Холодный туман прошлого

– А я думал, ты позже позвонишь, – заметил опер после обмена приветствиями.

– Я тоже думал. Да вот, обернулся почти быстро.

– Через сколько тебя ждать?

Лев Иванович улыбнулся. Они со Станиславом уже так давно знали друг друга, что могли безошибочно предугадать не только дальнейшие действия, но порой даже слова и фразы, а то и мысли. Гуров не сомневался, что Крячко уже успел подробно изучить содержимое папки, изъятой с квартиры Закутько, и тоже не прочь поделиться своими думами.

– Минут через двадцать-тридцать, – ответил сыщик. – Домой заскочу и сразу к тебе.

– Тогда ставлю чайник и жду.

Ровно через полчаса Лев Иванович уже входил в квартиру Стаса. Опер пребывал в праздном и гордом одиночестве – супруга Наталья с утра уехала на дачу к матери. Станислав особо не возражал, и не только потому, что дежурил на следующий день: наведываться к теще он не особо любил даже по поводу, хоть и отношения у них были вполне ровные, не как в классических бородатых анекдотах.

– