Секреты, которые убивают

– Марина Федоровна, нам нужно поговорить. И на этот раз без Хворостова, – заявил Гуров, едва женщина ответила на звонок. – Скрывать от него этого не нужно, но беседовать мы будем наедине. Сможете выбраться из офиса тем же способом, которым уже выходили оттуда?

– А что случилось? – испуганно поинтересовалась женщина. – Что-то с Алиной? Степан к этому причастен?

– Ситуация с Алиной не изменилась, и господин Хворостов пока не находится в числе подозреваемых, – сдержанно ответил Гуров. – Просто мне необходимо получить от вас информацию и, возможно, я буду задавать такие вопросы, на которые вы в присутствии третьих лиц, даже своего начальника охраны, отвечать не захотите. Просто выходите из офиса черным ходом, как уже делали. А я вас встречу в том же дворе. Немного пообщаемся, а затем вернетесь обратно. Через полчаса я буду вас ждать. Если окажетесь на месте раньше, чем я подъеду, на улицу не выходите. Дожидайтесь меня в помещении.

Отправляясь к Запьянцевой, Гуров вновь вспомнил слова Хворостова о том, что похитителей Алины следует искать не среди партнеров или конкурентов по бизнесу, а среди тех, кто испытывает личную неприязнь к Марине. Причем начальник охраны говорил об этом неоднократно, и сыщику эти утверждения не давали покоя.

Было очень похоже на то, что Хворостов пытается заставить следователей работать в определенном направлении, исключив все остальные варианты. И причины подобной настойчивости Гуров никак понять не мог. Создавалось впечатление, что начальник охраны что-то знает, но скрывает от сыщиков. Вопрос только в том, что именно. Возможно, Хворостов уже догадался, кто мог похитить девочку, и пытается поймать этих людей самостоятельно, чтобы выслужиться перед начальницей. А может, он и сам причастен к пропаже Алины? Может, потому и не желал, чтобы полицейские помогали в поисках девочки, всячески убеждая Запьянцеву, что сможет отыскать ее сам? Этот вариант Гуров тоже исключать не мог и решил прижать Марину во время разговора как следует.

Апрельская погода, еще такая по-летнему приятная полчаса назад, вдруг резко испортилась. Небо затянуло иссиня-серыми тучами, которые рвал на клочки стремительный ветер, поднявший с улиц прошлогодние листья и клубы пыли. Похолодало сразу градусов на десять, и Гуров поежился в пиджаке, пожалев, что утром не захватил что-то потеплее из одежды. Прогнозам погоды он никогда не доверял, да и вообще не следил за ними, а сейчас в очередной раз дал себе обещание перед уходом на службу интересоваться, будет ли меняться погода в течение дня, чтобы потом не замерзать на улице или не таскать с собой бессмысленную при внезапном потеплении куртку. Впрочем, долго мерзнуть на пронизывающем ветре сыщику не пришлось. Он перебежал стоянку и юркнул в салон автомобиля, который еще не успел выстыть от внезапного похолодания. Заведя машину, Гуров сразу же оправился по уже знакомому маршруту к офису Запьянцевой.

Скорее по привычке, чем из предосторожности, сыщик обращал пристальное внимание на все, что происходит по дороге, в том числе и позади его автомобиля. И уже через несколько кварталов заметил, что темно-синий «Опель», пристроившийся через несколько машин за Гуровым, повторяет практически все его маневры. Сыщик сразу же насторожился и решил свернуть на ближайшем перекрестке, чтобы проверить, не ведет ли кто-то слежку за ним. «Опель» повторил и это движение. Но когда сыщик свернул на следующем перекрестке, ехавшая за ним иномарка проехала на светофоре прямо, и Гуров решил, что ошибся. Однако номер «Опеля» на всякий случай запомнил.

Всю оставшуюся до офиса фирмы Запьянцевой дорогу сыщик поглядывал в зеркала заднего вида, пытаясь определить, не сменил ли «хвост» машину, как это часто практикуется полицейскими и спецслужбами, но больше никого подозрительного не заметил. Хворостов подробно рассказал Гурову, как и куда они выбирались со своей начальницей из офиса, чтобы встретиться с Орловым, и сыщик прекрасно знал, в каком именно дворе следует ждать Запьянцеву. Однако сразу туда он не поехал, решив осмотреть окрестности.

