Замок на болотах

Дженни проворно вскочила на спину льву и вцепилась в гриву.

«Моему льву! – поняла она с ликующим восторгом. – У меня есть настоящий мадагаскарский лев! Про которого Марко говорил – тот самый, вымерший огромный лев! Ай да малыш!»

– Я Лас! Я пламя! – взревел лев, и ветер заметался в узком каменном лабиринте оживших скал, взметая прозрачные листья и шатая сияющие ветви. – С дороги, тупые тролли!

Великаны попятились, но затем упрямо шагнули вперед, смыкая кольцо.

– Держись крепче!

Лас двумя ударами лап опрокинул ближайших троллей, только гранитные брызги разлетелись, и, оттолкнувшись, перемахнул через чудовищ.

Неповоротливые громады только разворачивались, а лев уже длинными прыжками мчался по темному полю, унося на спине свою хозяйку.

…«Тролли?»

Дженни очнулась, когда дерево, нора и чудовища остались позади. Далекий свет ясеня еще дрожал за спиной, едва дотягиваясь до них, а ночь вставала вокруг в своем могуществе. Ночь лежала на полях, ночь пила росу с листьев клевера и раскатывала многозвездный ковер над землей. И только пламенногривый лев, мчащийся по клеверному полю, не давал ей окончательно сомкнуть объятия над этим миром.

Дженни держалась за гриву, и языки живого огня пылали в ладонях.

– Лас, – позвала она друга новым именем и почувствовала, как в ней шевельнулось узнавание: это было его настоящее имя. – Лас, ты хотел, чтобы я тебе дала имя… потому что…

– Потому что сам я его не знал, – подтвердил лев. – Только ты могла его отыскать. Подлинное имя дает силу. Ты увидела мою суть, Джен, ты поймала мое имя в ладони и назвала его. И теперь я полон.

– Где мы, Лас?

– Нигде, – ответил лев, перейдя на размеренный бег. – Не бойся, они за нами не пойдут, Джен. Они не в силах уйти от Дерева.

– Как это нигде? Мы же на берегу…

Дженни осеклась. Вокруг не было ничего – не было даже тьмы и звезд, а лишь клубилась серая мгла, и под лапами льва шуршал мелкий сухой песок.

– Куда нас занесло?

– Это место между мирами. Бесконечная равнина, которую невозможно пересечь.

– Лас… но как же тогда мы вернемся?

– Я не знаю, – просто сказал лев. – Только ты можешь нас вывести. А я буду нести тебя, пока хватит сил.

Дженни оцепенела. Как, опять ей все решать?!

– Милый мой, как?

– Слушай… – отрывисто бросил Лас. Он все больше разгонялся, и воздух бил Дженни в лицо, выжимал слезу.

– Куда ты летишь? Береги силы!

– Почуяли… – фыркнул лев.

– Кто почуял? Ты же сказал, что за нами никто не погонится!

Дженни судорожно оглядывалась: ей показалось или в тумане, обступающем их, мечутся злые тени?

– Псы. Загонная стая Охотника. – Лев напрягал все силы, он мчался длинными прыжками, вытягиваясь, как пылающая молния, и разговор давался ему нелегко. – Джен, ты должна услышать мелодию. Она выведет.

– Какую мелодию? – Девочка опустила голову, зарылась в сияющие пряди гривы.

«Ничего не хочу знать».

От Ласа пахло свежестью летней ночи и веяло теплом костра, и Джен закрыла глаза, убаюканная ритмом его движения.

«Ничего не хочу делать. Хочу мчаться так вечно – сквозь ничто в никуда и держать в ладонях живое пламя… А там наверху пусть кто-нибудь решает за меня».

Где-то на самом краю сознания кружилась какая-то мысль, нет, просто некое новое чувство – кружилось, вертелось, то отдалялось, то усиливалось, словно кто-то разматывал красную путеводную нить, словно кто-то звенел серебряным колокольчиком и отбивал ритм…

– Лас! Лас, я слышу! – Дженни подскочила, будто ее укололи. – Слышу!

– Это хорошо, – повел головой лев.

Туман вскипел, порождая призрачных гончих Охотника.

Два пса, два слепых белых пятна, словно ожившие сгустки тумана, выскочили справа и слева и помчались рядом. Они сходились, метя клыками к горлу льва, и глаза их струили кровавое пламя.

– Держись! – рявкнул Лас.

Он взрыл передними лапами землю и резко бросил тело вправо – навстречу одному из псов.

Дженни тряхнуло: она вцепилась в гриву и зажмурилась. Когда она открыла глаза, пес валялся на серой земле. Черная кровь, дымясь, стекала из разорванного белесого горла, а в глазницах медленно гасли багровые огоньки. Второй, ощетинившись и оскалив зубы, отступал в туман.

– Лас…

– Музыка, Джен, слушай музыку! – оборвал ее лев. – Тянись к ней, и мы найдем путь. Иначе следом за этими псами придет вся стая. И приведет Охотника.

Дженни пробрала дрожь. Ей вовсе не хотелось знать, кто такой этот Охотник и какую добычу он преследует в этой безжизненной пустыне. Она сосредоточилась на музыке, и та зазвучала отчетливей. Кажется, Дженни понимала, в каком направлении надо двигаться.

– Слышу, Лас! Туда!

Лас прыгнул вперед, и Дженни чуть не слетела на землю. Она оглянулась. В молочном вареве, клубящемся позади, разгорались красные огоньки.

– Сколько их?

Лас мчался, и мышцы перекатывались под янтарно-золотистой шкурой, но они будто стояли на месте – вокруг ничего не менялось. Лишь ветер, бьющий в лицо, и песок, вихрем уносящийся назад, показывали, что лев бежит изо всех сил.

– Не знаю… Если по одному глазу считать, то очень много. А если по два, то чуть поменьше.

– Стая пришла. – Лас встряхнулся и припустил еще быстрее, хотя это, казалось, уже было невозможно.

Дженни прижалась к его спине, спрятала голову от набегающего потока воздуха, закрыла глаза и стала слушать. Пальцы ее сами по себе начали выстукивать ритм, пробивающийся изнутри, как тайный ток воды сквозь песок и скалы.