В пограничном слое
В «Контроле» главным его функционером у Суворова назван «товарищ Холованов». Выдуманный персонаж? Отнюдь нет. В книге Ольги Грейгъ со слов ее мужа Олега прямо сказано, что человек, стоявший у самого истока образования «партийной» разведки Сталина – бывший агент личной «имперской» разведки царя Николая II Владимир Забрежнев – был в начале 20х годов XX века назначен Сталиным заведующим международным отделом ЦК ВКП (б), курировавшим международный сектор Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала – ИККИ. Именно Забрежнев в июле 1922 представил Сталину двух своих «уникальных» (выражение Олега Грейга) сотрудников, чьими силами, собственно, и была организована вся последующая многогранная деятельность «партийной» разведки вождя СССР. Ими были: названный в книге своим реальным собственным именем, отчеством и фамилией Александр Евгеньевич Голованов, будущий главный маршал авиации, и подчеркнуто названный псевдонимом Митрополитов, о котором сказано, что он в дальнейшем стал секретарем ЦК ВКП (б) и КПСС. Итак, помощник Сталина Холованов у Суворова и помощник Сталина Голованов у Олега Грейга – несомненно одно и то же лицо, действительная историческая личность, красавец-великан, смелый летчик, агент, диверсант, организатор, руководитель, прямой исполнитель воли вождя. И в том, и в другом источнике насчет этой фигуры всё сходится. А вот Митрополитов возник лишь у Грейга, причем явной загадкой. О нем сказано прямо совсем немногое: верный помощник Сталина. Секретарь ЦК ВКП (б), руководитель «партийной» разведки, шеф самого Олега Грейга, который в звании капитана 2го ранга служил у него в аппарате референтом и был доверенным лицом. Кроме этого, было упомянуто и о том, что Митрополитов прошел обучение на востоке, в частности, у тамошних мистиков и оккультистов в начале своей карьеры. Вот, собственно, и все, что можно было положить в основу анализа с целью определения истинного имени и фамилии лица, которого Грейгъ запрятал под придуманным им псевдонимом Митрополитов. Первой мыслью насчет причины использования именно такого псевдонима явилось предположение, что в совершенно ненатуральной для русского обихода фамилии Митрополитов спрятан ключ к решению загадки. Кто такой митрополит? – высокопоставленное духовное лицо. А кто из членов ЦК и секретарей ЦК ВКП (б) мог ассоциироваться с духовным сословием хотя бы фонетически или быть выходцем из него? Председатель Госплана Вознесенский явно происходил от отца или деда настоятеля какого-то храма Вознесения Господня. Но на роль Митрополитова он никак не годился. Во-первых, был занят экономикой, а не разведкой, а, во-вторых, Сталин его расстрелял после войны, тогда как, судя по Грейгам, Митрополитов вполне благополучно пережил товарища Сталина.
Членами ЦК были и другие носящие «духовные» фамилии товарищи Попов и Попков. Но и они были уничтожены по воле советского фюрера после войны. Похоже, с фамилией, которая могла принадлежать человеку с происхождением из состава церковного клира можно было считать только товарища Пономарева Бориса Николаевича. Он родился в 1905 году и в двадцать втором году или чуть позже мог быть определен Забрежневым в качестве перспективной фигуры для обучения и выдвижения. Удивительно ли, что уже в возрасте семнадцати лет он был признан годным служить в секретнейшей личной разведке вождя? Пожалуй – и удивительно, и сомнительно. Однако по официальным данным Борис Пономарев стал членом ВКП (б) – КПСС в 1919 году, то есть в четырнадцать лет, что, согласитесь, еще более удивительно и способно вызвать сомнения. С 1920 года, по официальным же данным, он находится на комсомольской, партийной (то есть руководящей) и педагогической работе. И