Ведьма поневоле

Когда начали обсуждать какой-то свиток, тыкая им Кате в глаза, пришлось признаться:

– Я не понимаю, что здесь написано.

– Как это, – удивился отец Феодосий, – ты не умеешь читать и писать?

Милана рассмеялась, хлопая себя по лбу свитком:

– То-то я думаю, чего у тебя глаза при виде книг как у совы стали! А ты читать не умеешь! А-а-а, умора, безграмотный демон! А-ха-ха!

– Умею я и читать, и писать. Сейчас докажу.

Катя взяла в руки перо и аккуратно вывела: «Утром заправила машину, до офиса по объездной доехала. Полдня просидела за компом, готовила инфу шефу, да в инсте фотки лайкала. Потом в косметический, на ресницы и домой, к сериалам, и фитнесу».

– Что это?

– Это демонический язык, наверное, отец Феодосий. На таком страшный зверь Гиена лает, я слышала.

– Это современный русский! Описание дня работающей на полставки женщины.

– Да я вообще ничего не поняла, что здесь написано!

– Вот и я ваши писульки не понимаю!

– Видать, православные не часто в ад заглядывают, раз вы там русского языка не знаете и писать не умеете. Вы бы там какую-никакую школу бы хоть открыли. Язык подучить перед отправкой сюда. – посоветовал отец Феодосий.

– Просто, вы говорите на очень древнем языке, а я на современном.

– Ну конечно! Просидела в аду тысячу лет и на современном она говорит! – Милана просто закатилась в истерике, таким смешным ей всё казалось.

Размахивая Катиным листком, она бегала по комнате, продолжая глумиться над безграмотными демонами. Засмеялся и отец Феодосий. На шум заглянула Варвара.

– О, Варвара, – Милана потянула её за рукав, – а ты читать умеешь?

– Конечно, я ведь при воеводе служила.

– Отлично! Вот нам и помощница, отец Феодосий.

– Чего это ты здесь раскомандовалась? – Варвара высвободила рукав и прищурила глаза.

– Я читать не умею. На этом варианте русского языка!

– Отмазалась.

– А времени у нас мало. Поможешь?

– Тебе, Екатерина Андреевна, конечно же помогу.

Работа пошла. Отца Феодосия сменял отец Павсирий, несколько раз заглядывали воевода с князем, интересовались, не надо ли чего. Очень часто заглядывал Стоян. Сидел, слушал, даже что-то читал, очень хотел понять суть процесса. Варвара держалась с Миланой холодно, а та, узнав, что Варвара делает с морковками, и сама стала её обходить. Зато они нашли общий язык с Дариной, не смотря на разницу в возрасте.

Отец Феодосий смотрел на слаженную работу этой странной команды и удивлялся. Тысячник, два священника, ведьма, полудемон и убийца ведьм. Просто замечательная команда!

Дни сменялись днями, за стенами крепости ничего особенного не происходило. В деревни, ближние к вратам, выделили по три десятка дружинников, для охраны. Решили, что на одно любопытное чудище такой силы хватит, ну а если больше появится, людей придётся в крепость переселять. Из Ельца, потом из Рязани, прибыли посыльные, привезли отцу Феодосию документы редкие, про ведьм всяких и зло злючее. Что было, что нашли. Но, в основном, привезли сказки всякие про чертей. Всё же, архив Евагрия и его семьи был незаменим.

Работа спорилась и наконец-то подошла к концу. Выяснили, что для начала надо уравновесить какую-то там энергию. Даже формулы имелись мудрёные, алхимические. И так их крутили и эдак, пока Катя не решила, что раз в этом мире она единственная электростанция, то её энергии просто обязано быть достаточно.

– Думаю, десятка-другого миллиона вольт будет достаточно. Это я беру на себя.

– Чего?

– Молния.

– Хорошо. Уравновесим энергию врат молнией. После этого, надо будет сделать их двусторонними. Только вот нигде не написано, как это делается. Я уже всё перечитала. – Милана поджала губы.

– Ну, это ещё проще, – Катя показала запястье, – моя кровь.

– Стойте! Разве этот Люциус не этого так желает? Мы же ему дорогу откроем!

