Отмороженный. Рудокоп

Нам оставалось две ходки к терминалу, когда она спросила разрешение, самой попробовать управлять роботом. С большим трудом, я перелез через рычаги управления и разместился справой стороны от сидения. В первое время, когда женщина дробила породу и грузила ее в кузов, я наблюдал, контролировал и сам не заметил, как задремал.

Никогда до этого дня, работая шахтером, я не видел снов. Просто ложился на лежак, или принимал удобное для себя положение, закрывал глаза и спал. Сейчас, меня разбудило падающее на меня дерево.

Я был в лесу…

Почему в лесу? Не знаю.

Просто я знал. Вокруг множество деревьев. Я шел между ними, некоторые трогал рукой и постоянно как бы принюхивался, стараясь почуять запах каждого дерева. Одно из деревьев начало наклоняться в мою сторону и постепенно падать. Я убегал, крутился на месте, пытаясь отбежать, но куда бы я не бежал или отпрыгивал, дерево продолжало падать на меня. Когда ветки дерева уже коснулись моей головы, мне удалось отпрыгнуть в сторону, ветки хлестанули мне по лицу…

Я проснулся. Я опять был в кабине робота и увидел занесенный манипулятор над огромной глыбой породы и закричал.

– Стой!! Замри!

Манипулятор дернулся, но дальше опускаться не стал. Я посмотрел на женщину и спросил.

– Ты что собралась делать?

– Ударить, – ответила она.

– Ударить, – повторил я. – Ты что, не видишь? – возмутился я. – Глыба почти нависла над кабиной. Убить нас собралась? А ну, сдай робота назад. – Женщина исполнила мое требование, а я толкнул ее в бок и потребовал. – Слазь.

Когда женщина устроилась, уместилась в своем уголке, я недовольно посмотрел на нее и спросил.

– Ты зачем так близко приблизилась к глыбе?

– Нас учили долбить руду молотом. Я хотела…, – она замолчала и постаралась сделаться незаметной.

– Нас учили, – передразнил я ее. – А сама, головой, думать не пробовала? Глыба слишком большая, разве не видела? Если она расколется от удара, то ее кусок может упасть на кабину. Тебе это надо?

Она отрицательно крутанула головой, и спросила.

– А как, тогда…?

– Имеется два варианта. Первый, брать ее со стороны и ударами, как бы сбросить вниз. Второй вариант, защититься второй клешней. Поставить вторую клешню так, чтобы падающий кусок глыбы ударился о нее, а не о кабину. За порчу клешни накажут, но это лучше, чем треснет защита кабины.

Моя уменьшенная, сменная норма была выполнена раньше положенного времени. Не хотелось возвращаться в купол раньше времени, и я предложил женщине потренироваться в полете. Конечно, не так, как при перелетах к терминалу, вначале прыжки с коротким парением над астероидом…

Почему бы не попробовать.

Как только мой робот, под управлением женщины, взлетел над астероидом и запарил… Меня по ушам буквально «ударил» крик восторга, и я физически почувствовал восторг женщины. Я еле успел перехватить ее руку, когда она собралась дать полную тягу на реакторы. Конец смены, и в баках осталось не так много горючего, чтобы накручивать круги вокруг астероида. А если мы не сможем вернуться обратно в купол, нас обязательно посчитают беглецами и тогда, помощи нам долго не дождаться.

Все это я объяснил женщине и посоветовал опуститься на астероид, около одного из выступов под нами. Робот, под управлением женщины, можно сказать, плюхнулся на поверхность. Так как, мягкой посадкой это трудно было назвать, и у меня мелькнула мысль, что придется просить о внеплановом осмотре робота. Я укоризненно посмотрел на женщину и постарался подбодрить ее.

– Ничего, с опытом научишься садиться мягко.

Она криво усмехнулась, кивнула головой и взглядом указала на верхушку выступа, предлагая начать его разработку.

– Не успеем загрузиться, – немного недовольно предупредил я.

– Ну и что? Оставим на завтро.

– Так нельзя. Смотритель увидит, получим замечание. Одно замечание у меня уже имеется. Если грузиться, то целиком и отвозить на терминал. А это будет уже переработка, перевыполнение плана, тоже не желательно. Могут увеличить норму выработки за смену. Конечно, можно сделать небольшой задел на завтра, но тогда до купола придется добираться «пешком». Замечание конечно мы получим, но я могу сказать, что обучал тебя полету и аварийной ходьбе, при поломке ходовой части робота.

Смотритель уже ждал нашего возвращения, и с наглым оскалом поинтересовался, как прошла смена. Что именно он хотел услышать, я не знаю и ответил, что женщина не готова к самостоятельной работе.

