Святой Антоний

Двигаюсь, слежу за обстановкой, как капитан Титаренко за воздушным боем. Помните фильм "В бой идут одни старики"? Нет? Напрасно. Я смотрел его дважды.

Вдоль строений, сливаясь со стеной, идёт кто-то ещё. Следом за мной. Кто-то чужой. Хотелось бы добавить "недобрый", но это пустое – других здесь не бывает.

"Хвост?" Очень может быть. Не хотелось бы.

Я "нарезал" лишний круг вокруг квартала, заглянул в навигатор – полагаю, это стало ошибкой. Экран осветил мне лицо. Враг тоже его рассмотрел.

Оказалось, я почти на месте. До адресата рукой подать: в арку, через двор и на третий этаж…

Идти сейчас? Или выждать?

И первое и второе равноценно опасно.

Сжимаю в руке нож (сердце колотится чаще). Решаю затаиться в арке: "А если кто-то сунется – его печаль. Зарежу".

…А вы думаете, за что мне платят деньги?

На арке, на самом верху дуги – это последнее, что запомнилось отчётливо – лепной купидончик. Какой-то остряк разукрасил его гипсовые гениталии красным маркером, но это не испортило скульптуру. Озорной кучерявый мальчонка, в кудряшках. Милый…

Шаг в арку. Удар. Я чувствую, что лечу куда-то в бок, цепляюсь за асфальт пальцами, сдирая кожу. В глазах алые искры. Ещё один удар, теперь ногой. По рёбрам. И ещё…

Бьют точно. Прицельно. Профессионалы. В очках ночного видения. Впрочем, эти нюансы я сообразил позднее, а в тот момент решил, что эту боль мне не пережить. Она разворотит мне грудную клетку, как банку вспарывает консервный нож.

Передышка.

О чём-то тихо переговариваются.

"Мама! Как больно! Как нестерпимо больно!"

Смешок. Потешаются надо мной. Над тем, как я корячусь.

"Полиция? Не может быть… слишком долго меня "пасли". Или они тоже меняет методы?"

Вспомнил о флешке. "Как я её проглочу?" Осторожно потянулся к потайному карману – в лицо влетел ботинок.

Хрустнула кость, будто сдавили пластиковую бутылку. По асфальту полетели кровавые сопли. Я даже удивился: темень вокруг непроглядная, а кровавые брызги замечательно видны. Блестят, будто драгоценные камни.

"Не ёрзай, сука!" – подал голос один из них.

Если были бы силы, я бы рассмеялся. Не ёрзай! И хотел бы поёрзать, да не могу.

"Наше дело простое: ты отдаёшь посылку".

"А если нет?" – спрашиваю.

"Тогда ломаем хребет и забираем посылку". Смешок.

Я захрипел, будто совсем плох. Харкнул мокротой. Лежу, притих. Надеюсь, что отдышусь и рвану на улицу. Там светлее, там мы почти на равных.

Эти двое посмеиваются:

"Давай-давай, похрюкай. Вдыхай носом, выдыхай ртом. Береги здоровье".

Не торопятся.

Я вроде чуть-чуть очухался, приподнялся на карачки. Собрался, напружинился, и только хотел бежать – ближний меня подсечкой свалил. Руки по крови прекрасно скользнули. Плюхнулся носом.

"Ах ты, гнида! Ты ещё рыпаешься!" – вдвоём подхватили меня за руки за ноги, вглубь двора зашвырнули. Упал на капот машины. Звук получился металлический.

Далее помню урывками.

Сигнализация заорала… должна была заорать, но я этого не слышал. Чувствовал спиной вибрацию и… и время будто затормозилось. Стало тепло, приятно. По ногам потекло. Показалось, что я кино смотрю, только ракурс какой-то странный: небо серое, облака, осколок луны грозит острым краем, как сломанное ребро торчит из брюшины. Две физиономии надо мной склонились. Голоса ватные, словно сквозь слой воды.

"Живой?"

"Живучий, как кошка!"

В углу кадра показался нож. Не мой, этих ребят.

Я совсем не испугался, просто сообразил, что доживаю последние свои мгновения.

Обидно стало до слёз. Не потому, что гибну, а что вот так… в подворотне. Как собака.

Вдруг хлопнула рама, и резкий голос:

"Вы что творите, отморозки? Это моя машина!"

Смешок, и ответная реплика: "Сперва захлопни пасть, а потом окно своего грёбанного дома. Тебя это не касается!"

Парочка опять повернулась ко мне.

"Разве я возражаю?"

Говорившего я не видел, его голос доносился сверху, с небес. Складывалось впечатление, что с моими убийцами беседует Бог. В какой-то степени так и оказалось.

"Не обижайтесь, пацаны! Я только хотел сказать, что это моя машина. И это мой квартал".

Резко застрекотал автомат.

Тот, что стоял с ножом, дёрнулся и повалился на меня. Я сразу понял, что он убит – глаза поблекли, будто предохранитель сгорел. Второй успел отпрыгнуть, упал на колено, попытался укрыться за машиной. Я заглянул в его лицо. Выражение удивлённое, обиженное и немного… детское что ли? Будто он увидел огромный рождественский подарок и умер, переполняемый счастьем – пуля разворотила ему череп.

Кто-то спихнул с меня мертвое тело, несколько раз хлестанул по щекам. Боли я не почувствовал, но попытался поднять руку, чтоб заслониться. Не смог.

Вокруг суетились люди: быстро унесли жмуриков, меня подняли с капота, поставили на ноги. Позади вспыхнули фары, зарокотал двигатель. Потом – этот "удар молотом" я запомнил! – мне сунули под нос пузырёк с нашатырём.

Я вздрогнул, услышал гул в ушах, и увидел, что Мир вокруг меня завертелся с прежней скоростью. Даже быстрее.

"Давай флешку, курьер! – Высокий мужчина с автоматом УЗИ на ремне протягивал руку. – Торопись! Копы будут здесь с минуты на минуту".