уж не в том ли состояли занятия «педагогикой», что он проходил учебу в каком-то из тибетских монастырей? А далее – уже совсем то, что нужно: в 1937–1943 годах он работает в ИККИ (помните? Исполнительный комитет Коммунистического интернационала – у товарища Забрежнева!), а с 1944 на ответственных партийных и государственных постах, в том числе с 1953 года (Сталин помер) – заведующим отделом ЦК КПСС (это много больше, чем министр). Членом ЦК он стал в 1956 году (а кандидатом в члены ЦК – в 1952); секретарем ЦК КПСС и одновременно заведующим отделом ЦК КПСС он был с 1961 по 1968 год, а кандидатом в члены политбюро ЦК КПСС он был с 1972 по 1986 год. По пути, этак между делом, он стал в 1962 году (то есть при Хрущеве) академиком Академии Наук СССР, а лауреатом Ленинской премии в 1982 году. И если несмотря на все эти официальные данные еще можно сомневаться в том, что товарищ Пономарев именно тот самый Митрополитов, который возглавлял по свидетельству Олега Грейга личную сталинскую разведку, побывал на самом деле в Тибете, могу добавить в пользу данного вывода пару доводов уже от себя. Портрет товарища Б. Н. Пономарева бессчетно попадался мне на глаза среди портретов других членов сталинского, потом (вопреки хронологическому принципу) ленинского центрального комитета, его секретарей, членов и кандидатов в члены ЦК КПСС при приближении к каждому очередному «революционному» празднику, то есть к первому мая и седьмому ноября. Я запомнил его облик – слегка калмыковатое лицо сдержанного человека. С таким лицом при элементарных стараниях свободно можно было попасть в Тибет в качестве верующего буддиста-калмыка или алтайца. А вот о том, что он был научен владению своей психикой, свидетельствовали журналисты, проникшие в здание ЦК КПСС на Старой площади, покинутое всеми работниками этого заведения после провала коммунистического путча ГКЧП в августе 1991 года. Везде было полно изрезанных в лапшу бумаг, спешно уничтожавшихся партийными чиновниками перед бегством. И только один служебный кабинет не был пуст – его, как всегда, занимал товарищ Пономарев собственной персоной. По поводу его поступка можно было думать всякое: то ли это была его демонстрация смелости, готовности встретиться с яростной революционной толпой, то ли он выражал таким образом свое презрение к черни и вообще ко всем непосвященным, в то время как ему, Высокопосвященному, просто не страшен был никто и ничто.
Как за этими фактами не усмотреть невозмутимого адепта тайных мистических знаний, каким и должен быть настоящий выпускник школы эзотерического буддизма? К этому можно прибавить и еще одну деталь. Обычно о секретарях ЦК бывало известно что-то насчет того, какие дела находятся в их ведении. Например, все знали, что Устинов руководит оборонными отраслями, Суслов – идеологией, Горбачев до того, как стал генсеком, курировал сельскохозяйственное производство, а про Пономарева и его сферу деятельности не слышно было ничего. Тем ценнее в этой связи откровения Олега Грейга, который, скорей всего, хорошо сознавал, как опасно затрагивать известные ему секретные темы, дела и сведения даже после того, как распался Советский Союз, исчезла монополия коммунистической партии на власть в стране, а политику стали делать совсем другие люди. Видимо, жена его, Ольга Грейгъ, узнала о наиболее удивительных вещах, с которыми имел дело ее муж, только тогда, когда тот понял, что жить ему осталось совсем недолго. Надо полагать, ему очень не хотелось уносить это с собой, не передав никому из остающихся на этом свете. Что ж, его жена выполнила его пожелание и свой долг перед любимым человеком, в свою очередь, проявив при этом немалую решимость и мужество. Честь ей за это и хвала.