Его оскал стал шире, хотя это, могло означать и улыбку. Он кивнул головой и сообщил.

– Ты мне помог, ЗД-37. Я сегодня, добрый. Завтра, можешь больше потренировать свою самку. Я уменьшил твоя дневную норму на одну ходку к терминалу.

– Спасибо, господин, – я изобразил поклон и решил высказаться. – Нам, людям, неудобно обучать, в кабине слишком мало места для двоих. Мы устаем. Разрешено ли будет мне, завтра вернуться в купол чуть раньше?

– Хитрец, ЗД-37, – он погрозил мне пальцем нижней конечности и соглашаясь, кивнул головой. – Хорошо. Завтра выполнишь норму и можешь уединиться со своей самкой.

– Спасибо, господин.

Смотритель ушел, а женщина дернула меня за рукав комбинезона и немного ошарашенно спросила.

– Нам нужно его разрешение для этого…?

– Не для этого…, – возразил я, выделив голосом последнее слово, – а для того, что бы подольше поспать.

Третья смена обучения ученицы и третья ночь с женщиной закончились. Я надеялся на продолжение, но утром смотритель забрал женщину и оскалившись, односложно мне сообщил.

– Хватит.

Мой ритм жизни вошел в привычную клею, но порою в моей голове возникали мысли о женщине. Не в общем о женщине, а именно о конкретной женщине. Она мне не снилась, но в некоторые «свободные» минуты…, или часы, мысли о ней посещали мою голову. Меня не столько тянуло к ней, как к женщине, хотя и это было, а больше вспоминалось общение. Не сказать, что других женщин до нее у меня не было, но именно эту, я вспоминал с теплом. Честно говоря, при выходе на работу или возвращении вечером, я старался приметить ее в столовой. А так же, поглядывал по сторонам, когда отправлялся на работу в роботе.

Время бежало незаметно, и в один прекрасный день, неожиданно для себя, я встретился с женщиной взглядом, когда проходил по проходу в столовую. Мой взгляд вырвал среди других людей, знакомый силуэт, знакомое движение и я понял, что она тоже искала со мной встречу.

Бросится к ней, или просто показательно поздороваться, это значило подставить ее и себя. Наши взгляды встретились как вспышка, и мы, оба, одновременно отвернулись. Мысль посетить дальний участок, где она совершила первую посадку, возле одинокого выступа, прошила меня неожиданно, в момент моего выхода на работу.

Мой робот почти с места рванул вверх и пролетев, приземлился…, приастероиделся, недалеко от намеченного мною выступа. Как я не надеялся на встречу, но после посадки, никого не увидел. С большой неохотой я приступил к разработке глыбы и удивился показаниям приборов. Эта глыба имела более высокие показатели по наличию в ней руды. А это означало, что для ее разработки, я могу получить контейнер и как результат, уменьшится дневная норма и не придется так уж сильно упираться.

Неспеша я загрузил свой кузов и так же неспеша, направился к терминалу.

Меня как будто там только и ждали. Стоило мне приблизиться к терминалу, как я получил личный вызов, и приказ, явится на терминал. Прежде чем разгрузить кузов, я совершил стыковку с терминалом и зашел внутрь. Там меня ждал смотритель и еще один человек. В общем-то, это был не совсем человек, но в отличие от смотрителя, у него была одна голова, две руки и две ноги. Если не учитывать его глаза-щелочки и необычный цвет кожи, как у раскаленной сковороды, (Откуда у меня всплыло это сравнение?), то, это был человек. Даже с растительностью на голове, темного цвета.

Человек осмотрел меня и что-то спросил у смотрителя, на непонятном для меня языке. Потом, после общения со смотрителем, этот, незнакомый человек, потребовал от меня показать ему зубы, высунуть язык и раздеться до пояса. Хорошо, что не потребовал продемонстрировать все остальное.

Человек часто кивал головой на слова смотрителя при их общении. Я так думаю, при обсуждении меня. А сам смотритель, судя по голосу, возмущался и недовольно смотрел на меня.

– Раб, хочешь получить свободу? – спросил человек, обратившись ко мне, а сам выжидательно смотрел на меня. Раб – я понял, что он обращается ко мне, но само слово, для меня не несло никакого смысла, и я продолжал молчать. Время моего молчания затянулось и смотритель пояснил для человека.

– Салхом, уже полгода.

– Думаешь, отупел окончательно.

– Не знаю. Этих дикарей используют совсем недавно. Никто их реакцию на салхом не проверял. Но у этого, – смотритель ощерился, – все еще работает.