– Нет, мы с него печати так снимем!

– Без этого никак. Другого выхода у нас нет. Да и не будет. После того как врата станут двусторонними, мы сможем и должны будем, сдерживать Бездну.

– Ещё лучше! И кто у нас такой могучий?

Милана улыбнулась:

– Я только одного такого сильного знаю.

– Чего же ты его раньше не позвала! Кто?

– Бог.

Все аж поперхнулись. Вот кого позвать забыли. И правда, дураки какие-то.

– И вот с этим у нас никто лучше священников не справится. Так что, вы у нас будете сдерживать адские силы от вторжения в наш мир через врата.

– Всего-то. Рясу бы не запачкать, а так, запросто.

– А вот дальше всё не очень хорошо.

– О, есть что-то ещё более теоретическое?

– Если все эти условия будут соблюдены, запереть врата не сложно, только вот я одна не справлюсь. Не такая я уж и сильная ведьма, а Евагрий мёртв.

– Может быть Екатерина Андреевна поможет? Сильнее некуда.

– На ней врата. Кроме неё с ними никто не справится. И… тут такое дело. Врата закроются только в одном случае.

– Что еще?

– Так, Милана, ты давай сразу всё договаривай!

– Они закроются в тот момент, как мы ключ обратно вернём.

– И, в чём проблема, ты ключ потеряла?

– Ключ на месте. Вот она, сидит, на нас смотрит. Екатерина Андреевна.

В кабинете повисла тишина. Стоян прошёл, открыл окно, вдохнул свежий воздух.

– Если бы врата закрылись, разве она не могла бы просто остаться как есть? Как ты. Ну, не превращаясь в демона.

– Невозможно. Мне жаль. Ключ надо вернуть туда, где взяли.

Отец Феодосий нахмурился, заговорил сам с собой:

– Никогда не думал, что буду желать оставить рядом с собой ведьму…

– Так, – Стоян взял в руки какой-то свиток и постучал им по столу, – давай сначала по первому вопросу. Ты сама закрыть их не сможешь, так?

– Да.

– Нужен какой-нибудь сильный ведьмак, правильно?

– Да, правильно. Есть знакомый?

– Нет, думал у тебя есть.

– Были парочка. Одного крестьяне вилами закололи, вторая с ума сошла, в озере утопилась. Демона какого-то призвала, он ей мозги набекрень и свихнул. Сильная ведьма была.

– Отец Феодосий, может есть на примете колдуны какие?

– Да откуда. Священник тебе не подойдёт, Милана?

– Нет, конечно!

– Путаница, – Катя даже встала от осенившей её идеи, – можно же Путаницу позвать!

– Правда? Даже не подумал.

– Да у самого мысли такой не возникло. Действительно, можно же поговорить хотя бы.

– Э-э-э, а Путаница это кто? – спросила Милана.

– Адский тысячник.

– Кто?! Серьёзно?! Ты знакома с такой могущественной нечистью! Ого! Хотя, чему я удивляюсь, глупая. Да эта ваша Путаница, получается, раз в сто лучше Евагрия будет для такого дела. А ты уверена, что она пойдёт против Люциуса?

– Абсолютно уверена.

– Отлично! Пошли врата закрывать?

– Не торопись, Милана. Вопрос такой, пока мы врата закрывать будем, что чудовища будут делать? Которые вокруг бродят.

– Постараются нас убить.

– Тогда, давайте пока всем отдыхать. Работу проделали большую, Милана, ты особенно помогла.

– Да ладно, Стоян Никифорович, должна же я этому Кебабу за Евагрия отомстить.

– В общем, дружину ещё подготовить надо будет, план доработать детальнее, записать всё. Сейчас – всем набираться сил.

Сам же Стоян, вместе с отцом Феодосием, пошли к воеводе на доклад. Чем дальше Иван Никонович слушал, тем мрачнее становился.

– Ну вот что за паскудство такое? Так и норовят все у меня ведьму отобрать. А если чудищ перебить, да забор вокруг этой дырки поставить?

– Не дырка это. Там несколько рядов камней с рунами.

– Без разницы.