Благодаря трудам супругов Грейгъ – он рассказывал, а она запоминала, записывала, писала и в конце концов издала книгу, содержащую множество взрывных поразительных, почти необъяснимых и все-таки реальных подтверждающей значимости сведений, какие вряд ли еще когда-нибудь можно встретить у других авторов внутри одного переплета и всего каких-то двухсот восьмидесяти шести страниц – по крайней мере, среди открытых публикаций. О многих аспектах содержания данной книги можно говорить очень долго. Она действительно многослойна, причем многие слои информации существенно связаны между собой. Вместе с тем она не выдержана строго в системном порядке – как информация, проходящая переработку в разных слоях времени и общественной жизни, а, главное, она содержит столь странные факты, что они просто не лезут сходу в обычное представление людей об исторических процессах, да и об истории как таковой вообще. Ведь что представляет собой история? Мысленно – это некоторым образом зафиксированное зеркальное отражение событий, реально произошедших в какие-то минувшие времена. Зеркальное отражение – это, к сожалению, не значит, что точное – в зеркале общечеловеческого предназначения по всей его площади ровной, способной с одинаковой яркостью и четкостью отражать происходящее, поверхности нет: вся она в той или иной части изуродована бо́льшей или меньшей кривизной, где выпуклой, где вогнутой, где волнистой, на ней то и дело встречаются участки с облезшей амальгамой или грубо наляпанной неотражающей краской. Поэтому разные заинтересованные, причем по-разному заинтересованные стороны в оценке качества отражения, до хрипоты спорят о том, у кого зеркальная поверхность хуже – и почему. Однако в данном случае исключительной особенностью книги Ольги Грейгъ является другое. Да, она представляет собой в принципе такое же зеркало с неровной и негладкой поверхностью, но она имеет особенность, которая позволяет по крайней мере на время забыть об этом, потому что она представила обозрению читателей одновременно два разительно отличающихся друг от друга изображения – то, что отражалось от всем известных в той или иной степени исторических событий и процессов и соответствовало, так сказать, состоянию в предзеркалье, а также то, что на первый взгляд не могло соответствовать происходившему в предзеркалье вообще и представляло собой зазеркальную картину совсем другого рода действительности. В ней, конечно, тоже были прорисованы некоторые фигуры и некоторые вещи, узнаваемые по предзеркалью, но они выступали в несопоставимо иной форме, в ином качестве, нередко с чудовищным (или чудесным – смотря как считать!) сдвигом во времени, казалось бы, незыблемых реперных точек, которые в любых исторических разрезах должны были бы совпадать, однако, настолько не совпадали, что их следовало бы считать отражением другой истории, другой реальности в сравнении с той, которая произошла в Предзеркалье. Без преувеличения экзотическая ценность книги Ольги Грейгъ заключается в том, что она явила миру правду о том, как два супермонстра двадцатого века – Сталин и Гитлер (да и не только они) – каждый управляли двумя разными своими странами с двумя разными созданными каждым из них правительствами, причем у каждого в одной этой паре стран была налажена такая деятельность, которой они управляли дружно и совместно, в то время как деятельность другой была обособлена от совместного управления и могла находиться в отношениях нетерпимости и антагонизма, абсолютной, якобы принципиальной, непримиримости и бескомпромиссной смертельной вражды с вождем и его страной, с которой в другом плане бытия продолжалось дружественное сотрудничество. Плохо верится, что такое возможно? Естественно, что не верится. Как в старину говорилось: «Скорей верблюд пройдет через игольное ушко, чем поверишь». Но верблюд оказался на самом деле очень странным и удивительным животным, если несмотря на свои внушительные габариты порой проходит через игольное ушко. Судите сами…
