Легко видеть

– Ну, и как она отреагировала?

– Спросила, есть ли у меня обязательства перед этой женщиной. Я сказал, что нет. Других вопросов у нее не было.

– А она видела эту дочь?

– Да, два раза. Я не был уверен, что ей это будет приятно.

– Почему?

– Какая-то женщина, которую ее муж не любил, имела от него ребенка. А она от любящего мужа – нет.

– Она не могла?

– Могла и даже предложила. Спросила, не хочу ли я маленького. Но у каждого из нас уже были дети. У нее сын, у меня дочь. Я предпочел больше ребенком не обзаводиться.

– Понятно. Так вернемся к моему вопросу. Ты бы согласился мне помочь?

– Честно скажу – нет. По своей воле я, как говорил герой Хемингуэя в «По ком звонит колокол», во второй раз на эту карусель не сяду.

– Да-а. Неутешительно… – протянула Галя.

– А ты что, сейчас всерьез задумалась о потомстве?

– Специально об этом до встречи с тобой не думала. Это правда. Хотя, стыдно признаться, перед походом подумывала, не родить ли от Игоря? Даже как-то раз спросила его.

– А он?

– Он осторожный. Предпочел отговорить. Ну, да если бы решила, я бы его не спрашивала. Вот бы залетела тогда!

– Да никак бы особенно не залетела! Ребенок был бы у тебя сам по себе. Разве что временами сходством черт и характера напоминал бы отца.

– Мне этого теперь совсем не хочется.

– А как твоя мама посмотрела бы на такие планы?

– Да никак, то есть совершенно спокойно. Она сама вырастила меня без отца.

– Она и к твоим любовникам относится спокойно?

– Да, в общем, зная о них, морали мне не читает. Но если я привожу их домой, то ворчит, что ей надоели такие «женихи». Я уж стараюсь бывать с ними либо у них, либо у себя в мастерской.

– Ну подумай сама, – смеясь, сказал Михаил. – Что бы она вообразила, если бы в роли «жениха» увидела меня? Небось, подумала бы, что ты рехнулась!

– Ну и что? Пошумела бы и утихла.

– Прямо, утихла бы! Да по возрасту ОНА мне ближе, хотя и моложе меня!

– Для меня это не имело бы значения.

– На свете, как я убедился, все имеет значение. В том числе возраст и мнение предполагаемой внебрачной тещи. И даже ее сексуальные достоинства.

– Все было бы преодолимо, если бы ты захотел.

– Ты говоришь так, будто вполне созрела.

– А я действительно созрела. Вот поговорила с тобой и поняла – откладывать больше нельзя. С мужем ли, без мужа, но надо рожать. Главное, чтобы от человека, от которого мне шло только хорошее.

– Поговори еще с кем-нибудь, и тебе сразу расхочется делать это со мной.

– Не расхочется!

– Ну и глупо! Найди себе кого-нибудь из ровесников.

– Да ну их! Молодцов-жеребцов всегда вокруг было сколько угодно, но рожать от них желания никогда не возникало.

– Странно. А от старика, видите ли, захотелось?

– А что странного-то? Разве у них есть такое обаяние, как у тебя? И разве они могут в своем возрасте делать что-то лучше, чем ты в своем? Тут ведь все очевидно!

– Мне как раз ничего не очевидно. И у тебя какая-то однобокость во всех представлениях об этом деле. Воображаешь, что ребенок унаследует лучшие мои стороны, а он может и худшие.

– Но на лучшие шанс все-таки есть! Для меня этого достаточно. Так ты как? Согласен?

– Все очень трогательно и даже, должно быть, очень лестно. Но я не согласен.

– А если б твоя жена разрешила?

– С какой стати? – опешил Михаил. – Я бы ее об этом не спрашивал.

– Ну, так я могла бы спросить!

– Интересное дело! Считаешь, что можешь добиться успеха, притом даже не считаясь со мной?

– Почему же не считаясь? Тебя сдерживает нежелание огорчать жену, так? Так! С ее согласием твои возражения отпали бы. А соблазнить тебя, мне кажется, я сумею. Или я не права?

В доказательство своей правоты она нашла его рукой.

– Чертова баба, – подумал Михаил. – Раньше о таких говорили: «без мыла лезет». Но соблазнять у нее действительно получалось. Смешно было не признавать.