– Ничего не получится, – покачал головой отец Феодосий, – есть три основные проблемы. Первая и самая главная – рано или поздно, Екатерина потеряет человеческий облик и образ мысли. Вторая – врата уже открыты. Если их хозяин того пожелает, может прислать сюда толпы чудовищ.

– Почему же до сих пор не прислал?

– Насколько я понял, потому, что оттуда не может их контролировать. Например, не может их заставить атаковать крепость. Они сами по себе вокруг врат бродят, только их и будут защищать. Так что, забор нам не поможет. Ну и третья причина – нам доподлинно известно о существовании рядом, как минимум, одного их командира. Она настроена против Люциуса, но где гарантии, что сюда не явится его союзник? Одно дело дать отпор толпе чудовищ, совсем другое – армии. Думаю, разница между толпой и армией всем очевидна. Врата придётся закрыть.

– Сама она что говорит? Согласна отправиться обратно?

– Да, согласна. Настроена решительно.

– Повезло нам. Другую на верёвке тащить пришлось бы.

– Ага, на такую верёвку ещё попробуй накинь.

– Такого оружия меня лишаете! Она же врагов тысячами уничтожать может! Слушай, отец Феодосий, а может ошейник на неё, а? Будем по полю боя на цепи водить…

– Хотел бы я на такую цепь посмотреть, как и на того, кто её в руках держать будет. Да и нехорошо это, не по-человечески, не по-христиански.

– Знаешь, что! Человечески-нечеловечески. Подумать надо. Пойду, с князем пообщаюсь. Домой идите, нечего здесь мне глаза мозолить.

Стоян только что не дымился от таких размышлений воеводы, но промолчал. Его тоже можно было понять. Он готов был Катю буквально засыпать золотом и самоцветами, хоть сотню слуг дать и свою дружину набрать разрешить, лишь бы она осталась на страже его крепости.

Катя переживала по другому поводу. Ей не хотелось обманывать этих замечательных людей. Сказать правду? Что из будущего явилось лютое зло, погубить их мир? Не так эти люди своё будущее видят. Да и с вопросами что делать? Обязательно ведь спрашивать начнут. Рассказать о том, что однажды на трон немок модно сажать будет и русские в своей же стране рабами станут? Или про то как очередной царствующий простофиля Аляску другой стране подарит, а другой развалит самую большую в мире империю? Или про предателя Мишу с пятном на черепе рассказать?

«Не могу. Не смогу я им о таком сказать. Язык не повернётся. Мне его легче вовсе откусить».

Пусть лучше верят в то, что человек измениться может. Вот была ведьма, жестокая и глупая: лошадей до смерти пугала, стены разбрасывала, людей убивала, за одно только слово грубое. А потом человеком стала. Язык выучила, врагов покарала, землю их защитила, а после и вовсе адские врата закрыть помогла, хоть сама в ад же и вернулась. До такой степени хорошая стала, потому как люди вокруг добрые и душевные. Пусть в это верят.

«Всякого негатива им жизнь и без меня подкинет».

Убеждённая в правильности выбранного пути, она с утра подняла суматоху. Выписала люлей воеводе, а когда он принялся возражать, шарахнула молнией по подсвечникам и задушила спор на корню. Пообещав поджарить зад и князю, побежала к Стояну. Не понимая, в чём должна состоять подготовка войск, просто разбросала вокруг подшлемники, сапоги и точильные камни со стрелами, крича, что такие ленивцы ей не нужны и вообще, это не дружина а сборище беременных тараканов. Побезобразничать в церкви не получилось, священники были полностью готовы к любому бою. Собрав своё личное войско, состоящее из Ерша и его десятка, Варвары и Миланы, отправилась на разведку в лес, где никого не нашла, и вернулась, объявив поход за Путаницей «как только пообедаем».

Надо сказать, эти неадекватные, но энергичные действия как-то и остальных разворошили. Все начали активную подготовку к закрытию врат, словно кто-то уже принял решение. Воевода посмотрел на это самоуправство, поматерился в сторону леса и высказав все ругательства, которые знал, принялся руководить подготовкой к походу. Ну а что ещё делать!