В полном распоряжении Сталина еще до прихода Гитлера к власти была огромная бывшая Российская империя или Советский Союз, а в полном распоряжении Гитлера после его победы на выборах при решающей поддержке Сталина находилась его любимая фашистская Германия. Эти две страны еще с самого начала двадцатого века в соответствии с соглашением императоров Николая II и Вильгельма II сотрудничали в деле исследования и освоения Антарктиды в секретном порядке. Сталин и Гитлер, ставшие преемниками своих бывших императоров, договорились продолжить сотрудничество в Антарктиде и даже серьезно расширить его, в том числе и за счет его распространения на Арктику. Что подогревало интерес двух властителей к отдаленным, суровым и почти непригодным для жизни полярным областям планеты? В первую очередь – таинственность – причем не просто такая, какая присуща всем неисследованным местам, а таинственность определенно многообещающая, уже давшая им намеки и даже доказательства того, что может одарить своих верных и преданных не то сторонников, не то поклонников или вассалов такими возможностями и способностями, благодаря которым весь остальной мир окажется у их ног. Мистика в сознании и самооценке играла первостепенную роль как у Сталина, так и Гитлера. Оба считали себя Избранниками высших Сил, повелевающих судьбами планеты и всех, кто ее населяет. Присутствие же Высших Сил и Высшего Разума испытывали на себе буквально все побывавшие в Антарктиде и видевшие там множество проявлений Чего-то Могущественного и Необъяснимого. Гитлеру к тому же было особенно важно установить контакт с этими неведомыми силами, поскольку он был убежден, что высшая раса людей, к коим он причислял себя и чистокровных германцев, произошла именно от предков, обитавших в стране льда, то есть в Арктике, а, может, и в Антарктике (или и там, и там), только в Арктике Земля предков не уцелела, погибнув во время пангеокатастрофы, а в Антарктике материк как был, так и сеть. Это полярники-предки разнесли цивилизацию по всем странам и континентам. Это их силе, воле и знаниям все человечество обязано тем, что оно все более и более удаляется от уровня животных и недочеловеков. А потому их прямым потомкам должна по праву принадлежать вся власть в населенном мире над всеми низшими народами Земли. Мистикой и оккультизмом как средствами осуществления власти у Сталина до 1937 года заведовал его бывший товарищ еще по борьбе в «революционном подполье» Глеб Иванович Бокий – начальник Спецотдела ОГПУ-НКВД со своим обширным штатом; у Гитлера аналогичными делами занималось много видных мистиков, магов, ясновидящих и пророков (о них речь впереди), которые имели огромное влияние на своего фюрера и формировали его сознание, одновременно расчищая ему своими откровениями дорогу в народные массы, которых он, по советской пропагандистской теории, «успешно оболванил», заставив поверить в свою человеконенавистническую теорию о превосходстве арийской расы, а на деле сумел превратить в нацию воодушевленных пассионариев (если говорить в терминах Льва Николаевича Гумилева), всего за двенадцать лет существования Третьего Рейха совершивших чудеса в науке, технике, в мистике, оккультизме – и на полях сражений. В соответствии с немецкой склонностью наведения порядка во всем, все вопросы идеологического, мистического, оккультного плана, а также все принципиальные научные и технические проблемы для получения власти и обеспечения выживания высшей германской расы исследовались и решались в рамках громадной тайной организации «Аненербе» («Наследие предков»), имеющей в своем составе пятьдесят научно-исследовательских институтов по всему универсуму знаний и по существу представляющую собой секретную академию наук Германского Рейха со своим общим руководителем-куратором рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером во главе. Надо сказать, что Спецотдел ОГПУ – НКВД Глеба Бокия тоже не был лишь административной структурой. При нем было достаточно много секретных научных институтов и лабораторий, в том числе исследовавших мистические и магические способности и феномены и, разумеется, также «способы оболванивания масс» и оккультные методы обретения могущества теми, кто имеет право повелевать людьми. После ареста и расстрела Бокия в 1937 году его аппарат и уцелевшие после чистки кадры вместе с новыми сотрудниками и организациями поступили в подчинение товарища Митополитова-Пономарева. Именно он стал «президентом советского «Аненербе», а товарищ Голованов – главным руководителем исполнительных сил этой системы, а когда надо, то и собственно исполнителем самых разных дел, в том числе и по авиационной тематике, что его и привело в 1942 году к командованию дальней авиацией (это очень понадобится им с Митрополитовым – особенно ДАЛЬНОСТЬ), а в 1944 году – к званию Главного Маршала авиации.
