцией. С этого вызова Иоаким Иоакимович на полтора года оказался на вершине советской военной организации.

Советской Республике с первых дней своего существования пришлось защищаться на все четыре стороны света. Красная гвардия, насчитывавшая в своих рядах примерно 400 тысяч человек, не могла превратить Красную армию в массовую военную силу. На разваливающемся с каждым днем фронте лишь немногие воинские части сохранили прежнюю организованность. К их числу относились полки латышских стрелков.

17 декабря 1917 года Н. В. Крыленко подписал приказ о формировании Латышского стрелкового корпуса. Командиром его назначался полковник И. И. Вацетис. Однако сформировать корпус до конца не удалось по той причине, что половина латышских стрелков отрядами различной численности «разошлась» по России для борьбы с местной контрреволюцией.

В те дни Вацетис входил в состав специальной Комиссии при Центральном комитете действующей армии и флота. Она, при заметной роли Вацетиса, выработала план формирования двух армий: регулярной Народно-социалистической для борьбы с Германией и иррегулярной Интернационально-социалистической для ведения Гражданской войны внутри России. Крыленко даже поставил перед комиссией задачу сформировать к лету 18-го года регулярную армию в составе семи пехотных и одного кавалерийских корпусов, а также армейской авиации.

Этот план реализации не подлежал по следующей причине. Совет народных комиссаров РСФСР 15 января 1918 года принял декрет о создании добровольческой Рабоче-Крестьянской Красной армии.

Обстановка накалялась. В феврале германская и австрийская армии перешли в наступлении. На окраинах России заполыхали первые очаги Гражданской войны. Одновременно советская власть продолжала расформирование старой армии. Однако с этим не все ладилось. Командир 1-го польского корпуса генерал-лейтенант Р. И. Довбор-Мусницкий отказался выполнять такой приказ. В ответ Верховный главнокомандующий прапорщик Крыленко объявил генерала «врагом революции и вне закона». В приказе говорилось: «Всех офицеров, взятых с оружием в руках, приказывалось немедленно на месте предавать революционному суду».

Для подавления мятежа 1-го польского корпуса (около 25 тысяч человек: 3 пехотные дивизии, кавалерия, тяжелая артиллерия) были двинуты отряды красногвардейцев из Минска, Витебска и Петрограда, еще сохранившие стройность полки старой армии и латышские стрелки (1-й полк и батальон 4-го полка). Всего набиралось около 10 тысяч человек. Общее командование осуществлял полковник И. И. Вацетис.

Боевые действия развернулись во второй половине января. 25-го легионеров выбили из города Жлобин. Но 7 февраля 2-я дивизия белополяков снова захватила его. Под Бобруйском мятежный корпус потерял 600 человек и свою артиллерию. В его тылы Комиссариат по польским делам заслал более 30 агитаторов с пропагандистской литературой и листовками, отпечатанными в походной типографии.

В конце января у Рогачева польские легионеры 1-й дивизии после трех дней боев понесли военное поражение. 2-я и 3-я дивизии отошли к городам Бобруйску и Слуцку. От полного разгрома корпус Довбор-Мусницкого, вступившего в Минск, спасло начавшееся наступление германских войск: легионеры оказались на оккупированной территории.

В подавлении мятежа польского корпуса Иоаким Иоакимович доказал всем свою состоятельность как военачальник. В конце апреля 1918 года приказом наркома по военным и морским делам Л. Д. Троцкого уже бывший полковник Вацетис назначается начальником дивизии красных латышских стрелков.

Латышская советская стрелковая дивизия была создана приказом народного комиссара по военным делам от 13 апреля 1918 года из латышских стрелковых полков, воевавших на Северном фронте. С 12 января 1919 года она стала называться 1-й стрелковой дивизией Армии Советской Латвии. В августе того же года за ней укрепилось название Латышская стрелковая дивизия.

Она была серьезной военной силой, насчитывая в своих рядах около 18 тысячи бойцов-фронтовиков. В дивизию входили: 9 стрелковых полков, один кавалерийский полк, 2 артиллерийских дивизиона, броневой и авиационный отряды. До 18 процентов латышских стрелков являлись членами партии большевиков, 60 процентов являлись выходцами из рабочих и батраков (как и командир дивизии).

Латышские стрелковые полки в Октябре 17-го делом доказали свою приверженность революции, не допустив отправки верных Временному правительству войск с Северного фронта в Петроград. В середине ноября в красный Питер прибыл с фронта 6-й полк латышских стрелков, который участвовал в поддержании революционного порядка в городе.

Сводная рота латышских стрелков охраняла вместе с балтийскими матросами и красногвардейцами советское правительство в Смольном. Под ее надежной охраной правительство народных комиссаров переезжало по железной дороге из Петрограда в Москву в марте 1918 года. Красные латыши охраняли Совнарком в Московском Кремле. Тогда сводная рота была развернута в 9-й Латышский стрелковый полк.

В начальный период Гражданской войны красные латышские стрелки участвовали во всех важнейших делах. Среди прочего, полки Латышской стрелковой дивизии стали главной силой советской власти при подавлении так называемого «мятежа левых эсеров» в Москве. И. И. Вацетис писал в своих воспоминаниях:

«Утром 7 июля был густой туман, покрывший город серой непроницаемой завесой. Видеть впереди можно было шагов на 15–20, а отличить своих от противника было совершенно невозможно. Наши войска теснили противника по всему фронту и к 9 часам утра сошлись вплотную. На всем фронте завязалась ружейная и пулеметная перестрелка. Время от времени левоэсеровские батареи бросали снаряды по различным направлениям…

Наше продвижение вперед шло, хотя медленно, но планомерно. К 10 часам 2-й латышский полк занял часть Покровских казарм…

Ровно в 12 часов комбриг Дудин донес мне по телефону, что левые эсеры бегут, о чем мною было сообщено по телефону же тов. Ленину».

Ликвидация «мятежа левых эсеров» в столице Советской России стала «визитной карточкой» для Иоакима Иоакимовича Вацетиса. Уже утром 10 июля, когда на московских улицах еще валялись пустые гильзы от винтовочных патронов, его вызвал на беседу Л. Д. Троцкий. Бывший полковник Вацетис получил назначение на должность командующего Восточным фронтом, тогда главного для Республики Советов.

Его предшественник, бывший подполковник левый эсер М. А. Муравьев, пытавшийся заключить перемирие с командованием восставшего Чешско-Словацкого корпуса и повернуть войска фронта против Германии, был убит при попытке поднять мятеж. Требовалось срочно назначить нового командующего, человека политически надежного и опытного в военных вопросах. Собственно говоря, достойных соперников на этот пост у И. И. Вацетиса в те дни и не виделось.