Черная книга

Парень кивнул на двери.

– Не поздновато для тебя, а?..

Он засмеялся. Инф послушно отошел в сторону.

«На Медведя похож, – подумал он, провожая весельчака долгим взглядом. – Ну, иди-иди, дурашка… Не ты первый»

6.

В «Трех дубах» было еще мало посетителей. Старик забился в свой излюбленный угол, дрожащими от нетерпения руками налил вина и с жадностью выпил. Теплота скользнула по горлу и приятно устроилась в желудке.

Инф думал о странном поведении черта Конфеткина, но как-то лениво, больше сосредотачивая свои ощущения на состоянии опьянения. Напряжение довольно быстро таяло и старику ставилось все легче и легче.

«А ну их всех!..» – уже было подумал он, как вдруг перед ним, на стуле напротив, возник Конфеткин.

– На, смотри! – черт подмигнул и положил на стол какую-то бумагу.

Этот был один из тех листов, которые подписывали посетители таверны, правда, этот был обведен по контуру красной, точнее говоря, даже не красной, а какой-то кровавой каймой. В центре листа стояла крупная надпись «Предатель». Сделана она была не рукой, а словно проступала из глубины бумаги, как водяной знак. Ниже, там, где обычно ставится на документе штамп, на бумаге был расплющен дохлый таракан.

– Таракан это я, – весело ухмыляясь, пояснил Конфеткин. – Сначала я только притворился дохлым, а Андрей вдруг ка-а-ак даст по мне линейкой!.. Надоел я ему наконец-то.

Старик выпил еще один стакан. Он не знал, что говорить или что нужно спрашивать у повеселевшего черта.

– Пей, пей!.. – кивнул Конфеткин. – Вы все люди – добрые, – он ткнул пальцем в дохлого таракана на бумаге, – Андрей меня хлебными крошками кормил… Двух друзей пришил, а таракана пожалел. Крутым стать захотел. Но, спрашивается, а штампик где же? – Черт хихикнул и снова кивнул на таракана. – Я же не зря про формальности говорил. Шлепни Андрей таракана раньше, получил бы он свою власть. Все получил бы и сполна. Потому что такие дела от души нужно делать, а не по уму. Начал делать?.. И давай! Жми до конца и упора в железку. А замер – значит умер. Вы так все и устроены и других среди вас нет…

– Это выходит, что Андрей зря таракана пожалел, что ли? – глухо спросил Инф.

– Не в таракане дело, – черт впился желтыми глазами в лицо старика. – Я вас, людей, за то ненавижу, что вы для себя всегда эту тараканью лазейку оставляете. Как там она у вас называется?.. Человечность?.. Гуманизм?.. Нет, скорее жалость. Пусть к себе, но все равно жалость. А может быть, это просто страх, что Бог есть, а?

– А Бог есть? – спросил Инф.

На порожках ведущих со второго этажа показалась группа людей. Впереди шел огромный Бак, а сзади двое молодых чертей несли чье-то тело.

– Андрей повесился, – Конфеткин поморщился. – Прихлопнул меня на бумаге и – в петлю.

Все посетители, как один, смотрели на процессию на лестнице. Уже внизу Банк показал своим помощникам на дверь, ведущую в подвал.

– Туда! – коротко бросил он.

– Я его знаю, – сказала светловолосая девушка справа, в которой Инф сразу узнал ту, которая дважды повторила на улице «Это просто ужас!» – Говорят, у Андрея была очень трудная работа… Нервы не выдержали.

– Скорее, таракан, – не громко заметил Конфеткин. Когда девушка оглянулась на его голос, черт вежливо улыбнулся ей.

Старик Инф тупо смотрел на бутылку и о чем-то думал. Он морщил лоб, словно вспоминая что-то, отчего его лицо вдруг стало болезненным и бледным.

Черт перевел взгляд на лицо старика. Конфеткин молча и с любопытством смотрел на его лоб, на котором уже выступили капельки пота. Старик вдруг смело взглянул в желтые глаза черта и в них появился вызов.

– Что?.. – спросил Конфеткин. – Может пистолет тебе дать?

Старик промолчал и прищурился, словно примериваясь к цели.

– Убить хочешь? – Конфеткин осклабился. – Созрел и наконец-то все сообразил, гнилое, ты, яблоко? Только я тебе уже говорил, что убивать надо не думая – чтобы как в пропасть. А ты сорок лет спал, и окурки возле таверны собирал….