– Если ты опасаешься, что из моего вопроса твоя жена сделает вывод, что ты уже стал моим любовником, так я представлю ей дело иначе.

– А я и не трепещу. Все, что надо, я ей сам о тебе расскажу. Но тебе следовало бы понимать, что тут лучше не идти напролом. Это я тебе точно говорю!

– А что мне остается делать?

– Да у тебя еще куча других неиспользованных возможностей в жизни, причем куда более подходящих! Может, тебя уже ищет и вот-вот найдет твоя настоящая половина, а не какой-то эрзац!

– А если он не найдет, а я только время упущу? Ведь ребенка надо не только успеть до климакса родить, но еще и успеть поставить на ноги до старости!

– Спохватилась! До тридцати пяти не волновалась – вдруг на тебе – вынь да положь!

– Правильно. Вынь и вложи куда следует.

– Ага. Влагалище называется.

– Совершенно верно. Вы очень догадливы, сэр!

– Все хорошо, прекрасная маркиза. Вы ужасно толково все объясняете. Даже старый упрямый осел способен понять! Особенно, когда его соблазняют, так сказать, сексуальной морковкой. Такая чудная могла бы состояться выездная сексуальная сессия в лоне тайги! Даже почти состоялась – только что до чудной детородной сессии немного не дотягивает! Ты великолепна и предлагаешь чертоги свои. С этой стороны – полный порядок! Но я-то явился сюда совершенно один, почти как добровольный монашек, причем практически без всяких перспектив схлестнуться на безлюдном маршруте с сексуально раскованной дамой!

– Так это ж везение! – смеясь, но настырно, вставила Галя.

– Да, разумеется. Это большое везение, о котором я когда-то действительно мечтал, но не теперь. У меня другие предпочтения, хотя сексуальные занятия я по-прежнему ценю и люблю, в чем ты сама тут уже убеждалась. Но если я не устоял и переспал с тобой, то это не значит, что меня можно взять за руку и за… и вести куда хочешь. Даже если за дело берется такая примадонна секса, которой мужчину соблазнить – все равно что в легкие воздух набрать.

– Ты мне льстишь!

– Честно говоря, не очень. Но ведь очевидно, что ты уже убеждалась в этом многие сотни, а то и тысячи раз с разными людьми.

– Ну уж скажешь – тысячи!

– Да я же не в осуждение, даже если и тысячи. Смешно же умалять такой незаурядный сексуальный опыт! Ведь ты не только обещаешь дать массу удовольствий, но и действительно даешь, поскольку с энтузиазмом относишься к данному занятию. Не станешь же отрицать?

– Не стану! Сознаюсь даже, что твое долгое упорство было достаточно неожиданно для меня. Чтобы я так долго добивалась мужчину, который сам ценит секс и разбирается в нем – такого еще не бывало! По-моему, это просто нонсенс!

– Нет. Просто ты желаешь самоутверждаться с помощью очередной сексуальной победы, а я – самоутвердиться в желании уверенно управлять самим собой.

– Зачем тебе это надо?

– Я уже объяснял. Я изменился, найдя ту, которую искал. И теперь считаю глупостью снова искушать судьбу и проявлять неблагодарность к Создателю за его Небесный дар. Вот и все.

– А ты хоть раз подумал о том, как ты меня искушаешь? – с болью в голосе спросила Галя.

– Это еще чем? – оторопел Михаил. – Я вообще ничего не делал! Ну, случайно встретился тебе в безлюдной местности. Из этого, конечно, следует, что виноват, но только в том, что набрался нахальства и выбрал напоследок «пятерку» не из самых простых?

– Да?? – в ответ возмутилась Галя. – А кто со всеми своими предупреждениями попадал в самую точку? Кто нам помогал, когда свободно мог этого не делать, потому что по всем правилам нам полагалось тебе помогать?

– Интересно, в чем же тут искушение? – недоуменно сказал Михаил. – Шел себе и шел, поделился излишками, никакого великодушия не проявлял, поскольку ничем и не жертвовал, ничего от себя не отрывал.

– Ах, не догадываешься! Будто не знаешь, что на женщину больше действует ум и доброта мужчины, чем его внешние данные, хотя у тебя и с ними все в порядке. Это вы в женщине цените больше ее сиськи, бедра, зад и все прочее, а мы, в отличие от вас, больше смотрим в глубину и достаточно хорошо все определяем, смею уверить!

– Да с этим я и не спорю, но все равно не понимаю, чем искушаю тебя.