Для общения с Путаницей выбрали красивую полянку на берегу реки. На всякий случай, пошли старой компанией. Из незнакомых ей людей взяли Милану и Ерша. Милану как участницу самого процесса, Ершу по статусу положено, телохранитель всё таки, пусть будет в курсе происходящего.

– И как скоро она появится? – полюбопытствовала Милана.

– Да кто же её знает. Может она сейчас на другом краю леса. Подождём.

Однако, долго ждать не пришлось. Не успели расположиться на поляне поудобнее, кто на пеньке, кто просто на траве, как показался очень лёгкий, еле заметный туман.

– Вы словно соседи-алкоголики.

– В смысле?

– Не даёте себя забыть. Два часа дня! Я в такое время сплю, между прочим. Если вкусняшки рядом не бродят.

– Прости, что разбудили, но дело у нас безотлагательное и важное, – отец Феодосий сделал приглашающий жест рукой, поставив перед собой маленькое походное кресло.

Рядом с креслом Ёрш поставил лёгкий столик, а Милана с Катей достали дорогущее заморское вино и закуски.

– Вау! И правда алкоголики, – Путаница рассмеялась, – всё так серьёзно?

– Да. Располагайся, угощайся. Уверен, такого вина ты ещё не пробовала.

– Ну-ну. Я смотрю новые лица.

– Знакомься. Милана, ведьма. Ёрш, телохранитель Екатерины Андреевны.

Кивнув Милане, Путаница окинула взглядом Ерша:

– Ты бы это, шлем себе закрытый заказал что ли.

– Зачем?

– Что бы каждый раз по лицу тяжёлыми металлическими предметами не получать. Оно не для этого вообще-то.

– А для чего? – Ёрш первый раз в жизни видел разумную нечисть и просто растерялся, не понимая, какое отношение к адским вратам имеет его лицо.

– Да уж, тяжёлый случай. Правильного ты себе охранника выбрала, одобряю. Плащ!

Стоян послушно протянул плащ.

– Знаю я вас, извращенцев. Вот, видал? – Путаница протянула отцу Феодосию обе руки, показывая аккуратные женские ноготочки, сияющие перламутром.

– Очень красивые.

– И на ногах, смотри. Красоте-е-е-ень!

– Просто нет слов. Сегодня ты самая красивая нечисть в округе.

– А то! И попу себе чуть побольше сделала.

Путаница хотела продемонстрировать свои упругие ягодицы, но отец Феодосий аккуратно взял её за плечи и усадил в кресло.

– Я очень рад, что ты следишь за собой, это правильно, но давай всё же перейдём к делу.

– Глаголь, отче.

– Мы завтра собираемся закрыть врата, но есть одна проблема. Милане не хватит сил сделать это одной. Предлагаем тебе к нам присоединиться.

Путаница пыталась пережевать ленту копчёного окорока, но зубы-иглы этому не способствовали. Окорок просто нанизывался на них, никак не желая пережёвываться.

– Фкуфно, но не зуё-о-о-ося.

– Даже не знаю, чем тебе помочь.

– Может тебе пожевать? – предложила Катя.

– Ещё чего, – Путаница сняла окорок с зубов и просто закинула кусок целиком в рот, проглотив, – делов-то. Вино и правда хорошее.

– Рады, что понравилось. О нашем предложении, что скажешь?

– Что вы меня пугаете. Предлагать нечисти закрыть адские врата. Вы в своём уме?

Катя отхлебнула вина:

– И правда, изумительное вино. Ты же сама Стояну говорила, что у тебя личные счёты с Люциусом. Вот мы и подумали, почему бы и нет. Отомстишь ему, ну или накажешь. Не знаю, что там между вами произошло.

– Один раз его уже отсюда выперли и врата закрыли. Да и самого запечатали. Если их закрыть во второй раз, да ещё и учитывая кто это сделает – можно будет считать, что его песенка спета. Такого ему уже не простят.

– А ты не пострадаешь? Вроде как против своего же пошла.

