История Гиены. Хроника неоконченного расследования. Книга II

Правда, собаки на Тэлбота не реагировали, что свидетельствовало о том, что шли они по другому запаху. Впрочем, сами же кинологи, принявшие участие в осмотре дома, объяснили причину возможной ошибки своих четвероногих подопечных. Дело заключалось в том, что Тэлбот в числе прочих работ занимался сооружением деревянной лестницы на чердак и прочей «столяркой», работал с олифой, лаком и красками. В доме стоял сильный специфический аромат строительной химии и, соответственно, такой же точно запах имели рабочий комбинезон Тэлбота и его тело в тот момент, когда в двери постучала полиция. В принципе, это обстоятельство могло запутать собак.

В общем, было ясно, что ничего не ясно. Пола не стали в тот момент задерживать, но в «разработку» взяли.

Допрос потерпевших и осмотр места преступления дал обильную пищу для размышлений. Прежде всего, выяснилось, что замок двери во двор, через которую обычно Гиена проникал в дом, открыт. Хозяева утверждали, что перед отъездом в ресторан накануне вечером, убедились в том, что эта дверь закрыта и замок заперт. Замок вытащили из двери и разобрали – осмотр внутренних частей показал, что отмычкой его не ковыряли, для открытия использовался штатный ключ. Преступник, если верить показаниям Эрика и Маргарет, к этой двери вообще не подходил, да и открыть её беззвучно невозможно – это убедительно доказал простейший опыт.

Стало ясно, что преступник открыл дверь во двор заблаговременно, видимо в то самое время, когда хозяева дома находились в ресторане. В этом же убедил и осмотр спальни Хэйвортов – пистолета Эрика в прикроватной тумбочке не оказалось! Между тем, хозяин дома утверждал, что преступник не подходил к тумбочке, не открывал её и пистолет не извлекал. Сам Эрик оставался в твёрдом убеждении, что пистолет находится на своём месте. Последующий обыск помещения позволил обнаружить пропажу – разряженный пистолет оказался под матрасом со стороны ног. Туда его мог положить только преступник. Да и исчезнувшие патроны весьма красноречиво свидетельствовали о том, чьих же рук это дело.

Итак, насильник влез в дом в период с 19:30 до 22:00 – в то самое время, когда Маргарет и Эрик находились в ресторане. Но если он не открывал дверь во двор отмычками, то как же именно нападавший проник внутрь? Ответ на этот вопрос был получен после осмотра окон. Оказалось, что преступник сначала демонтировал на одном из них противомоскитную сетку, установленную стационарно, затем аккуратно разбил стекло в нижней части, проделав щель шириной не более 2 мм., ввёл в это отверстие какое-то узкое изогнутое приспособление с крючком на конце и… орудуя им, отжал стопор, запиравший окно. Проникнув в дом, злоумышленник поставил противомоскитный экран на место, запер окно и приступил к осмотру места запланированного нападения. В ходе обыска спальни он обнаружил пистолет Эрика, разрядил его, патроны забрал с собою, а пистолет перепрятал. Также он озаботился открытием двери во двор, видимо, предполагая воспользоваться этим путём отхода в случае незапланированного бегства.

По-видимому, злоумышленник не выходил более из дома, а, спрятавшись внутри, дождался возвращения хозяев. Затем он несколько часов выжидал, пока они посмотрят телевизор и уснут. Поразительны, конечно, как упорство, проявленное преступником, так и образ мышления. Действовал он очень изощрённо и как будто бы чрезмерно усложненно, однако, задуманное приносило успех…

И Маргарет, и Эрик в один голос заявили о странных телефонных звонках, которые стали их беспокоить с того самого дня, как домашний телефон был подключён к линии, т.е. с 26 октября. Каждый день кто-то звонил и молчал в трубку. Звонки имели место в разное время суток, поведение звонившего наводило на мысль о проверке присутствия в доме хозяев. Кто и с какой целью мог быть этим озабочен, читатель может догадаться самостоятельно. Супруги вполне ожидаемо встревожились, однако, ни в полицию, ни не телефонную станцию о подозрительных звонках не сообщили.