Сталин еще в 1922 году поручил этой паре продвигать перспективного немецкого национал-социалиста Гитлера, избранного, как и сам Сталин, на роль Вершителя Судеб Мира, и подготовить с ним сугубо конспиративную встречу в Крыму, которую обеспечивал с немецкой стороны главный закордонный резидент политической разведки Сталина в Германии Дитрих, он же Алексей Алексеевич Грейг, которого Сталин именовал не иначе как Лингом. Первая встреча Сталина с Гитлером состоялась в Магарыче близ Ялты в Крыму в августе 1933 года, вторая – в апреле 1934 года, затем до начала 1937 года было еще четыре встречи – все это сведения от Олега Грейга, приведенные в книге его жены Ольги. Сам же Грейгъ явно знал все это от «Митрополитова», обеспечивавшего синхронный перевод при разговоре двух вождей. Гитлер благодарил Сталина за оказание решающей поддержки в легальной его борьбе за власть и говорил о необходимости освободить Германию от еврейского гнета, чтобы немецкий народ смог развиваться так, как ему предназначено Свыше. Сталин заметил, что долг платежом красен и предложил Гитлеру дать согласие на то, чтобы на немецкой земле, немецкой промышленностью развивались новые советские технологии. Гитлер согласился, и за этот короткий период (1933–1937 гг.) в Германии была создана база для получения оружейного плутония и налажены технологические линии по производству атомных бомб (цитата из Ольги Грейгъ, курсив ее). – «Ерунда! – скажите вы. – Плутоний был открыт в США в 1940 году, а атомная бомба впервые сделана там же в 1944 году. Ольга Грейгъ либо больная, либо сознательно врёт!» Однако не стоит спешить с выводами. Ольге Грейгъ известно то же самое, что и вам, господа оппоненты, но известно и нечто большее. А именно: что отцом атомной бомбы был великий русский и советский ученый Владимир Иванович Вернадский, основатель геохимии, биогеохимии, радиогеологии и теории о ноосфере. Именно он еще в 1891 году представил техническому совету Санкт-Петербургской Академии Наук (действительным членом которой он станет в 1912 году) материалы своих теоретических изысканий о том, как можно извлечь из атомного ядра скрытую в нем энергию. Сразу в дело идеи Вернадского не пошли. Но в 1900 году материалы Вернадского попали в руки графа Канкрина, который познакомил с ними и Д. И. Менделеева. С тех пор профессор Вернадский стал научным консультантом императорской разведки. Ему предоставили возможность с участием Менделеева открыть лабораторию, где в ходе исследований Вернадский пришел к идее цепной реакции и ядерного синтеза. Работы были прерваны революцией. Вернадский уехал в Париж, стал профессором Сорбонны, читал лекции по экологии, решал теоретические проблемы биосферы и проводил экспериментальные исследования в лаборатории Марии Кюри.
В 1922 году в Петрограде была создана Радиевая лаборатория, которую предложили Вернадскому. Он взялся за дело. Вскоре лабораторию преобразовали в Радиевый институт – центр, зародыш будущей советской системы военно-промышленного комплекса (курсив Ольги Грейг). Работы, прерванные революцией, продолжились. Потребовалась добыча урановой руды, найденной Вернадским во время его работы в поисковых геологических партиях до революции. Под руководством Вернадского работал и создал теорию цепных реакций Николай Николаевич Семенов, Нобелевский лауреат 1956 года. Предсказанные Вернадским спонтанные деления тяжелых ядер были открыты Флёровым и Петржаком в Ленинграде в 1940 году. В 1930 году Вернадский доложил Сталину, что мы способны создать атомную бомбу и представил план, как это сделать в 1932 году, что и было осуществлено. Во второй половине 1932 года в Арктике было произведено несколько испытаний атомного оружия. После этого успеха В. И. Вернадский получил особняк против Кремля и звание Героя Советского Союза по закрытым спискам. Вместе с ним были награждены и те, кого все в СССР знали как врагов советской власти. А в книге Ольги Грейгъ неоднократно упоминается о том, что при гигантских работах по прокладке скальных и ледовых тоннелей в Антарктиде, да и вообще для обеспечения существования колоний с тех же пор использовалась атомная энергия. Из СССР в помощь Германии был направлен в 1926 году выдающийся ученый и инженер Аполлон Аркадьевич Цимлянский, который стал работать в лаборатории ядерной физики концерна Круппа. Он изобрел также лазерную пушку, участвовал в конструировании ракет, причем Вернер фон Браун назвал его своим учителем и выразил ему свою благодарность и признательность за полученные знания. Есть сведения, что в 1936 году в Саксонии был проведен в шахте испытательный взрыв ядерного заряда. В 1938 году Цимлянский был отравлен на приеме в Советском посольстве.