– Да тем, что ты есть! – выкрикнула Галя. – Тем, что ценишь во мне как в женщине именно то, чем я больше всего горжусь, однако, обращаешь на меня недостаточно много внимания. Ты же меня совсем извел своей постоянной близостью, своим постоянным присутствием во мне, даже когда тебя нет рядом!

– Это не я, – сказал пораженный ее страстностью Михаил.

– А кто, Пушкин?

– Да, скорее именно он – Александр Семенович, – подтвердил Михаил, вспомнив великое имя, таким образом искаженное в армянском анекдоте.

– Разумеется, Александр Семенович, – подхватила Галя. – Но никак не ты!

– Не знаю, искушают ли тебя именно мной, но сам я тебя не искушаю, – упорствовал Михаил.

– Да? И ты совсем не думаешь обо мне?

– Почему не думаю? Думаю. Только не о том, как заполучить тебя к себе в постель. Мне это не по настрою и совсем не по возрасту.

– Молчал бы лучше о возрасте! «Пятерку» в одиночку прошел лучше молодежной компании! Член стоит часами! Сперму держит, как хочет! Кто бы о возрасте говорил!

В Галином голосе звучало неподдельное негодование. Михаила уже подмывало сказать, что ему очень приятно слышать такую оценку, но он вовремя одумался и твердо сказал:

– У меня есть свои обязательства перед женой и перед собой.

– Это я слышала уже много раз.

– А воспринимать это не хочешь. А я ведь не вру.

– Ради тебя я отступала с одной позиции на другую.

– Как это «ради меня» и от чего отступала? – не понял Михаил.

– Не хочешь отказаться от собственного запрета на получение удовольствий со мной – я не настаиваю, не отказывайся. Но почему ты не хочешь пойти на вполне допустимое – зачать во мне ребенка? Честное слово, это не был бы обыкновенный блуд!

Михаил попытался понять, чем для него отличалась бы работа для блуда от работы во имя зачатия, но так ничего и не нашел.

– Сегодня, наверное, последняя ночь, которую мы можем провести вместе, – продолжила Галя.

– Скорее всего, – подтвердил Михаил.

– До Москвы другого случая для зачатия не представится.

– Стоп! – сказал себе Михаил. – Какое тут вообще может быть зачатие, если она перед этим все время глотала контрацептивы? Наверняка ведь глотала, так что в ближайшее время забеременеть не сможет. Стало быть, верить ей надо далеко не во всем!

– Не хочешь здесь, я буду ждать в Москве, – сказала Галя. – Ты слышишь?

– Да, я слышу, – отозвался Михаил. А в голове в это время крутилось: – «Неужели с нее станется просить у Марины мужа в аренду для собственного покрытия – якобы в высших гуманных целях? Этого только не хватало! Но от современной сексуально раскованной женщины, видимо, и не такого можно ожидать!»

Михаил попробовал представить, с каким лицом Марина выслушала бы просьбу одолжить его Гале в качестве племенного жеребца, но ничего путного не увидел. Как можно нормально реагировать на такое? Ведь это в буквальном смысле и смех, и грех!

– Что ты молчишь?

– А что тут скажешь? Тут уместно только смеяться или материться. В то время, как на самом деле давно пора спать.

– Если ты не очень устал, давай не будем спать. Я ведь с рассветом уйду. Так не хочется упускать оставшееся время. Ты поспи после моего ухода.

– А тебя там не будут подкарауливать с ружьем?

– Если он окончательно не обезумел, то нет.

– А где гарантия, что нет? Сегодня он показал, на что способен.

– Станет он портить себе будущность из-за конфликта со мной! А ну его, хватит думать о нем! Лучше скажи, что будем делать в Москве?

– Вспоминать поход, собравшись за стопкой чая.

– А еще?

– Я об этом не думаю.

– А ты хочешь иметь дело со мной?

– Ты меня на слове не поймаешь. Я знаю, что должен делать, а что нет.

– Ох, горе мне с тобой!

– Смешная ты! Рассуждаешь так, будто я могу дать тебе счастье.

– Да, можешь!

– Нет. Это я тоже когда-то проходил. Нормальному человеку такой способности не дано. Либо-либо, а не и-и.

– Не портил бы ты мне настроение напоследок.

