Игра на одевание

Гуров знал, что карьера жены складывалась не так успешно, как ей того хотелось. В труппе ее прозвали Полковницей и судачили, что Мария живет на зарплату мужа в погонах как у Христа за пазухой, тогда как актер должен быть голодным. И это мнение, очевидно, разделял ездивший на последней модели Porsche главный режиссер.

Гуров посмотрел на часы и, убедившись, что самый молодой из его коллег не спит, отправил ему сообщение: «Портнов! Утром беги в морг к Санину. Проверь обувь Вороновой. О результатах сразу напиши».

Глава 3

Среда

Проснувшись, Гуров увидел сообщение от Игоря: «Лев Иванович! Ничего не понимаю. У нее в кроссах лежат рыболовные грузила. Отвез Семенову. Он говорит, что советский самодел. Отлитый в ложке свинец».

– Машенька, ты молодец! – крикнул Гуров жене, которая уже варила кофе в турке к завтраку. По квартире разливался блаженный аромат смеси специй для кофе, которые жена привезла из Индии. Если что и помогало Гурову прийти в себя после долгой работы ночью, то сочетание имбиря, корицы, кардамона, мускатного ореха и кофеина.

Он вышел на балкон и вдохнул бодрящий морозный воздух. В соседнем окне Мария срезала листья шпината, растущего в горшках на подоконнике. Гуров показал ей знаками, что идет в душ.

Уже стоя под жесткими струями прохладной воды, он вернулся к мыслям о Вороновой: «На каком же из бесконечных мастер-классов и прочей светской ереси ты встретила кукловода, который перерезал нить твоей жизни? Остается только надеяться, что у этого кукловода нет помощника-боттлера. И мы поймаем его до того, как он устроит очередной кровавый спектакль».

* * *

В полдень Гуров и Крячко шли по застеленному красным ковром коридору ведомства, обсуждая роль таинственной фигуры трикстера в деле Вороновой.

– Все это, конечно, очень занимательно, Лев, – ворчал Крячко. – Но я, как тебе известно, далек от искусства. А в кукольном театре вообще с трехлетнего возраста дочери не был. Наталья до сих пор припоминает, что я после дежурства героическую оборону домика Наф-Нафа проспал. И не хлопал, когда волк сбежал.

– Нельзя так легкомысленно относиться к классике, Станислав! Как ты мог? Форменное свинство!

– Да это было после дежурства, когда мы с тобой тех близнецов повешенных нашли.

– Повесившихся, – хмуро поправил Гуров. – До сих пор крик их матери в ушах стоит. Помнишь, там поначалу казалось, что тот одноклассник не мог между ними выбрать, потому что девочки похожи как две капли воды?

– А потом выяснилось, что они ему не нравились от слова «совсем»?

– Думаю, и здесь что-то подобное. Паршина с теткой Вороновой говорят, что та была любознательна и могла разговорить любого, честно хранила секреты. Может быть, она не запланированная жертва и объект желания, сталкинга, а бесполый исповедник, единственный друг, духовник?

– То есть он не хотел такую красивую женщину, а просто ей о чем-то проговорился?

– Помнишь, на семинаре рассказывали о расследовании американских коллег? Девочку похитили во время рождественской службы в церкви.

– Дело шестилетней Кассандры Линн Хансен из Миннесоты. – Крячко кивнул. – Тысяча девятьсот восемьдесят первый год. Похититель и убийца – пятидесятилетний педофил Дэвид Карпентер, ранее несудимый, но неоднократно замеченный в приставаниях к детям, в том числе к собственным. Его жена незадолго до того забрала детей и жила в кризисном центре. А он обходил местные церкви, обращаясь за помощью. И однажды увидел девочку, которая в одиночестве шла к женскому туалету.

Гурова всегда поражала память друга, его способность помнить мельчайшие детали преступления.

– Его арестовали после нападения на тридцатидвухлетнюю массажистку Дороти Ноуга, которой он признался в похищении и убийстве Кэсси. Та, по сути, провела самостоятельное расследование, беседуя с подозрительным клиентом по телефону. Карпентеру сначала было легче от их разговоров, но, признавшись в содеянном, он почувствовал, что его откровенность зашла слишком далеко, и напал на Ноуга с ножом, перерезав ей горло. Что, если Воронова действительно считала, что встретила своего Панча – брутального и развеселого героя, которому сам черт не брат?

Крячко усмехнулся:

– А тот просто искал, кому исповедаться?

– Ну да. Убийца опытен, но мы не соотнесли его с конкретной серией, потому что Воронова не его тип жертвы.

– И если она яркая, коммуникабельная, раскованная, способная любого вызвать на откровенность…

– Станислав, верно мыслишь. Обычно он выбирает тихих, скромных, закрытых, робких, нерешительных, одиноких. Привыкших избегать внимания и держаться в тени.