На своем автомобиле Гуров дал круг в несколько кварталов, высматривая подозрительные машины, из которых можно было бы следить за входом в офис фирмы «ЭкспертПлюс», но ничего особенного не заметил. Возможно, похитители и блефовали, сообщая, что следят за зданием, где работала Запьянцева, ну или просто использовали для этого другие методы.

Рисковать Гуров не собирался и направил машину к условленному месту встречи. А когда в последний раз проезжал перед офисом фирмы «ЭкспертПлюс», заметил темно-синий «Опель», свернувший на одну из соседних улиц. Номеров этого автомобиля сыщик не смог рассмотреть, и свою мнительность решил списать на «эффект оранжевой машины». Разве мало в Москве темно-синих «Опелей»? Да и вообще, кому сейчас придет в голову следить именно за ним? Об участии сыщика в поисках Алины знают только четыре человека, и никому из них слежку устанавливать нет необходимости. А какими-то другими серьезными делами, которые могли бы привлечь внимание посторонних, Гуров в последнюю неделю не занимался.

Запьянцева выскочила из дверей подсобного помещения, как только сыщик приехал на место. Видимо, она отправилась сюда почти сразу после звонка Гурова. В принципе, женщину можно было понять, поскольку она и так находилась во взвинченном состоянии после первого сообщения о похищении дочери, а тут еще и сыщик напустил туману, запретив брать на встречу Хворостова. Марина быстро юркнула в машину Гурова и огляделась по сторонам, словно опасалась слежки.

«Похоже, у нас из-за этой истории у всех началась паранойя», – с грустной улыбкой подумал Гуров.

– Куда поедем? – поинтересовалась Запьянцева, не обращая внимания на сыщика и продолжая посматривать по сторонам, словно на нее вот-вот должны были наброситься хищные звери.

– Я бы не хотел терять время на поездки, – покачал головой Гуров. – Или вы проголодались?

– Какой там! – воскликнула женщина. – Мне сейчас и кусок в горло не полезет. Только здесь я себя чувствую неуютно. Словно делаю что-то постыдное, а меня кто-то может увидеть в окошки.

– Я понял. Однако постыдным мы с вами заниматься не будем. Не мой курятник, – хмыкнул сыщик. – Ладно. Давайте отъедем куда-нибудь, где можно припарковаться и спокойно поговорить.

– Здесь недалеко подземная парковка. Там сейчас почти никого не должно быть, – предложила Запьянцева. – Поедем. Я покажу дорогу. Это займет не больше десяти минут.

– Иногда и десять минут – это слишком много. Или мало. С какой стороны посмотреть, – ответил Гуров и тронул машину с места.

Вот только затягивать разговор до приезда на парковку он не стал и, едва вырулив со двора, начал задавать вопросы. В первую очередь сыщика интересовало, с кем из знакомых или незнакомцев Запьянцева ссорилась в последнее время. Та недоуменно пожала плечами.

– Да ни с кем, чтобы меня после такой ссоры возненавидели, – ответила Марина. – Я, конечно, вспыльчивым человеком бываю. Могу накричать на подчиненных ну или с поставщиками поссориться из-за задержек. Но это все бытовые мелочи, на которые нормальные люди дольше нескольких минут внимания не обращают.

– Похитителей Алины совсем нормальными не назовешь. К тому же иногда мелочи накапливаются, растут, как снежный ком, а затем превращаются в лавину, – усмехнулся сыщик. – Не припомните, с кем чаще всего бывали ссоры?

– Ну, наверное, с моим бухгалтером, с Ириной. Мария Семеновна, которая руководила бухгалтерией еще при покойном муже, сразу же после его смерти уволилась. А у Ирины косяков много, – ответила Запьянцева. – Но из-за этого же не похищают детей?!