– Шутишь? Мы же адские твари. Дашь слабину – сожрут, повернёшься спиной – нож всадят. Выживает сильнейший. Не хочешь, чтобы тебя насиловали – отрасти себе тю-лю-лю и насилуй сам. Иначе никак. Зато, вокруг порядок, каждый знает своё место и делает своё дело. Кто не может – к тому тю-лю-лю приходит и насилует-насилует-насилует-насилует…

– Да, мы поняли, не обязательно перечислять все случаи насилия в аду.

– Жёстко у вас там.

– Да как и у вас здесь. Никакой разницы. Или, ты думаешь, если князь ваш внезапно станет белым и пушистым, перестанет людей по веткам развешивать за предательство и воровство, ему ножик в печень не воткнут? Ещё как воткнут. Или вон на воеводу вашего посмотри. Почему столько лет при власти и процветает? Потому, что зверь лютый. Потому, что любого на куски без сожалений рвёт. Вот до сих пор и жив, и при власти. Просто мы это признали и своей сущности не противимся, а вы нет.

– Как-то ты всё наизнанку вывернула. Причину со следствием перепутала.

– Я Путаница.

– Это заметно. В нормальном, здоровом обществе, если ты не творишь зла, то не приобретаешь себе проблем и можешь нормально расти и развиваться. Личностно, профессионально, социально.

– Угу, монголам это расскажи. Они большие специалисты по личностному росту. Или боярам, про социальное развитие и распределение ресурсов.

– Ну всё, началась философия. Больше Путанице не наливать.

– Чего это? Я ещё даже на столе неприличные танцы не танцевала. Поставь кувшин на место, Стоян, пока я тебя не покусала.

– Ты лучше скажи, ты с нами?

– А на столе станцуем?

– Закроем врата, не то что станцуем, с тобой вон Ёрш даже ночь проведёт! Смотри какой – огромный, весь в шрамах, холостой, красавец!

– Чего?! Да ни за что. Она же меня погрызёт всего. Да и не хочу я, с холодной адской бабой ночь проводить.

– Не, с Ершом не хочу ночи проводить. У него жены нет, изменять некому, не интересно. Самое лучшее, с отцом Феодосием замутить. Представляешь, священник с нечистью спутался! Плюс тысяча к моей карме, а уж как авторитет поднимется!

Отец Феодосий перекрестился:

– Даже не мечтай. Стоян, ты давай прекращай этот балаган.

– Один раз, отец Феодосий. Для дела же! – Стоян откровенно скалился во все ещё не выбитые в боях зубы, веселясь и глумясь над товарищами.

– Я тебя сейчас от церкви отлучу. Тоже для дела будет.

– Да ну вас, скучные вы люди.

– Всё, хочу священника на ночь! Иначе, помогать вам не буду.

– Да ты вообще понимаешь, о чём говоришь? Человек, это тебе не вещь какая. Нельзя такое даже говорить. Люди вместе вообще должны быть только по любви и в браке, иначе это блуд, грех, растление души.

– Ладно, считай, что я тебя люблю. Теперь согласен?

– Нет, не согласен. Врешь ты, да и я тебя не люблю. Уж извини! Я жену свою люблю.

– Ну вот, даже ты не согласен. А ведь священник, добрым быть должен. Я и просила-то всего ничего. Немного тепла душевного, да участия. Я ведь в лесу живу, там темно, холодно, звери дикие там бродят, страшные, у-у-у.

– Тепла душевного мне не жалко и участия тоже. Приходи в церковь, пообщаемся, помолимся вместе. Я тебя с женой даже познакомлю, будет о чём поболтать между бабами.

Милана просто укатывалась с этого представления. Эта белокожая зубастая девушка ей однозначно нравилась. Как и вся компания, впрочем.

– Злой ты, отец Феодосий! Эгоист и жмот! Ну да ладно, потом сам умолять будешь, а я уже не соглашусь.

– Ну с чего это мне тебя умолять?

– С того, что ты скоро старый станешь, дряблый, тьфу на тебя, смотреть тошно будет. И бабка твоя старая будет, дряблая вся. А я так и останусь красоткой!

– Да мне тогда и не нужно будет ничего от красоток. Я и сейчас на племенного жеребца уже не тяну.