– Ну да. Это его аналог «ночной бабочки» в ожидании клиента, на которых охотился Бобби Джо Лонг.

– То, что действует на него, как звук голоса наподобие материнского на Эда Кемпера или нахальная ухмылка симпатичного подростка на Джона Гейси.

– Ничего не скажешь: веселая компания. Но, по крайней мере, виктимология Остряка у нас есть. Осталось выявить modus operandi.

– Пусть Портнов и Ароян покопаются в нашей базе данных, архивах. Нужно найти дела об убийствах с особой жестокостью, жертвы которых – «серые мышки». И в почерке преступника есть какая-то… театральность, что ли?

– Да уж. Драматичный, однако, товарищ этот наш Панч.

* * *

В приемной миловидная, одетая в персиковую блузку и серую юбку-карандаш Верочка наливала чай в персональную кружку Петра Николаевича с надписью «Шеф-бомба», что означало только одно: утро Орлова началось с визита на ковер к начальству, и теперь он вспомнил, что ему тоже есть кого на этот ковер вызвать.

– Чернее тучи, – закатив глаза, прошептала секретарь вошедшим Крячко с Гуровым. И продолжила считать капли валерьянки, которые падали в рюмку из хрусталя. – Я бы не советовала.

– Выбора нет, – ответил Гуров.

Верочка хмыкнула:

– А у кого он есть?

Крячко приоткрыл дверь.

– Только после вас. – Он галантно поклонился, пропуская вперед Гурова.

– Как благородно!

– Отставить клоунаду! – раздался из кабинета голос Орлова. Когда сыщики виновато вошли, он добавил, устало поморщившись: – Хватит паясничать. И без того тошно, орлы!

Петр Николаевич сидел во главе огромного стола, не сводя глаз с ноутбука, на мониторе которого отображалось четкое фото изувеченного тела Вороновой.

На немой вопрос сыщиков он ответил ворчанием:

– Знаю, знаю. Вы и ваша команда ничего не сливали. Откуда утечка – разбирается весь наш технический отдел. Будем верить, что крысу эти ботаники все же найдут. А с этим что прикажете делать?

Орлов гневно сжал губы и ткнул в экран. В правом нижнем углу ожил худой, бледный парень с серьгой под губой и проколотой переносицей, одетый в черно-красную клетчатую рубашку и черную шапку бини.

– Привет-привет, моя монолитная паства сознательных граждан! Это я, Владимир Козельский, ваш личный судмедэксперт, честный блогер и сознательный гражданин из города, который семь недель кошмарил самого Батыя и был утоплен в крови за свои храбрость и мужество. Итак – барабанная дробь! – добро пожаловать на ютьюб-канал «Злой город», где честно говорят о том, как наша доблестная полиция расследует самые кровавые преступления. Мы оцениваем учет правоохранителями замечаний экспертов, выясняем, какие дополнительные анализы были проведены, говорим со свидетелями и рассматриваем под микроскопом ошибки милиции, которая нас бережет. Итак, наливайте чаек, кофеек или чего покрепче – и погнали, че расскажу!

– Снова-здорово! – прокряхтел, принимая из рук вошедшей Верочки чашку кофе, Крячко.

– Не прошло и года, – хмуро кивнул Орлов и послушно опрокинул рюмку с настоем валерианы под умоляющим взглядом перепуганной секретарши. – Да спокоен я, спокоен, как носорог, Вер! Как спокойно жили до этого всего! – Он указал ладонью на монитор. – Чертов Интернет!

Владимир Козельский давно был не виртуальной, а вполне реальной головной болью сотрудников уголовного розыска. Символичный псевдоним, как говорилось в визитке канала на «Ютьюбе», «принадлежал занудному холостяку-криминалисту Вадиму Федорову из ненавистного Батыю города, который до тридцати лет был знаменит разве что подробными жалобами в “Пятерочке” и “Магните”. А потом отказался наносить кровь на штанину задержанного за убийство. Послал следователя, который просил это сделать. Уволился с госслужбы. И стал блогером, чтобы с позиции эксперта рассказывать о раскрытии полицией громких уголовных дел».

На горе сотрудников МВД, Федоров был хорошим экспертом. Те, кто работал с ним тогда, терпеть его не могли. За заносчивость, скрупулезность, язвительность, эпатажный вид, цинизм и свободолюбие. Однако многолетний опыт работы с полицией, авторитетное мнение эксперта (как правило, теневой фигуры расследования, популяризованной благодаря сериалам «Следствие по телу», «Риццоли и Айлс», «След» и, конечно, «Кости»), подробный разбор материалов резонансных дел в сочетании с издевательским тоном повествования и природным артистизмом мгновенно сделали влог одним из самых популярных в Сети, а Федорова – звездой.