– А если вдруг у меня сейчас все правильно получится? – тихо спросил старик.

– По причине спиртного отравления? – съязвил черт. – Опоздал, брат!.. На сорок лет опоздал.

Инф бросился на черта и попытался вцепиться в его худое горло. Конфеткин засмеялся. Он никогда не отличался физической силой, но легко справился со стариком.

– Сядь, дурак, – черт с силой отпихнул от себя вялое тело и старик, опускаясь на стул, едва удержался на нем. – Пей!

Черт налил Инфу полный стакан. Инф долго смотрел на стакан и вдруг заплакал. Черт сморщился как от зубной боли.

– Как там у вас?.. «Сё есть человек»? – пренебрежительно, делая большие паузы, чтобы отдышаться после борьбы, спросил он. – А своих тараканов вы, кстати, где прячете?.. В голове, да? Сюда приходите – знаете зачем! – а одного заморыша все-таки скрываете? Сволочи вы, вот вы кто!.. И природа ваша такая же сволочная и предательская. И так было есть и будет!..

Инф, не переставая всхлипывать, взял стакан и жадно выпил его. По лицу старика снова побежали слезы.

Черт потерял к Инфу всякий интерес и принялся рассматривать кого-то в зале. Затем он встал, пошел к Баку и что-то шепнул ему на ухо. Тот грозно сморщился. Кто-то в зале вскочил и бросился к выходу.

– Держи! – весело заорал черт Конфеткин. – Держи его, таракана!..

7.

На следующий день Бак отпустил Медведя и его сестру Мамзи. Им выдали на руки их договоры, но прежде чем покинуть территорию «Трех дубов», они долго стояли у дороги под дождем. Медведь старался не смотреть на свою сестру, а та нервно и оценивающе провожала взглядами всех мужчин.

Неподалеку на скамейке, укрывшись пластиковыми мешками, спал пьяный Инф. Медведь и Мамзи еще не успели уехать, как из «Трех дубов» выбросили упирающегося черта Конфеткина. Он что-то громко кричал и называл Банка дураком.

– Не я же, не я, пойми!.. – визжал черт. – Я ничего никому не говорил, честное слово.

Ему дали пинка и он полетел прямиком к лавочке Инфа. Обозленный донельзя черт растолкал сонного старика и первым делом разбил ему нос. Инф слабо сопротивлялся, пытаясь заслониться пластиковым мешком, а потом побежал, но его плохо слушались ноги.

– Какая гадость! – презрительно сказала Мамзи.

Медведь скользнул безразличным взглядом по старику и черту и ничего не сказал. Через минуту подошло такси и парочка уехала.

Заключение

Мамзи через месяц вышла замуж за миллиардера с громким, политическим именем. Еще через год она умерла во время родов в Париже. Патологоанатомы тщательно исследовали тело молодой женщины, но причина ее смерти так и не была найдена.

– У этой дамы было просто идеальное здоровье, – заявил один из врачей. – Если бы не роды, она могла бы прожить сто лет.

Никто из врачей не знал, что в контракте, который Мамзи подписала в «Трех дубах» не упоминались роды. Черт Бак вообще считал их «женским капризом» и не вписывал ни в одну бумагу, даже если его очень просили об этом.

Медведь поселился в Монте-Карло и безбедно прожил целых два года. Ему везло в игре, как никому другому. Медведь сорил деньгами направо и налево, но их не становилось меньше.

Медведь много пил, любил подраться и постепенно его изгнали из всех более-менее приличных игровых заведений. Он стал путаться с наркоманами, уголовниками и другими подозрительными лицами. Но Медведю снова везло. В него несколько раз стреляли, били ножом в пьяных драках, но пули только царапали кожу, а нож (даже в умелых руках) каким-то чудом не задевал жизненно важные органы. Когда Медведь покидал больницу, все начиналось сначала и закончилось только после того, как он, на какой-то наркотической пирушке, решил сыграть с одним из отморозков в «русскую рулетку». Первый же выстрел в висок снес Медведю полчерепа.

Полицейское расследование (учитывая, кто был друзьями Медведя) велось довольно формально и закончилось беседой комиссара полиции Пьера Ларуа с инспектором Реми Дернье.