Политбюро и дело Берия. Сборник документов

№ 1/ссов

Генеральный прокурор Союза ССР

Москва, Пушкинская, 15-а

Товарищу Маленкову Г. М.

Представляю копию протокола допроса арестованного Людвигова Бориса Александровича.

Приложение: копия протокола от 4 июля 1953 г. на 4 листах.

[п.п.] Р. Руденко

Протокол допроса арестованного

4 июля 1953 года гор. Москва, заместитель] главного военного прокурора генерал-майор юстиции Китаев и военный прокурор Главной военной прокуратуры подполковник юстиции Купцинов допросили арестованного

Людвигова Бориса Александровича.

Биографические данные в деле имеются.

По существу дела показал:

В дополнение к ранее данным показаниям хочу следствию сообщить, что, начиная с марта этого года, поведение Берия резко изменилось. С его стороны часто стали проявляться факты, свидетельствующие о его внутренней фальши и лицемерии. Берия буквально зарвался. Следует отметить, что после марта 1953 г. Берия совершенно переродился. Он резко критиковал руководителя партии в моем присутствии и в присутствии Шария и Ордынцева. Высмеивал Шария за то, что он с восхищением отзывался о некоторых трудах руководителя партии.

Характерно отметить, что Берия во всех вопросах всегда стремился показать свою особую роль в решении государственных вопросов. Из его высказываний и поведения явствовало, что Берия считал себя наиболее влиятельным государственным деятелем страны. Что можно проиллюстрировать на таком факте.

В июне этого года, когда Президиум ЦК КПСС принял решение по Украине и освободил Мельникова с поста секретаря ЦК КП Украины, Берия в присутствии меня, Ордынцева и Шария заявил, что это он, Берия, с треском выгнал Мельникова, точнее – Мельников, дескать, был убран по его, Берия, требованию.

Разительным примером мании величия со стороны Берия служит следующий факт: после издания указа об амнистии Берия не раз заявлял: «Я освободил миллион», «Я освобождаю миллион людей». Это Берия говорил в присутствии Шария, Ордынцева.

Об этом также может быть известно Круглову.

Берия иронически и свысока отзывался о некоторых руководителях нашего государства. Так, например, по вопросу о перегибах в Западной Украине Берия в проекте записки и проекте постановления в Президиум ЦК КПСС указывал, что массовые репрессии и другие операции вызывались создавшейся там обстановкой, а устно комментировал в ироническом тоне, что в то, мол, время на Украине работал Н. С. Хрущев.

В погоне за большей популярностью Берия не отличался скромностью. Подтверждением этого обстоятельства могут служить факты следующего порядка. Представляемые Министерством внутренних дел записки в Президиум ЦК КПСС по конкретным вопросам он часто сопровождал требованием обязательно рассылать свои записки наряду с решениями ЦК секретарям ЦК республик, краев и областей.

Неоднократны были случаи, когда Берия принимал в МВД секретаря ЦК КП Литвы Снечкуса, секретаря ЦК КП Эстонии Кэбина, которого я лично видел в кабинете Берия в МВД. Однажды Берия собирался принять в МВД Зимянина из Белоруссии и приказал Ордынцеву напомнить ему об этом приеме. Ордынцев забыл напомнить, точнее не смог напомнить Берия, и за это получил от него нагоняй.

С целью своей популяризации среди сотрудников МВД Берия, как только пришел в министерство, многим руководящим работникам МВД заявлял, что он скоро проведет закон о выплате сотрудникам МВД денег за воинские звания.

Как я уже отмечал, Берия после марта 1953 года совсем распоясался. Не сдерживая себя, он оскорблял не только своих помощников, но и многих руководящих работников: Серова, Круглова, Стаханова и других, бесцеремонно обзывая их всякими словами. Берия чувствовал себя вельможей. Меня он также часто ругал и оскорблял, называя «балдой», «куриной головой». Если я возмущался, он кричал: «Что на меня смотришь, как баран».

В апреле с. г. секретариат Берия в Совете министров (Ордынцев, Стрижаченко и Кузин) по указанию Берия готовил записку по вопросу о пересмотре порядка награждения орденами. Был, в том числе, затронут вопрос об ордене Ленина. По предложению Берия в записке было указано, что не следует награждать орденом Ленина работников науки и искусства. Я и Шария неоднократно доказывали правильность награждения этим орденом всех советских граждан, достойных и заслуживших эту высшую награду. Берия не считал орден Ленина высшим орденом в стране. Он предлагал учредить новый орден, более высший, чем орден Ленина, а именно – орден «Народной Славы» с невиданными доселе преимуществами для награжденных этим орденом, в частности выплаты при вручении ордена 300 тысяч рублей и выделении дачи. Считая, что орден Ленина был и должен быть высшим орденом в стране, полагаю, предложение Берия явно политически неправильное и вредное, так как оно ведет к принижению значения ордена Ленина, признанного партией и народом в качестве высшей орденской награды. Такое решение Берия, если бы оно было принято, не поняли бы ни партия, ни народ никак иначе, как принижение роли и значения великого Ленина. Благодаря моему и Шария настоянию пункт о прекращении награждать орденом Ленина работников науки и искусства из записки был вычеркнут. Что касается предложения об ордене «Народная Слава», при последнем обсуждении проекта записки у Берия, на котором я не присутствовал, это предложение было в записке оставлено. Дальнейшая судьба этого проекта мне неизвестна. Должен находиться в Секретариате Совета министров, о нем знает Ордынцев.