– Ничего я не порчу. Увидишь – в Москве тебя захватит привычная жизнь. Если повезет, ты сможешь продолжить ее уже послезавтра. И не надо себя убеждать, будто люди из разных поколений могут органично подходить друг к другу, если у них нет взаимной любви. Так уж устроен мир.

– С одними сверстниками мир выглядит достаточно скучным.

– Не без того. Но ведь и созданы-то мы не для веселья.

– А для чего?

– Чтобы последовательно и самостоятельно облагораживать собственную природу.

– Это не может быть целью.

– Нашей собственной, то есть самоизмышленной целью – действительно нет. А вот целью Создателя это как раз и является.

– Неужто только это?

– Остальное прилагается как бы само собой по мере достижения успехов в главном деле. Без этого ничего, никакого действительно всестороннего обогащения личности не происходит. А если Всевышний считает, что приращения имеют знак минус, а не плюс, то они непременно будут обречены на уничтожение.

– Ты так считаешь?

– В этом-то я вполне уверен. Если проанализировать историю, то она просто кричит об этом, да и жизни человеческие – тоже.

– Миша, а разве тебе никогда не хочется бездумно радоваться?

– С чего ты взяла, что не хочу? Очень даже часто радуюсь. При виде прекрасной женщины или прекрасного пейзажа, лошади или собаки; когда ласкаю любимое существо – тоже бездумно радуюсь; кидаюсь в свежую воду и выскакиваю из нее обновленным – снова радуюсь без особых раздумий, да мало ли когда еще все существо поет от радости, а ум в это время отдыхает! Но ведь это все – кратковременный отпуск для ума и души, которые в основном-то обязаны работать. В этом тоже состоит Промысел Божий – чтобы мы, как говорили в советские времена, «работали над собой».

– И что? Вот так и думаешь перед каждым шагом?

– Если бы! Интуитивно выбирать правильное решение не научился, а на разумное достижение того же результата во многих случаях не хватает ни времени, ни знаний ситуации, не говоря уж о недостатке способностей. А ошибки это по существу тот же грех.

– И ты считаешь себя греховным?

– А что остается, если смотреть правде в глаза?

– И что, ты не совершал безгрешных поступков?

– Я думаю, иногда совершал. Но не часто.

– А со мной ты чувствуешь себя грешником?

– Чувствую, хотя и не абсолютным. В данном случае я хоть инициативы не проявлял.

– А то, что отказал мне в зачатии, разве не грех?

– В данном случае, если и грех, то совсем небольшой. Отказываться от зачатия, когда не собираешься принимать никакого участия в дальнейшем – это скорее благо для будущего ребенка. Впрочем, тут начинаются такие дебри, когда легко и обвинить, и оправдать каждого. Грех и благо могут меняться местами на каждом шагу. В абстракции общего вывода сделать не удается. В конкретном случае, если скрупулезно разбираться, может быть сделан корректный вывод, и то не всегда. В этом смысле я нашел знаменательное место в романе Руслана Киреева. Там у главного героя есть любовница – одинокая учительница музыки его дочери. Учительница мечтала о своем ребенке и, когда забеременела, просила любовника разрешить ей родить, даже обещала уехать в другой город, чтобы не действовать любовнику на нервы. Но он уперся и настоял на абортировании, а в результате учительница умерла. Там есть сильные страницы по поводу этой драмы. Наверное, автор сам знал что-то в этом роде не понаслышке. Славу Богу, за мной такого греха все-таки не было. Моя любовница, забеременев, сама предлагал мне сделать аборт, если мне совсем неприятна мысль о внебрачном ребенке, но я сказал, что этого не надо.

– А тебе было неприятно?

– Нет. Мне было все равно, а ей с ребенком могло стать лучше, раз хотела его родить. Впрочем, ее колебания легко объяснить. Она боялась, что я брошу ее, как только вырастет пузо.

– И бросил?

– Да. Но еще до того, как оно стало заметно. Потому что встретил будущую жену.

– Видишь, ей ты все-таки не отказал!

– Я же этого не скрываю. Но тогда я еще многого не знал.

– Я бы взяла твой грех на себя!

– Это каким же образом? Перевела бы дефицит с моего банковского счета на свой?

– Ну, женщине ведь не, греховно рожать?

– Нет, конечно. Это ей попросту полагается по природе.

– Ну, а как мне рожать, не имея мужа? Не выходить же замуж за какого-нибудь охламона только ради этого! Значит, любовник для этого все-таки должен быть?

