Олечка немного помолчала.
– В тот вечер дядя Саша немного выпил… – девочка явно не хотела говорить плохо о своем опекуне. – А потом у него кончилась водка. Однажды вечером дядю Сашу забрали в милицию, когда он пошел в магазин без меня.
Крошечный павильон-магазин находился в большом дворе между старой «хрущобой», в которой жили Сашка и Олечка, и новым двенадцати этажным «люксом». Там жила тетя Света. Новостройки надвигались на старый квартал и теснили его. От детской площадки, которая и раньше была не очень-то большой, остались только качели.
– Качели стоят рядом с магазином, – уточнила Олечка. – Дяди Саши не было всего несколько минут. Потом у качелей оторвалось сиденье… Но первым ко мне подбежал дядя Игорь.
– Ты говорила, что никто не видел, как ты упала.
– Дядя Игорь не видел. Он шел домой и услышал, как я плакала. Я сильно ушибла ногу и бок.
– Затем вернулся твой дядя Саша?
– Да.
– Кто вызвал «скорую помощь»?
– Дядя Саша. Но у него не было сотового телефона и дядя Игорь дал ему свой.
Петр Семеныч подался вперед всем телом и под ним скрипнул стул.
– О чем они говорили, Олечка?
– Я не помню…
– Пожалуйста, постарайся вспомнить. Это очень важно.
– Важно для дяди Саши?
– Разумеется.
Олечка наморщила лоб. Она посмотрела на потолок, а потом перевела взгляд на напряженное лицо адвоката.
– Кажется, они говорили о машине…
– Какой машине?
– Рядом с магазином стоял грузовик… Когда он отъехал, то чуть не задел качели. Дядя Игорь сказал, что детей нельзя оставлять одних на улице. Но когда неделю назад, пьяного дядю Сашу забрали в милицию, я осталась дома одна на всю ночь. Я так и не смогла уснуть… Я ждала дядю Сашу.
Петр Семеныч откинулся на спинку стула и сложил руки на пухлом животе.
– Наверное, ты устала, Олечка?
– Да, немного… – Девочка на несколько секунд закрыла глаза. – Вы уже уходите?
– Мне пора.
Адвокат встал. Выходя из больничной палаты, Петр Семеныч оглянулся и посмотрел на детское лицо. Оно было жалким и усталым…
– Я приду еще, Олечка, – сказал Петр Семеныч. – Что тебе принести?
– Ничего…
На тумбочке рядом с кроватью девочки лежали три дешевые конфеты.
«Мне почему-то жалко эту глупую девчонку… Пусть даже это опять психология! – раздражено размышлял про себя Петр Семеныч, спускаясь вниз по лестнице. – Убивать надо за такие психологические сантименты. Что тебе до этой девчонки, кретин?»
Адвокат бережно прижимал к груди забинтованную руку. Рана болела так, словно ее посыпали солью…
6.
Генерал милиции Виталий Андреевич Сотников поливал цветы на подоконнике. У него был коротко остриженный затылок и широкие плечи тяжелоатлета.
– Владимирский Централ – ветер северный… Владимирский Централ – зла не меряно… – тихо напевал генерал.
– Мент несчастный! – громко сказал Петр Семеныч.
Адвокат сидел в мягком кресле и рассматривал генеральскую спину.
– Кто мент? – не оглядываясь, спросил Виталий Андреевич.
– Ты, конечно.
– Злишься, да?
– У тебя нет сердца, Виталик. Ты – Кощей бессмертный, который чахнет над своим златом…
– Я просто поливаю цветы.
– Дай заглянуть в твою картотеку, жмот!
Генерал поставил лейку на тумбочку рядом с маленьким аквариумом и вернулся за свой стол. Он сел и не спеша закурил.
– Ты сильно нервничаешь, Петя. – Виталий Андреевич выпустил к потолку струйку дыма. – Дела твоей клиентки и в самом деле так плохи?
– Думаю, да. Два года назад мне пришлось иметь дело с наемным убийцей-снайпером. Я вычислил его за минимальное время. Снайперу даже дали выстрелить, чтобы взять его с поличным. Так вот, тогда мне было легче работать…
Виталий Андреевич широко улыбнулся.
– Тогда ты не вынюхивал у меня служебные тайны.
– Я знал, что снайпера по кличке «Немо» в твоей картотеке нет.
– Знал, – генерал кивнул. – Но откуда?
– Я подкупил всех твоих сыщиков.
Виталий Андреевич подался вперед всем огромным телом.