Птицеед

Все носители магии, каждый колдун, обладает той или иной гранью дара. Их принято называть ветвями и классифицировать по цветам, оттенкам или материалам.

Было глупо спрашивать у Болохова: «Ты уверен?» Он не ошибается.

За всю свою жизнь я был знаком лишь с одним таким носителем магии.

Одной.

Потому сказал:

– Перламутровые колдуны большая редкость. Сколько таких в Айурэ?

Капитан, наш великий всезнайка, задумчиво протянул:

– Один служит лорду-командующему и еще… несколько – Домам. Но сейчас армейские корпуса Грачей и Журавлей в Иле. Вероятно, в каком-то из них был такой маг.

Экая недосказанность. Капитан тактично умалчивает, что армейские корпуса этих Домов попали в переплёт, когда ломали ульи, не добились своего и теперь, разодранные в хлам, отступают, сами не знают куда, надеясь добраться до Шельфа.

Я устало потёр глаза, в которые словно песка насыпали:

– Возможно. Хотя и очень сомнительно. И?.. Нам какой толк от этого? Мы же всегда сами по себе.

– Антон говорит, что там растеклась кровь и надо подтвердить возможную смерть мага.

Я не хотел никуда ехать:

– Колдун Перламутровой ветви погиб? Серьёзно, Капитан? Это только если на него одновременно напала стая жеребят. А еще толпа мечтателей. И кто-нибудь из мозготрясов. А мы слишком близко к границе, здесь такие твари в подобном количестве не водятся. Не мне тебе рассказывать.

– Надо подтвердить, Медуница. – Он был любезно-настойчив. Грубо говоря, на нашего Капитана как залезешь, так и слезешь.

Я пощёлкал языком, посмотрел на всех них с едва скрытым раздражением. Право, нет худшего человека на свете, чем я, когда не высыпаюсь. В Иле мы давно, и за время путешествия сна у меня было катастрофически мало. Приходилось приглядывать за безопасностью отряда (с переменным успехом).

– Я, признаюсь, плохо соображаю, Капитан. Но понимаю, что если что-то убило колдуна, то это что-то может прихлопнуть и нас. Это первое. Второе же куда более существенно – Болохов не может использовать свои способности, если отряд наших разведчиков прижмут. Мы только что насытили цветок кровью того бедолаги, если потратим эту силу, то второй раз зарядить его не получится, даже если прибить Колченогого. Мы тут застрянем неясно на какой срок. Со всеми вытекающими последствиями.

– Не надо прописных истин, – с пренебрежением попросил росс.

Голова мягко кашлянул в кулак:

– Перламутровая ветвь – это всегда государственные служащие. Первая категория в табели полезных людей города. Они как ведущие учёные, генералы…

Я вздохнул, понимая, куда он клонит:

– Да-да. Ты на службе у лорда-командующего и не можешь проигнорировать такие новости. Особенно если кто-то из подобных людей попал в беду в Иле. По возвращении в город тебе придется доложить, и, если мы откажемся помочь, у нас будут неприятности.

Голова немного виновато развёл руками. Мол, простите, но здесь я не властен над законом.

– С нас семь шкур спустят в Фогельфедере, – пояснил Капитан, раз уж я пожаловался на то, что мои мозги с недосыпа плохо варят. Хотя и без него знал, что тайная служба лорда-командующего те ещё задницы. Проблем на наши плечи ляжет действительно много. – Если колдун мёртв, надо осмотреть тело. Если жив – узнать, не нужна ли наша помощь.

Перевожу сказанное на более понятный язык: если там мертвец, то недурно бы разжиться его личной руной и, возможно, не до конца разряженным солнцесветом. Если жив и мы поможем – это плюс «Соломенным плащам». Сильные мира сего не всегда склонны забывать добрые поступки.

– Как далеко отсюда? – с неохотой спросил я у Болохова.

Тот достал компас, поднял бронзовую крышку, наблюдая за капелькой крови, беснующейся под стеклом, возле буквы N.

– Полчаса. Или минут сорок на лошадях. Чётко на север.

Я подумал, прикинул.

– Это за Шайлестом. Ворота, полагаю. Что? В них полезем?

Ощущаете, как я горю энтузиазмом? Видела бы меня Элфи, обязательно сказала бы, что я веду себя как настоящий бука. И я бы ничего не смог ей возразить.

Бука и есть.

– Ты просто доведи, мы не пройдём мимо колдуна, пока след его волшебства остаётся.

Угу. Я ощущаю Ил и веду спутников так, чтобы он не трогал людей, не проникал в них какое-то время.

– Мы можем никого не найти на кладбище. Там твой компас бесполезен.

– Попытайтесь. – Проклятущий Капитан легко раздаёт наставления. Ему-то что? Когда мы уедем, отправится на боковую.

– Ну хорошо, – сдался я, ибо спорить всё равно бессмысленно. Проще убедить Светозарного стать паинькой, чем нашего командира свернуть с намеченного пути. – Давай попробуем. Я, Болохов, Голова. Кто ещё?

Капитан подумал:

– Колченогий и Сычик не спят. Пятерых достаточно?

– Да.

– Толстая Мамочка, – сказала Толстая Мамочка.

– Нет, – отмёл я кандидатуру килли. – Внутрь мы тебя не протащим.

Капитан одобрил, сказав нам всем:

– Туда и обратно. Не задерживайтесь. Если что-то опасное, плюйте на колдуна, я отвечу перед Фогельфедером. Болохов старший.

Мы с колдуном посмотрели друг на друга. В его ярко-голубых глазах промелькнуло нечто похожее на вопросительную насмешку. Раньше старшим назначали меня, потому что Ил – знакомая мне территория.

– Болохов старший, – без проблем признал я. – Во всем, кроме дорог и путей, которыми я веду отряд. И если говорю «стоп», все стоят. Или бегут, когда я кричу «караул!».

Росс лишь опустил веки, соглашаясь. Как бы он меня ни не любил, понимает, что я никогда не шучу и никогда не преувеличиваю опасности этого места.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. НЕМНОГО КОБАЛЬТА

Шайлест мы обошли кружным путём.

Люди – самые оптимистичные существа во вселенной. В них живёт глупая надежда даже если следует изжить её трезвым разумом. В истории человечества был краткий период, когда Ил сочли пригодным для того, чтобы строить тут города. Лет сто, аккурат между победой над Птицами и спятившими Светозарными, мы лезли в Ил толпами, уходя всё дальше и дальше в него.