Потерпевшие дали весьма смутные и неконкретные описания нападавшего. Лица преступника никто не видел – свет фонарика мешал его рассмотреть, рост скорее средний, чем высокий, до 180 см., телосложение – худощавое. Маргарет запомнила короткую нейлоновую куртку и синие теннисные туфли с белыми полосками – их она увидела, когда лежала на полу в гостиной. Тогда же она увидела нижнюю часть ног – лодыжки и икры – очень белые со светлыми волосами. Женщина обратила внимание на носки на ногах насильника, они были коричневыми с красным или бордовым орнаментом, совершенно не в цвет обуви. Когда преступник прижимался к ней, она чувствовала кобуру на его животе, но эта деталь ничего детективам не давала, ясно было, что преступник вооружён пистолетом и наличие кобуры представлялось оправданным.

Беседовавшая с Маргарет Хэйворт женщина-детектив Кэрол Дэйли (Carol Daly), занимавшаяся расследованием преступлений Гиены почти год и опрашивавшая подавляющее большинство жертв, поинтересовалась размерами полового органа насильника. Ответ детектива поразил: Маргарет заявила, что пенис преступника был очень толстым, хотя и небольшой длины. Причём женщина уверенно исключила использование преступником какого-либо фаллоимитатора. Глаза Маргарет хотя и были завязаны, но учитывая специфический характер изнасилования, ощущениям женщины можно было в этой части верить. Эти детали переворачивали картину случившегося с ног на голову. Сотрудникам Группы «Западня» впору было задуматься над тем, кем же именно совершено нападение на чету Хэйворт – их подопечным или же совершенно посторонним преступником, решившим повторить «стиль» Гиены?

Маргарет была доставлена в больницу, где проведенное обследование не выявило серьёзных травм. Женщина не заболела венерической болезнью и не забеременела. Последующее судебно-медицинское исследование взятых мазков не выявило следов спермы.

Сюрпризы, однако, этим не были исчерпаны. В 09:30 детективам Группы «Западня», всё ещё находившимся в доме Хэйвортов, сообщили о том, что дежурный офицер службы шерифа получил сообщение, представляющее, возможно, интерес для расследования. Звонившей оказалась некая владелица салона красоты на Уитни-авеню, расположенного на удалении около 250 м. от места совершения преступления. Рассказ женщины оказался до такой степени интересным, что к ней немедленно направились детективы.

В ходе опроса выяснилось следующее: владелица заведения подъехала к салону примерно в 04:10 утра или чуть позже, т.е. буквально за несколько минут до того, как окрестности оказались заполнены полицейскими патрулями. Не зная ничего о совершении неподалёку преступления, она принялась готовить заведение к началу рабочего дня: включила освещение, музыку, навела чистоту, где это было необходимо. Надо пояснить, что столь ранее начало трудового дня являлось для неё обыденным – в салон приезжали женщины, желавшие поработать со своим имиджем до начала рабочего дня в офисах. Первые клиенты появлялись в заведении уже в 05:30 (тут автор должен подчеркнуть, что ошибки во времени нет, первые дамы, желавшие сделать педикюр или покрасить волосы, приезжали в половине шестого утра – с точки зрения мужчины для этого, конечно, надо иметь потрясающую мотивацию!).

В скором времени стали подъезжать работницы салона, они сообщили о том, что их останавливали полицейские патрули, проверяли документы, записывали номера… Затем появились первые клиенты. В общем, всё шло по заведенному порядку, ничего экстраординарного не происходило.