– А кто спорит? Это твое дело решать, от мужа или любовника. Но не думай, что то, что безгрешно для тебя, безгрешно и для любовника. Мир устроен более сложно, чем по принципам взаимности, обратимости, симметрии, транзитивности и тому подобного в том же роде, хотя все эти явления тоже существуют. Но они не делают погоды. В общем случае оказывается, что нечто – это грех для одного – но заслуга для другого, для одного горе, для другого оно же – благо. Так что лучше имей дело с тем, кто еще не залез в эти дебри, а просто любит тебя.

– Главное, по-моему, чтобы я его любила, – возразила Галя.

– Ну, и люби себе на здоровье!

– А если я люблю тебя?

– Не говори глупости. Не с чего тебе меня любить.

– Нет, я не обманываю и глупостей тоже не говорю. Была у меня в молодости одна любовь. Потом она прошла. Хотя связь с этим человеком у меня до сих пор сохранилась. Встречаемся иногда, делаем это дело без любви, но с удовольствием. С той поры я никого самозабвенно не любила. А вот после встречи с тобой что-то похожее у меня в душе шевельнулось.

– А отчего ты не пошла за любимого?

– Сначала он не спешил, а потом и мне расхотелось. Впрочем, мы с ним все же два раза подавали заявление в ЗАГС, и оба раза я не приходила расписываться.

– Ну и ну! – вырвалось у Михаила.

– С одной стороны, конечно, странно, – согласилась Галя, – а с другой – нет. Все хорошо в свое время. А выходить замуж после разочарования в человеке нет никакого смысла.

– Как я понял, разочарование было не полным, если связь тянется аж до сих пор?

– Да, равных ему в постельных делах мне почти не встречалось, потому время от времени продолжаем. Среди его женщин таких, как я, тоже почти что нет.

– Ну вот и славно! После стольких проб убедиться, что лучших партнеров не встретили – это же замечательно! Опыт у него, конечно, значительный?

– Колоссальный!

– Не уступает твоему?

– Что ты, во много раз больший.

– И ты стремишься к нему подтянуться?

– Все равно не угонюсь. Да мне столько и не надо.

– Значит, ты не пошла за него из-за его баб?

– Да, в конце концов – из-за этого, хотя в принципе я ему многое прощала.

– Что-то не похоже на тебя.

– Просто я поняла – он такой и другим быть не способен. А раз так, то надо либо не обращать на это внимания, либо расстаться со своей мечтой выйти за него.

– Как я понял, на практике было и то и другое.

– Было.

– Почему от него не хочешь родить?

– Принципиально! Я же объясняю – хочу родить от любимого. А он кто?

– Идеальный сексуальный партнер, – изрек Михаил.

– Вот именно. И ничего больше.

– Ну, это совсем не мало! Для многих такое – предел мечтаний!

– Да, но не для меня.

– Ясно. Тем более, что ты можешь пользоваться его услугами и комбинировать с другими.

– Совершенно верно.

– Ну что ж, тут у вас все получилось по уму. И роман. И его продолжение. Грех жаловаться.

– Я не жалуюсь. Но ведь это – только малая часть жизни.

– Что верно, то верно. Зато, как говорится, в духе современности. А я несколько старомоден.

– Ладно, старомодный, хватит рассуждать. Лучше иди ко мне!

Галя привстала, нашла губами его губы и одновременно взяла в руку его еще до этого восставший перпендикуляр. Снова надо было решать, до каких рубежей он себе позволит отступить от осознанного допустимого.

– Встань надо мной, – скомандовал Михаил с решительностью, какой сам от себя не ожидал.

Галя немедленно повиновалась, точно этого только и ждала.

Да, наверное, ждала, если стремилась делать все, что он желает. Со стороны это можно было счесть за гармонию, но Михаилу ничего подобного даже не приходило в голову. Для него это была приятная работа и приятные впечатления от женщины, имевшей как будто все, что требовалось для удовлетворения и эстетического и полового чувства, но так и не могущей преодолеть границу, за которой проступает мир счастья. Она удовлетворяла его прихоти, он удовлетворял ее жар, все более распаляя ее, но все равно это был лишь захватывающий спектакль – спектакль как будто бы о любви, но, тем не менее, не сама любовь. Галя очень старалась доказать, что ее речи о любви не выдумка, и в убедительности, с точки зрения страсти, ей нельзя было отказать, но общей ауры, вмещающей и поглощающей их в себя, растворяющей их в себе так и не возникло ни на минуту, ни на несколько секунд. Михаил даже чувствовал себя виноватым в том, что он, в отличие от Гали, и не думает со своей стороны вложить в создание иллюзии столько же, сколько вкладывала она. А ведь в прошлом иногда такое старание возникало с не очень любимыми женщинами, искренне захваченными чувством к нему. И в том, что сейчас этого не было, Михаил видел еще одно свидетельство того, что и Галя работала без любви и в лучшем случае старалась внушить мысль о реальности своего захватывающего чувства не только ему, но и себе.