Разработка ракетной техники шла параллельно в СССР и Германии. Обе страны, по свидетельству Олега Грейга, отличились ракетно-космическими запусками и полетами задолго до послевоенной поры и полета Гагарина. Сам Олег Грейгъ – твердо назвал своей жене дату первого полета Советского человека в Космос – 16 марта 1934 года. Кроме того, он сообщил, что зимой 1938 года из пусковой шахты на космодроме в 140 км южнее Саратова была запущена ракета конструктора Федора Федоровича Супруна с «космолётчиком» капитаном Иваном Сергеевичем Харламовым. Ракета с грохотом вылетела из шахты, теряя часть обшивки, с человеком в тяжелом скафандре. Члены Госкомиссии посчитали полет провальным, а пилота погибшим. Однако в августе 1939 года, то есть через полтора года, в Советскую воинскую часть в районе Халхин-Гола в Монголии к командиру привели истощенного человека, назвавшегося Иваном Харламовым, капитаном из отряда в / ч 16450. Потом он попал в 3ий спецотдел НКВД, откуда через год исчез, так же, как и конструктор Супрун. Через многие годы их следы нашлись в Италии – стране, с чьим фашистским вождем социалистом (когда-то очень понравившимся Ленину) Муссолини у Сталина тоже были прекрасные дружеские и деловые отношения, помогавшие нам пользоваться итальянскими достижениями в кораблестроении и авиастроении, а итальянцам, по-видимому, обогащаться от нас. Еще одним учителем Вернера фон Брауна, от которого тот получил первые познания о реактивном движении и ракетостроении, был русский профессор Николай Николаевич Скориков (умер в 1923 году), у которого учился и Н. Е. Жуковский. Скориков работал в спецотделе НКВД Бокия.
Однако было еще одно направление в деятельности тружеников из «Анекэрбе», где решающих успехов в реализации фантастических проектов нельзя было добиться даже объединением лучших интеллектуальных сил СССР и Германии и где потребовалось привлечение магии и оккультных наук для того, чтобы воспользоваться достижениями внеземного интеллекта. Речь идет в первую очередь о конструировании и строительстве принципиально новых аппаратов «тяжелее воздуха» и действующих с использованием эффекта антигравитации. В книге Ольги Грейгъ названо девять имен германских специалистов, каждый из которых разрабатывал и реализовывал проекты разных типов «летающих тарелок». Это Виктор Шаубергер (1885–1958 гг.), доктор В. О. Шум, Джузеппе Беллонца (1876–1952 гг.), Рудольф Шривер, Рихард Мите, Циммерманн (из Пенемюнде), Андреас Эпп, Отто Хабермоль, Курт Танк. В прежних изданиях других авторов уже сообщалось, что чертежи «летающих тарелок» были переданы немцам через оккультистов-медиумов, что не помешало им летать с необычными скоростями на необычные высоты. По этой причине одна Глава книги Ольги Грейгъ названа «Техномагическая реальность». Точно так же, как она имела место в делах по созданию небывалого «чудо-оружия», обеспечивая сказачные возможности для своих обладателей, эта самая «техномагическая реальность» являлась средой осуществления фантастических антарктических проектов. Немецкие, Советские и совместные немецко-советские базы на Антарктическом континенте были превращены в невидимые многолюдные процветающие колонии, где в тепле, уюте, в достатке и безопасности со своей эффективно работающей промышленностью и сельским хозяйством бок о бок с высшими существами, у которых на зеленых лугах даже паслись динозавры, состоялось воистину осуществление высокой мечты вопреки всем катаклизмам, творящимся на обычном плане людского планетарного бытия. Там – мировая война, бомбежки, пожары, голод, массовое и беспощадное взаимное истребление, жизнь, устремленная каждой из воющих сторон, как будто бы к одной цели: «Всё для фронта, всё для победы!» Как бы не так… Далеко не всё для фронта – и даже далеко не все «для победы».