– Пожалуй, тут вы правы, – согласился с ней Гуров и свернул на подземную парковку, на которую указала Марина.

Проезд внутрь требовалось оплатить. Запьянцева выпорхнула из машины и приложила свою банковскую карту к терминалу около шлагбаума. После этого красно-белая перекладина поднялась, пропуская машину. Гуров дождался, когда Марина вернется в салон, а затем направил автомобиль по освещенному люминесцентными лампами съезду на стоянку. Долго выбрать место он не стал, а приткнулся сразу же в первый попавшийся карман.

– Что у вас за отношения с Хворостовым? – поинтересовался сыщик, резко сменив тему.

– Не поняла! – возмущенно уставилась на него Марина. – На что вы намекаете?

– Я ни на что не намекаю, – спокойно ответил Гуров. – Просто он опекает вас так, словно вы являетесь ему младшей сестрой или очень хорошей подругой.

– А, вы об этом. – Запьянцева даже облегченно вздохнула, словно скинула с плеч какую-то тяжелую ношу. – Вы правы. Степан действительно носится со мной как с писаной торбой. Он просто так привык. Его нанимал еще Владимир лет десять назад и поручал Степану меня особенно опекать и защищать. А тот до сих пор так и продолжает. Мне даже как-то неловко его увольнять.

– Увольнять? – насторожился сыщик.

– Ну да! – пожала плечами Марина. – Служба охраны была нужна, когда дело было поставлено на широкую ногу. Сейчас особо и охранять-то нечего. От бизнеса я оставила только то, с чем могу спокойно справиться, и чтобы прибыли от дела на постоянные расходы хватало. Ну пусть и с небольшим излишком. Мне достаточно одного охранника на вахте, вышибалы в ресторане да сторожа на складе. Ну пусть не одного, поскольку они по сменам работают! А для присмотра за ними отдельный начальник не нужен. Степану я не могу предложить пойти сторожем работать, вот и сообщила ему полтора месяца назад, что к майским праздникам службу охраны ликвидирую, и предложила ему помощь с поиском новой работы. Правда, от этого предложения он отказался. Сказал, что сам справится с поиском нового трудоустройства.

– И Хворостов не расстроился? Все-таки столько лет на вас проработал, – поинтересовался сыщик.

– Ну, во-первых, не на меня, а на Владимира. Я всегда считала, что нам никакая охрана не нужна, но покойный муж говорил, что это придает фирме солидности. А за имидж, дескать, нужно нести дополнительные расходы, – ответила Запьянцева. – А во-вторых, мне кажется, Степан не особо и расстроился. После смерти Владимира он никак не мог привыкнуть, что я его начальницей стала, и постоянно пытался меня поучать. Даже при свидетелях такое бывало. Да вы и сами это успели заметить!.. Так что наши отношения не особо клеились и, я думаю, из-за этого расставания никто тосковать не будет! Вы понимаете, Лев Викторович…

– Иванович, – машинально поправил ее Гуров, думая о своем.

– Ой, простите! Иванович, – продолжила рассказ Запьянцева, словно позабыв о похищении дочери.

А в сыщике ее слова возбудили новые подозрения. Получается, Хворостов уже больше месяца знал, что его увольняют. При этом начальник охраны верой и правдой служил семье свыше десяти лет. Естественно, каждый расстроится, если после такого долгого срока преданной службы его отправляют на свалку.

А мог ли сам Хворостов организовать похищение Алины? И как ни крутил этот вопрос Гуров, ответ напрашивался один – безусловно! Начальник службы охраны прекрасно знал о девочке все, что было нужно, как и о ее матери, и мог вполне организовать похищение. В этом случае становится абсолютно понятным его нежелание привлекать полицию к поискам Алины, маскируя свои истинные намерения за показным недоверием полицейских и словами об их беспомощности.

