Аккордеон и Скрипка

РОНАЛЬД. Мы не можем допустить вмешательства во внутренние дела дружественной страны.

Джон пытается прийти на помощь девушке, но солдаты крепко держат его в руках.

ДЖОН (в адрес Райса). Защитите девушку от насилия. Вы же обещали?

РОНАЛЬД. Успокойся! Можешь считать меня лицемером, но я Устав не нарушу, а тем более предписаний посла!

Беназир заталкивают в фургон. Доносится ее прощальный возглас.

БЕНАЗИР. Я люблю тебя, Джон!

ДЖОН. Я не оставлю тебя, Беназир! Жди меня! Мы отстоим свою любовь!

* * *

Джона помещают в зарешеченную камеру гауптвахты. Бируни на своем фургоне доставляет Беназир в многоэтажный дом, где находятся ее родители. 0тец и мать с криками набрасываются на дочь. Омар избивает ее, пристегивает цепью к кровати.

Девушка, оставшись одна, играет на скрипке, плачет и поет. Ту же песню, играя на аккордеоне, исполняет в своей камере и Джон.

Хотя влюбленные находятся на большом расстоянии, голоса их сливаются.

БЕНАЗИР И ДОН (дуэтом).

Из слов и музыки сложилась песня.

Разлучат их – и песне той конец.

А нас хотя и разделила бездна –

Любовь живет в биении сердец.

Ее не одолеет даже смерть…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Помещение гауптвахты. Буонарроти мечется в тесной камере, надрывно рыдает.

ДЖОН. ХХI век! А я – раб! Мое положение хуже раба! Устав сковывает солдата по рукам и ногам, убивает в нем лучшие человеческие качества. Мне 20 лет. За все прожитые годы в моей душе не рождались такие высокие, светлые чувства, как при встрече с Беназир. Мое сердце схоже вот на эту пальму, что в окне: расправило листья, обросло плодами. Я проникся ощущением силы и счастья, дал волю мечтам. Я всматривался в тихие глаза Беназир – и видел нас вдвоем на нашей родовой ферме в Штатах. Днем обрабатываем землю, а вечером играем: она на скрипке, я – на аккордеоне. У нас пятеро детей. Они, как и мы, музыкальные: поют, танцуют. Почему же Райс и этот Саддам Бируни оборвали святую мечту?

Начальник охраны открывает второе окно в помещение гауптвахты, за которым он подслушивал Буонарроти.

РОНАЛЬД (с пеной у рта). Устав всего лишь оборвал твою с мусульманкой связь. Ты кто по вере?

ДЖОН. Христианин.

РОНАЛЬД. Почему же заводишь шашни с женщиной иной веры?

ДЖОН. Любовь не знает различий в вере, в цвете кожи! Я уже назвал Беназир женой!

Подходят солдаты. Они откровенно насмехаются над Буонарроти.

ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Разве на вонючих шлюхах женятся?

ВТОРОЙ СОЛДАТ. Аллах у таких на словах, а в душе – дьявол.

ТРЕТИЙ СОЛДАТ. У аборигенок запах джунглей. Их даже трахать противно.

ДЖОН. Беназир пахнет розой. Эта девушка чиста, как ангел. Она зажгла в моей душе негасимый огонь мечты. Потеряю – останусь во тьме.

РОНАЛЬД. Христианин обязан жениться на христианке. В нашей армейской части я создал общину христиан–миссионеров. Нас более ста человек. Мы не позволим тебе видеться с этой иноверкой! Будешь сидеть под арестом, пока не забудешь ее!

Райс закрывает оба окна на защелки.

РОНАЛЬД. И еды лишаю на двое суток! Голод тебя образумит!

Райс садится в армейский джип, покидает территорию воинской части. Воспользовавшись ситуацией, Рузвельт пробирается к камере гауптвахты, передает Буонарроти его аккордеон.

БИЛЛ. Представь, все телеканалы сообщили, что к звездам отправлен тысячный космический аппарат! Наш, американский, аппарат!

Буонарроти, приняв инструмент, принимается за его настройку. Лицо у парня печальное, в глазах поблескивают слезы.

ДЖОН (играет и поет).

Наш спутник вышел на орбиту.

Меж звезд земным орлом парит…

Чего ж душа моя разбита,

А горе вышло из орбит?..

Здесь, на Земле, майор жестокий

С любимой разлучил меня…

Нельзя мне ни в какие сроки

Ту скорбь на счастье обменять…

Наш спутник вышел на орбиту.

Меж звезд земным орлом парит…

Чего ж душа моя разбита,

А горе вышло из орбит?..

* * *