В 06:30 владелица салона выглянула в окно и увидела такое, что её крайне озадачило. На другой стороне Уитни-авеню, прямо напротив её окон, последнюю неделю стоял прицеп, в который сбрасывали мусор рабочие, проводившие ремонт в здании напротив салона красоты. Туда летели всякого рода строительные отходы – битые стёкла, обрезки досок, провода, куски штукатурки. В конце дня рабочие накрывали прицеп брезентом, для того, чтобы ветер не разносил пыль и грязь, а утром, по приходу на работу, соответственно, снимали. В общем, ничего необычного.

И вот в 06:30 хозяйка салона, бросив случайный взгляд из окна, увидела, как на противоположной стороне Уитни-авеню из тени деревьев вышел мужчина в тёмной одежде и с капюшоном на голове, быстро приблизился к прицепу с мусором, откинул угол брезента, вытащил из прицепа велосипед, обратно закрыл прицеп брезентом, сел на велосипед и… очень быстро поехал на восток. Женщину удивило поведение этого человека – тот явно знал, что велосипед лежал среди мусора, а это означало, что, скорее всего, он же сам его туда и положил. Однако владелица салона быстро отвлеклась и позабыла об увиденном. Ровно до того момента, пока в начале девятого часа утра в двери её заведения не постучали патрульные полицейские. Патруль занимался тем, что в России называют «домовой обход» или «поквартирный обход», т.е. записывал регистрационные данные находившихся в доме людей и уточнял, кому принадлежит автотранспорт, стоявший перед домом.

Работники салона и его клиенты, разумеется, назвали себя, быстро разобрались с автомобилями, а потом задали доблестным обладателям полицейских значков вполне логичный вопрос: а что, собственно, происходит? что за переполох в вашем сообществе?

Патрульные, хоть и лаконично, но рассказали о ночном нападении, так что всем присутствующим в салоне стало ясно, что дело серьёзное. После ухода полицейских владелица салона поделилась с работницами и клиентами впечатлениями о странном велосипедисте – это сообщение вызвало живейших интерес всех дам, и по результатам продолжительной дискуссию было принято решение позвонить в службу шерифа. Что хозяйка салона и проделала…

Схема, иллюстрирующая рассказ владелицы косметического салона о подозрительном человеке, доставшим припрятанный в прицепе велосипед, и уехавшим на нём в восточном направлении по Уитни-авеню. Знаком * обозначен дом №4400 по Уитни-авеню, возле которого служебные собаки потеряли след преступника. Символический значок велосипеда обозначает место сокрытия транспортного средства в прицепе со строительным мусором. Легко заметить, что насильник, покидая место совершения преступления, пробежал мимо спрятанного велосипеда и забежал во двор дома №4400. Логика его действий свидетельствует о расчётливости, сметливости и даже прозорливости. Он понимал, что может не успеть покинуть на велосипеде район полицейского оцепления, поэтому решил вообще не предпринимать такой попытки. Выждав 2,5 часа, он сел на заблаговременно припрятанный велосипед и поехал на нём, не привлекая к себе особого внимания, словно местный житель, намеревающийся купить в ближайшем магазине бутылку молока. Потрясающие самообладание и нестандартность мышления!

История с велосипедом, извлеченным из контейнера с мусором, была интересна сразу по нескольким причинам. Во-первых, правоохранители поняли, что насильник может выдвигаться к месту запланированного нападения отнюдь не на автомобиле, который могут заметить случайные свидетели и который довольно просто отследить. Преступник может воспользоваться велосипедом – транспортом, не привлекающим к себе внимания, малозаметным, легко маскируемым, но при этом довольно скоростным. Во-вторых, стало очевидным, что преступник долгое время оставался в районе нападения и не предпринимал попытки прорваться сквозь полицейское оцепление. Если считать, что он вышел из дома Хэйвортов в 4 часа утра (или несколькими минутами позже), а на велосипед сел через 2,5 часа на удалении 250 м. от места совершения преступления, стало быть, всё это время он оставался где-то неподалёку. Что было, видимо, совсем несложно, учитывая большое количество новых, ещё пустующих зданий в районе.