Содружество советской и немецкой воюющих сторон в делах по освоению и развитию Антарктических колоний не омрачилось ничем в течение всех лет войны. Об этом Митрополитов-Пономарев не раз говорил своему референту и, по-видимому, любимому помощнику Олегу Грейгу. Среди близко знакомых ему людей был один в высшей степени интересный человек, названный в книге якобы не своим подлинным именем – Ефим Георгиевич Бессмертных (лично у меня остались, несмотря на авторскую ремарку Ольги Грейгъ, большие сомнения в том, что это – псевдоним). Революция застала его горным инженером-геологом в Сибири в геологической партии, откуда он попал в секретный Радиевый институт Вернадского. В 1937 году он был начальником режима в почтовом ящике, полковником. И тогда же на одном из «спец» – лесовозов был доставлен в Антарктиду. По его словам, с помощью уникальных технологий при его участии были пройдены в мерзлых грунтах тысячи километров тоннелей в атмосфере искренней дружбы и сотрудничества немцев и советских людей, одинаково воодушевленных близостью и доверительностью космической цивилизации и ее высшего разума. Ефим Бессмертных стал генерал-лейтенантом (и вице-адмиралом, поскольку работал на нужды флота). Не знал он только об одном – что Иосиф Сталин и Адольф Гитлер условились так крепко дружить и сотрудничать не в последнюю очередь ради того, чтобы как тот, так и другой имели возможность куда-то исчезнуть в случае неблагоприятного исхода событий. Этой договоренности они действительно остались верны в полной мере. Но пока немного отвлечемся для того, чтобы осветить весьма интересный факт – насколько было сильно информационное взаимодействие между еще не воюющими, но уже ставшими бороться насмерть советской и немецкой сторонами на поприще политики и разведки. Миф о том, что Сталин якобы не знал о готовящемся немецком вторжении на территорию СССР, давно уже изобличен как липа. И все же, в книге Ольги Грейгъ есть немало страниц посвященных тому, кто служил в осведомителях у Сталина по немецким делам. Насчет того, что Мартин Борман, заместитель Гитлера по партии и его личный секретарь, мимо которого к фюреру не был вхож никто, являлся агентом СССР, было известно и до Грейгов. Абсолютный конфидент Гитлера исправно работал и для другого фюрера – советского. Он был эмиссаром Гесса и Гитлера в Антарктической экспедиции из четырех кораблей, в том числе и авианосца, в 1938 году. Два заместителя Германа Геринга по Люфтваффе – начальник генерального штаба Люфтваффе Эрнст Удет – выдающийся ас Первой Мировой войны (63 победы в воздухе) и его преемник на этом посту Эрхард Мильх ничтоже сумняшеся работали и на Сталина, первый – через Пономарева, второй – через Голованова. После инсценировки своей гибели в 1941 году Удет оказался в Антарктиде. Именно он в феврале 1947 года встретил адмирала Ричарда Бэрда в колонии «Новая Швабия», куда последний был приглашен для предъявления ультиматума американской флотилии и правительству США (Генерал-полковник Люфтваффе Удет прибыл на Антарктиду на советском дальнем бомбардировщике ТБ-7 (Пе-8) в 1941 году, который пилотировал Голованов). Ультиматум, объявленный Бэрду, содержал требование «… прекратить атомные испытания и попытки проникновения в Антарктиду. В противном случае мы атакуем атомными бомбами территорию США и уничтожим их!» После чего Удет пригласил Бэрда в тайную антарктическую колонию на ознакомительную экскурсию, произведшую невероятно сильное впечатление. В заключение памятной экскурсии Бэрд получил еще одно ценное знание. Возле немецкой колонии находился мощный советский флот под командованием знаменитого контр-адмирала и полярника Ивана Дмитриевича Папанина, корабли которого немцы и не думали атаковать! С Папаниным были и двое его товарищей по дрейфу на льдине от Северного Полюса к Гренландскому морю: Евгений Константинович Федоров, академик, геофизик, и Эрнст Теодорович Кренкель – знаменитый полярный радист, а также начальник всех полярных станций Главсевморпути. Если Ричарду Бэрду хотя бы отчасти показали то, что еще в начале 1942 года показали Митрополитову –Пономареву и Голованову, то и это впечатлило бы его на всю оставшуюся жизнь как масштабами освоения «Ледового» континента, так и космическими сооружениями и летательными аппаратами гигантских размеров, которые улетали оттуда и прилетали из глубин Вселенной. При этом какие-то внешние силы в невероятной степени активизировали мозг людей-землян и обогащали личность отсутствием страха перед чем-либо и пробуждая желание служить высшим ценностям во благо всего человечества, а не в угоду отдельным государствам и партиям. В этом поразительном мире у закаленных циников и расчетливых интеллектуалов Пономарева и Голованова едва хватало сил и выдержки не выказывать растерянности перед лицом таких открытий. Мозг начинялся новыми знаниями с неимоверной быстротой. Им было позволено находиться там Высшим Вселенским Разумом и получать громадные, но все же, по-видимому, дозированные знания, умения и чертежи.