Кроме того, в этой же записке Берия предлагал учредить союзный и республиканский «ордена культуры», например, в Азербайджане орден «Низами», в Грузии орден «Руставели», на Украине орден «Шевченко», в Армении орден «Налбандяна» и т. д. По этим вопросам Ордынцев по поручению Берия связывался по телефону с секретарями ЦК КП указанных республик.

Более по делу пока показать ничего не имею.

Протокол мной прочитан, записано правильно.

Допрос длился с 9.00 часов до 11 часов дня.

Е. Людвигов

Допросили: Генерал-майор юстиции Китаев

подполковник юстиции Купцинов

Верно: [п.п.] Майор административной] службы Юрьева

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 463. Л. 204–208. Копия. Машинопись.

№ 1.14

Письмо А. [Н.] Поскребышев в Президиум ЦК КПСС

В Президиум ЦК КПСС

В связи с тем, что мне не удалось выступить на Пленуме ЦК КПСС по вопросу об антипартийной и антигосударственной деятельности Берия, прилагаю текст моей речи.

[п.п.] А. Поскребышев

Помета:

В архив.

[п.п.] Д. Суханов. 11 /VI/53 г.

Сообщение Президиума ЦК о фактах антипартийного и антигосударственного поведения Берия вызывает чувство законного негодования его преступной деятельностью и обманом партии. Карьеристические стремления Берия, особенно ярко проявившиеся после смерти т. Сталина – выпячивание себя на первое место не только в качестве одного из руководителей партии и правительства, но и стремление играть первую роль в международном масштабе, – привело его к отрыву и противопоставлению себя руководящему ядру ЦК. Он встал на антипартийный и антигосударственный путь интриг и политиканства, стремясь занять первое место в руководстве партией и государством.

К той характеристике, которая дана Президиумом ЦК в отношении Берия, я хотел бы добавить несколько фактов из моих наблюдений и замечаний тов. Сталина, подтверждающих правильность выводов, сделанных Президиумом ЦК.

Все действия Берия были направлены на то, чтобы показать, что он является самым способным, самым преданным и верным человеком тов. Сталину, а все остальные члены руководящего ядра являются второстепенными людьми. Берия добивался всяческими путями занять при жизни тов. Сталина место первого заместителя тов. Сталина по Совмину, считая, что только он один является действительным преемником тов. Сталина. Когда же последовало решение утвердить тов. Булганина первым заместителем тов. Сталина по Совмину, то Берия был очень недоволен этим решением, характеризуя т. Булганина как слабо подготовленного и неспособного справиться с этой работой.

Другой пример. Тов. Сталин предложил привлечь заместителя председателя Совмина т. Первухина в качестве члена руководящей группы Совмина. Это встретило со стороны Берия также неблагожелательное отношение, ввиду чего тов. Сталин потребовал формального решения о назначении т. Первухина в состав руководителя группы.

Недостойно также вел себя Берия в отношении руководящих работников министерств и ведомств. Это выражалось в нетерпимости к чужим мнениям, в чрезмерной грубости, поношениях работников и дискредитации их, хотя такое отношение к ним не вызывалось существом дела. Часто приходилось слушать заявления от работников о недостойном и грубом поведении Берия как на заседаниях Совмина, так и при личных докладах ему работников.

В то же время критику его действий Берия воспринимал очень болезненно, считая, что он непогрешим и критике не подлежит. Даже критика тов. Сталина в отношении его работы воспринималась им неправильно, и в минуты раздражения после такой критики Берия говорил, почему его так критикует т. Сталин, ведь он является верным учеником т. Сталина и никто больше него не сделал для популяризации т. Сталина.

Мы прекрасно знаем, что тов. Сталин не нуждался в какой-либо популяризации.

Кроме того, следует сказать, что т. Сталин был страшно возмущен теми мерами, которые применял Берия во время поездок т. Сталина на юг и в другие места. Вместо того чтобы организовать поездку без привлечения внимания публики, меры, принимаемые Берия, давали противоположные результаты. Выставление усиленной охраны по пути следования поезда и в местах отдыха т. Сталина, приостановление железнодорожного движения во время следования поезда и очистка автомобильной трассы во время поездок на юге приводили к тому, что все население в этих районах знало, что это едет т. Сталин. Вместо конспирации получалась самая широкая огласка. Тов. Сталин потребовал отмены этих мероприятий и строго предупредил Берия, что он примет суровые меры наказания.

Во время поездок т. Сталина Берия считал, что только он один может сопровождать т. Сталина и находиться около него во время пребывания т. Сталина на юге и в других местах. На это т. Сталин реагировал тем, что категорически отказался от его услуг. Тогда Берия переменил свою тактику и стал приспосабливать время своего отдыха к поездкам т. Сталина.

Как вел себя Берия во время встреч с т. Сталиным на юге? Он со свойственной ему хитростью начинал говорить о недостатках работы того или иного руководящего работника, члена Политбюро ЦК. Такие часто повторяемые заявления создавали впечатление у т. Сталина действительной непригодности и слабости этого работника. Особенно он старался оклеветать работу т. Молотова как в МИДе, так и в Совмине, а также и тт. Ворошилова и Кагановича.