Это был, конечно, серьёзный урок для правоохранительных органов, причём урок, можно сказать, невыученный. О вероятности того, что Гиена может перемещаться на велосипеде, написано ещё в книге I (напомню, что уже весной 1977 г. правоохранительные органы получили информацию, дававшую основание предполагать, что насильник приезжает к месту преступления и покидает его отнюдь не на машине, а на велосипеде). Теперь же следователи получили неопровержимое тому подтверждение. Другой важный урок заключался в том, что осмотр прилегающих к месту преступления кварталов надо проводить внимательнее и методичнее, входить во дворы, заглядывать под дома… Устраивать настоящее прочёсывание, как при войсковой операции. Это требовало привлечения больших сил личного состава полиции, а также собак. Наконец, правоохранителям следовало извлечь ещё один полезный урок: поскольку насильник вряд ли отправлялся к месту совершения преступления на личном велосипеде, который можно запомнить и опознать (теоретически, по крайней мере), следовало обращать внимание на все сообщения о хищениях или попытках хищений велосипедов. Другими словами, предстояло организовать строгий учёт и надлежащую проверку заявлений граждан о любых попытках завладеть чужим велосипедом. Кстати, географическое распределение такого рода эксцессов до известной степени могло иметь ориентирующее значение: если преступник, к примеру, похитил велосипед от школы в Кармайкле, вряд ли он планирует совершать нападение в этом районе, поскольку свободно перемещаться на нём он сможет только там, где нет риска столкнуться с хозяином велосипеда, или кем-то, кто опознает транспортное средство.

Практически никто из членов Группы «Западня» не сомневался в том, что нападение на чету Хэйворт совершил именно Гиена, покинувший район Уитни-авеню на велосипеде. Тем не менее, подозрения с Пола Тэлбота не были сняты одномоментно – его дважды вызывали на продолжительные допросы, во время которых задавали вопросы о наличии alibi на дни нападений насильника из восточного Сакраменто весной и осенью 1977 г. Понятно, что обеспечить полное alibi на ночные часы в самые разные ночи на протяжении почти года очень проблематично даже для полностью невиновного человека. Тэлбот же был разведён, что только усугубляло неопределенности с его ночным времяпровождением. Подозреваемый согласился пройти допрос с использованием полиграфа, и результаты оного оказались вполне для него благоприятны – оператор посчитал, что мужчина не имеет отношения к нападению в ночь на 29 октября. Кроме того, голос подозреваемого не опознали потерпевшие.

Тем не менее, полностью подозрения с Пола Тэлбота были сняты только после того, как он предоставил образцы крови для судебно-медицинского исследования. По их результатам стало ясно, что подозреваемый является выделителем группового антигена, его группа и даже резус-фактор не совпали с тем, что имел насильник.

Таким образом, к началу ноября 1977 г. Группа «Западня» осталась без перспективных подозреваемых, зато огромным числом малоперспективных и… массой самых разных предположений относительного того, кого и как им надлежит ловить. И самое главное – на воле оставался Гиена, что с неотвратимостью фатума сулило продолжение кошмара…

Отступление от сюжета (фрагмент I)

Итак, Гиена вернулся…

Или вернулся некто, очень на него похожий. В сентябре – октябре 1977 г. были совершены четыре нападения на женщин, находившихся в обществе мужчины, в манере, которая по общим своим чертам соответствовала присущему Гиене криминальному стереотипу. Т.е. преступник нападал в ночное время, ослеплял жертвы ручным фонариком, угрожал пистолетом, обездвиживал, используя обувные шнурки, и совершал изнасилования женщин. К мужчинам при этом он сексуального интереса не демонстрировал и даже не допускал словесных оскорблений, в отличие от женщин, в отношении которых насильник слов не выбирал. Общий уровень физического насилия во время совершения посягательств оставался минимален.