Если Хворостов был организатором, то и заявления о том, что его подчиненные смогут найти девочку и самостоятельно после уплаты выкупа, получали совсем другой смысл. И осведомленность похитителей о личной жизни тоже становилась вполне объяснима – всю информацию они могли легко получить от Хворостова. Вот только тут сразу возникал другой вопрос: если бандиты являлись просто исполнителями, то откуда в голосе переговорщика просквозило такое презрение и ненависть к Запьянцевой, которые даже Орлов наверняка легко различил? В этой версии ненавидеть Марину должен был сам Хворостов, а никак не его подручные. Если только они не являлись близкими родственниками или друзьями начальника охраны…

– Марина Федоровна, – прервал ее рассказ сыщик. – А у Хворостова близкие родственники имеются?

– Конечно, – удивленно ответила Запьянцева, запнувшись на полуслове. – Жена у него, ребенок. Родители умерли. Мать пару лет назад. А отец, если не ошибаюсь, лет пятнадцать назад. Есть еще у Степана сестра и брат. Сестра где-то на Дальнем Востоке живет, а брат – в Саратовской области. Иногда в Москву в гости или по делам приезжает. Но я с ним мало общалась. В основном покойный муж с ними посиделки устраивал.

– Понятно. Но пока не буду размахивать шашкой, – проговорил Гуров, думая о своем.

– Шашкой размахивать? – точно так же, как подружка Алины, удивилась Запьянцева.

– Не обращайте внимания, – улыбнулся Гуров. – Это у меня поговорка-прилипала. Сам уже не вспомню, откуда и когда она в моем лексиконе появилась, но всплывает иногда, когда я в свои мысли погружаюсь. Вы утверждали, что у вас нет серьезных врагов. А у вашего мужа они были? – снова внезапно сменил тему разговора сыщик.

– Наверное. По крайней мере, пару раз за время своей работы он о таком говорил, но все это уже в далеком прошлом, – пожала плечами Запьянцева. – Да и к тому же Владимир около двух лет назад умер. Если это его враги такое затеяли, то почему так долго ждали? И мы-то с Алинкой тут при чем?..

От воспоминания о дочери Марина вновь чуть не заплакала, но сдержалась. Гуров успокаивающим жестом пожал ей руку.

– Сейчас ничего исключать нельзя, – проговорил сыщик. – Вспомните, пожалуйста, были ли незадолго до смерти вашего мужа случаи, когда ему кто-то угрожал или имел причины его ненавидеть? Например, уволил кого-то несправедливо или нечестно поступил с человеком?

– Мой муж был честным, справедливым и благородным человеком, и ваши подозрения неуместны! – резко ответила Запьянцева, выдернув ладонь из руки Гурова. – А говоря об увольнении, вы имели в виду Хворостова?

– Я никого не имел в виду. Просто предполагал, – сдержанно ответил Гуров. – Ладно. Думаю, я узнал вполне достаточно. Сейчас довезу вас до вашего офиса, а потом займусь другими делами. И пожалуйста, не волнуйтесь! Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы Алина вернулась домой живой и здоровой.

Обратно к офису оба ехали молча, каждый погруженный в свои мысли. Что творилось в голове Запьянцевой, сыщик мог представить лишь с большим трудом. Одно он понимал точно – Марине сейчас должно казаться, что все вокруг делают недостаточно для того, чтобы спасти ее дочь. Вероятно, этим и вызван был всплеск раздражения женщины, когда Гуров начал задавать вопросы о ее муже.

Впрочем, за несколько минут обратного пути Марина полностью взяла себя в руки и, выходя из машины, попросила сыщика сообщать обо всем важном, что удастся узнать о судьбе Алины. А затем добавила, что Гуров может рассчитывать на любую помощь с ее стороны, и она готова по-прежнему беспрекословно выполнять все его указания.

Высадив Запьянцеву из машины, сыщик уехал от черного хода не сразу. Сначала он наблюдал, как стремительно Марина движется к подсобному помещению, охватив себя руками, словно пытаясь укрыться от порывов холодного ветра. Дверь в подсобное помещение распахнулась навстречу женщине, когда до входа в хозяйственный блок оставалось пара метров. Гуров не рассмотрел, кто ее ждал внутри, но решил, что кроме Хворостова там быть некому. Чем-чем, а своими обязанностями по защите персоны работодательницы начальник охраны не пренебрегал.