Деловая атмосфера развеялась окончательно. Встреча превратилась в обыкновенную пьянку. Ёрш загребал закуски обеими руками и плямкал вином, пытаясь понять, чем оно такое хорошее, что все хвалят. Сом и Чеслав заливались целыми кубками, не стесняясь. Не то чтобы сильно любили выпить, нет. Просто, такое вино не у всякого богатея было. Всё равно, что золото пить. Пока была возможность, надо было залить в себя как можно больше. Может быть, в жизни больше и не придётся подобного испить. Путаница пыталась всё жевать. Разумеется, ничего не получалось. Стоян подсел к ней, нарезая закуски маленькими кусочками, чтобы не надо было жевать.

– Путаница, а зачем тебе такие зубы? Они же неудобные.

– Ещё какие удобные. Смотря как использовать. Во-первых, из таких зубов невозможно вырваться. Они не разрывают плоть, очень глубоко проникают и надёжно держат всё, что в них попало. Во-вторых, такие зубы вызывают обильные внутренние кровоизлияния.

– Да ты опасная штучка.

– А то! Хищница, р-р-р.

– Не во всех случаях это хорошо…

– Ничего, у меня язычок мягонький, а-а-а-а-а.

– Извращенцы.

– Хищница, с Люциусом делать что будем?

– Заманчиво, конечно. Уничтожить его, да ещё и руками самой Бездны. Врата жалко. Им бы хозяина сменить.

– А это возможно?

– Конечно. Если дождаться, когда Екатерина Андреевна в полную силу войдёт и станет демоном. Тогда можно будет присягнуть ей. После этого она могла бы отобрать власть у Адетоканбо, получить имя и править самостоятельно.

– Но ведь человеком она уже не будет.

– Нет, конечно. Она будет самым что ни есть настоящим исчадием ада. У неё сил на это хватит. Зато, получит власть. Иначе, став демоном, под Адетоканбо ходить будет.

– А с чего ты вообще взяла, что она такая сильная?

– Ты много вернувшихся видел? Или ты думаешь, что Люциус сам мог бы подобное провернуть? Она получила силу от самой Бездны. Да, по протекции Люциуса и его стараниями, но его детищем она не является. Её можно будет считать кем-то вроде принцессы. Такая принцесса-бастард. Силы хватит, не сомневайся. Главное, от всего человеческого избавиться. Люциус правильно рассчитал. Получив человеческий облик, она получила и человеческие желания, и слабости. Люди не отказываются от таких богатств и власти, какие он может предложить простому человеку. План у него был отличный.

– Только мне это не надо. Всё, чего я хочу, закрыть врата и покончить с этим.

– А вот этого, я думаю, не предвидел никто. Предпочесть остаться человеком, уже обладая огромной силой. Да и власть не малая, вообще-то, по меркам человеческим. Вот я и подумала, а не стать ли ей самой хозяйкой!

– Говорю же, мне это не нужно. Не собираюсь я в качестве демона здесь бегать да людей губить. Закрываем врата и баста! Люди на земле своими делами занимаются, демоны в аду своими.

– Может не будешь торопиться? Моя поддержка у тебя уже есть. Найду тебе ещё достойных, сильных слуг.

Катя покачала головой:

– Нет. Всё решено. Извини. Я понимаю твои желания и доводы. Всё верно, но у меня иной путь.

Путаница полюбовалась маникюром, совершила пальцем круговое движение, сжала и разжала кулак. Белый туман спиралью обвил ближайшее дерево и сжал так, что оно лопнуло по всему стволу, словно его сжимали гигантскими тисками.

– Неплохо.

– Вот тебе и белая, и пушистая.

– И правда, опасная.

– Никакой ночи. Я даже на вечер теперь не соглашусь!

Путаница закинула в рот очередной кусочек мяса и проглотив его словно крокодил, заявила:

– Хорошо. Остановимся на одной цели, разберёмся с Люциусом. Только вино надо всё допить. Такой напиток грех назад возвращать. Катя! Пей!

– Я и пью.

– Ты кубок облизываешь, а не пьёшь. Ёрш уже восемь раз покраснел, глядя на тебя.