Вместе с тем, в осенних нападениях проявились такие поведенческие элементы, которые прежде Гиена не демонстрировал, что заставляло задуматься над тем, действительно ли все 4 эпизода связаны с ним? Не появился ли в восточном Сакраменто второй насильник?

Почему это важно? Казалось бы, какая разница, кому полиция припишет то или иное преступление – условному Гиене или столь же условному Шакалу? Однако это действительно важно, потому что если Гиену поймают и обвинят в совершении преступлений, к которым тот на самом деле непричастен, и он докажет собственное alibi, то его придётся отпустить… То же самое произойдёт и в случае задержания подражателя – тот представит доказательства непричастности к преступлениям настоящего серийного преступника и, опять-таки, выйдет на свободу, очищенный от подозрений.

Изнасилования в сентябре и октябре 1977 г. дали правоохранительным органам примеры очень странных поступков преступника, не наблюдавшихся ранее. Истолковывать их можно было по-разному, зачастую диаметрально противоположно, находя доводы как в пользу предположения о появлении имитатора, так и против.

Поясним сказанное на конкретных примерах.

а) Использование рюкзака. Безусловно, представляется очень интересной деталь, связанная с нападением в ночь на 6 сентября, когда в самом начале проникновения в дом преступник внёс рюкзак, который увидели потерпевшие. Подчеркнём, что ранее Гиена никогда не позволял потерпевшим видеть носимые с собою вещи. Мы знаем, что в нескольких эпизодах весной 1977 г. жертвы слышали звуки открываемых и закрываемых длинных «молний», что наводило на мысль о наличии у Гиены большой спортивной сумки. Но самой сумки никто не видел, и осмотрительность преступника в этом отношении вполне понятна: зачем давать потерпевшим лишнюю информацию о себе? Логика вполне в духе этого человека… Но вот 6 сентября нападавший совершенно не таясь вносит в дом рюкзак. Неужели так мог поступить Гиена? Или же перед нами доказательство того, что преступление совершил совсем другой человек? Думается, что фатального опровержения участия в нападении именно Гиены в использовании рюкзака нет. Этот преступник вполне мог умышленно сделать так, чтобы жертвы увидели рюкзак, в надежде, что их рассказ дезориентирует следствие. Логика его довольно проста: если преступник в повседневной жизни рюкзаками не пользуется, а предпочитает им спортивные сумки, то ему следует сделать так, чтобы жертвы видели его именно с рюкзаком, а не с сумкой. Поэтому сумку он скрывает, а рюкзак без всякой опаски выставляет напоказ…

б)Преступник и 6-летняя девочка.

Другим, гораздо более интересным моментом, связанным с нападением в ночь на 6 сентября, является реакция злоумышленника на появление девочки. Тот не только не попытался её остановить и силой удержать подле себя, но напротив, позволил уйти и даже заговорил с ней не без толики чёрного юмора. В книге I автор сделал предположение об отсутствии у Гиены всякого опыта общения с малолетними детьми – именно этим можно объяснить довольно странные реакции преступника на присутствие детей на месте преступления (напомним, что он, например, связывал 3-летнего малыша, а 10-летнему мальчику нанёс ножом порез на бедре, что выглядит совсем уж чрезмерным и не нужным в той ситуации запугиванием). Теперь же насильник машет 6-летней девочке рукой… двусмысленно шутит… и отнюдь не пытается её догнать и связать. Неужели это действительно Гиена? Или, всё-таки, мы видим совсем другого насильника?

Нельзя не признать, что оценка этой ситуации представляется нам более сложной, поскольку дилемма эта строгая – либо навык общения с ребёнком есть, либо его нет… Весной 1977 г. у Гиены такого навыка не было, но к сентябрю он вдруг появился. Что это может значить?