Наконец, Галя содрогнулась в последний раз, и все еще постанывая, вытянулась рядом с ним. Из лона волнами изливалась жидкость, которую она так старалась соединить с той, что мог извергнуть в нее он. Михаил достал бумажную салфетку и протянул женщине.

– Господи, ну что тебе стоило кончить со мной? – упрекнула Галя.

Она тяжело приподнялась и повернулась лицом к нему: – Неужели тебе не хотелось, чтобы тебя разобрало так же, как меня?

– Мне больше хотелось сделать приятное тебе.

– Да какое там приятное! Ты уж столько ласк обрушил на меня… Прямо обвал какой-то!..

Галя все еще слегка задыхалась. Теперь самому Михаилу было впору удивляться, как это ему удалось не пропустить в себя Галино сверхвозбуждение. «Ну, Слава Богу! – пронеслось в голове. – Ведь еле-еле удержался, устоял на последнем рубеже. А то бы и вовсе ничего не осталось хоть для каких-нибудь самооправданий».

– Не переживай, – сказал Михаил. – Женщина ты будь здоров какая! Запомнишься на всю жизнь.

– Правда? Ну, и на том спасибо!

– Смотри, уже начинает светать.

– Прошла наша вторая ночь любви, – сказала Галя.

– Прошла, – отозвался Михаил.

– Пора мне собираться обратно восвояси.

– Я провожу тебя.

– Не стоит, сама дойду.

– Нет, пойдем вместе. А то неравен час – Игорь захочет с тобой посчитаться.

– Не волнуйся. Ничего он мне не сделает.

– А вообще не жалеешь, что тебя занесло сюда? – спросил Михаил.

– Нет. А ты?

– Я-то давно мечтал об этом маршруте, а он оказался в чем-то еще интересней, чем я ожидал, правда, в чем-то и меньше.

– Ты что имеешь в виду?

– Пороги, виды с высот. Встречи. Например – с вами, мадам.

– Это лучше или хуже ожидавшегося?

– Это лучше, – пояснил Михаил.

– Ну, Слава Богу! А что хуже?

– Жаль, но совсем не встретились горные озера. И места здесь вроде бы совсем глухие, а охота, в общем-то, не заладилась.

– У наших – то же самое, – заметила Галя.

– Нет, у ваших другое, – не согласился Михаил. – Вашим дичь была НУЖНА, поэтому она не попадалась. Таков закон, и исключений из него бывает не много.

Михаил и Галя друг за другом выбрались из палатки наружу. После бессонной ночи прохладный сырой воздух освежал голову. Через пару минут они двинулись в путь. Михаил с ружьем в руках шел первым. В ближних зарослях Игоря не было. Они поднялись на склон. Михаилу хотелось подойти к лагерю компании так, чтобы сверху можно было увидеть засаду, если Игорь устроил ее на ближних подступах, хотя вероятность стрельбы около своих палаток казалась совсем небольшой. Скорей можно было ждать какого-то скандального словесного базара. К счастью, обошлось и без него.

– Ну вот, пришли, – сказал Михаил, когда они остановились на склоне над самым лагерем. – Еще один переход – и дело с концом. Наша Река вольется в другую, и наши пути с ней разойдутся. Мировая река, верно?

– Да, я согласна. И, кроме того, она познакомила нас с тобой. Нежданно – негаданно.

– Уж это точно.

– Ты пойдешь сейчас вместе с нами?

– Нет, отдельно. Но задерживаться здесь не собираюсь. Нам выгодней лететь отсюда всем вместе.

– Значит, в поселок придем примерно в одно время?

– Думаю – да.

– Я бы тоже не хотела, чтобы ты отстал от нас.

– Теперь для меня в этом нет никакого смысла, – сказал Михаил, думая о Марине. Но Галя истолковала его слова иначе.