Очевидно, за три летних месяца с ним что-то произошло. Что-то такое, что научило его разговаривать с детьми, понимать их реакции и объективно оценивать степень потенциальной угрозы, исходящей от детей. В начале сентября преступник уже знал, что 6-летняя босоногая девочка не вылезет ночью из окна и не побежит к соседям с криком «маму насилуют!» И в полицию ребёнок тоже звонить не станет, во-первых, потому, что взрослые ещё не обучали этому, а во-вторых, потому, что такое самоволие чревато наказанием.

Кто или что могло подсказать преступнику правильную тактику поведения с ребёнком?

Автор находит единственный ответ на этот вопрос: если допустить, что в течение летних месяцев в жизни Гиены появилась женщина с ребёнком, то необходимый навык общения появился бы у преступника почти автоматически. Появление в жизни Гиены постоянного интимного партнёра отлично объясняет, кстати, полное прекращение его преступной активности в период с конца мая до начала сентября. Гиена был удовлетворён переменами в своей жизни, они его устраивали, возможно, даже сделали на время счастливым. Появление в жизни преступника женщины позволяет, кстати, правильно понять скрытую подоплёку истории с анонимным письмом, полученным правоохранительными органами в августе 1977 г. В своём месте об этом письме, подписанном «Опасающийся», было уже сказано. Его текст сформулирован так, что не позволяет сделать однозначное заключение о половой принадлежности автора. Автор письма построил текст таким образом отнюдь не случайно. Внимание к этой детали заставляет предполагать, что письмо написано именно женщиной. Подруга Гиены, вступившая в интимные отношения с преступником в конце мая или начале июня, не догадывалась поначалу о его мрачных секретах, но в течение пары месяцев смогла многое понять о его тайной жизни. Страшные подозрения и опасения за собственную безопасность могли толкнуть её на написание анонимки. Во всяком случае, анонимное письмо – это женский инструмент управления ситуацией, мужчина, скорее всего, действовал бы иначе, более радикально и быстро (например, позвонил бы в полицию по телефону).

Если высказанная догадка верна, и у подруги Гиены действительно был малолетний ребёнок, преступник в течение лета получил достаточный психологический тренинг для того, чтобы адекватно вести себя с детьми. Подобное предположение прекрасно объясняет произошедшее в ночь на 6 сентября в доме семьи Сэндфорд.

в)Необъяснимые странности, связанные с нападением в ночь на 1 октября 1977 г.

Напомним, что с этим нападением – речь идёт об эпизоде №24, если первым считать изнасилование в ночь на 18 июня 1976 г., т.е. о нападении на байкера Харви Весткотта и горничную мотеля Маргариту Лопес – связан целый ряд необычных для Гиены деталей. Прежде всего, впервые за всё время активности Гиены, местом преступления явился не отдельно стоящий дом, а дуплекс. Там не было той приватности, что имеет место в доме, расположенном на участке, обнесённом забором. Другой деталью, нехарактерной для настоящего насильника из восточного Сакраменто, оказалось появление преступника без маски. Злоумышленник не только не завязал потерпевшим глаза, но даже не запретил смотреть на себя, хотя, как мы знаем, Гиена всегда требовал, чтобы жертва на него не глядела. Более того, в некоторых случаях он даже пояснял связанным жертвам, что будет вынужден их убить, если заметит, что они его рассматривают. Именно для того, чтобы исключить возможность подглядывания, Гиена разрезал полотенце на полосы и использовал их в качестве повязки на глаза. Перед нами очень странная небрежность, весьма нехарактерная для Гиены. Существует и третья очень странная деталь, заставляющая всерьёз усомниться в том, что на Весткотта и Лопес действительно нападал Гиена. Имеется в виду появление на месте преступления второго человека, который по меньшей мере дважды отвлекал преступника какими-то переговорами. Второй человек не только звонил в дверь и стучал в окно, но даже громко разговаривал с преступником (настолько громко, что Весткотт сделал предположение о половой принадлежности говорившего: по его мнению, это была женщина).

Что можно сказать обо всех этих странностях?

Действительно, в рамках версии, согласно которой в ночь на 1 октября нападал именно Гиена, указанные отклонения от присущего ему стереотипа действий выглядят очень существенными. Их никак нельзя игнорировать, ни один разумный следователь не отмахнётся от подобных странностей – он должен их проанализировать и вынести некое решение.

Забегая намного-намного-намного вперёд, автор может сказать, что нападение на байкера и его подружку расценивается нынешними американскими исследователями как однозначное свидетельство появления имитатора Гиены. То есть, американцы считают, что если прежде о появлении имитатора можно было говорить только в предположительной форме, то нападение в ночь на 1 октября превратило догадки в факты.

Логика в этом заключении есть, и игнорировать её будет неправильно. Однако имеется одно очень серьёзное «но», которое требует какого-то объяснения в рамках версии о появлении имитатора. Речь идёт о странной реакции собаки… Напомним, что 7-месячный питбуль не пытался броситься на преступника, собака явно трусила, и её поведение до такой степени разъярило связанного Весткотта, что тот пообещал пристрелить пса, если только останется жив.

Что представляет из себя 7-месячный питбуль? Это щенок весьма условный – его вес достигает уже 25 кг, а рост – 60 см. Сразу подчеркнём, что это отнюдь не самые большие габариты для данной породы, собака растёт и дальше, но даже имеющаяся «фактура» превращает её во вполне себе реального защитника. Другими словами, Весткотта можно понять – он думал, что его собака что-то из себя представляет, а на деле оказалось, что она – пустое место.

Внимательный читатель помнит, что в книге I не раз и не два были описаны очень странные поведенческие реакции собак в моменты, когда рядом находился Гиена (либо имелись основания считать, что тот находится рядом). И то, как повёл себя 7-месячный щенок питбуля, отлично укладывается в описанную прежде схему: собаки рычат, пятятся, у них встаёт шерсть, но никакой активности они не демонстрируют и явно чего-то пугаются… Итак, налицо очевидное противоречие: в дуплекс вторгался, вроде бы, не Гиена (а его имитатор), а вот собака странным образом реагировала на него, как на Гиену.

Как вся эта чепуха стыкуется?

Объяснений может быть на самом деле несколько, причём обосновывать ими можно прямо противоположные выводы. Дабы не плодить лишних сущностей, автор приведёт только пару соображений, достаточно, по его мнению, убедительных и исчерпывающих, а читатель вправе самостоятельно подумать над возможными объяснениями и найти другие, более достоверные.

Итак, поскольку преступник скрытно проникал в дулекс до того, как совершить нападение на Весткотта и Лопес (именно тогда он разрядил его дробовик, а патроны спрятал под диваном в гостиной), то во время этого проникновения его встреча с собакой должна была произойти неизбежно. Собака, очевидно, была побита и сильно напугана пришельцем, поскольку помешать его действиям не смогла. Поскольку у собак хорошая память, то неудивительно, что питбуль узнал своего обидчика, повторно проникшего в дом через несколько часов. Поэтому опасливое отношение собаки, не дерзнувшей броситься на обидчика, вполне понятно. Любой кинолог подтвердит справедливость данного наблюдения.

Часто можно видеть разного рода рекламные ролики, демонстрирующие сторожевых собак, энергично атакующих людей, облаченных в ватные халаты и штаны на специальных полигонах в кинологических школах. Эти ролики очень интересны и познавательны, но их создатели обычно не упоминают об одной весьма важной детали, которая строго соблюдается во время дрессуры служебных собак. Дело заключается в том, что людям, на которых собаки отрабатывают свои навыки, запрещено активно защищаться. Связано это с тем, что необученная собака после двух-трёх неудачных попыток укусить перестаёт атаковать. Она банально трусит. А если её ещё пару раз пнуть ногой, то она вообще откажется от борьбы. Именно поэтому молодых необученных псов во время обучения не наказывают и уж тем более не бьют, не поднимают за хвост и т. п. Грубое воздействие уничтожит задатки бойцовой собаки на корню.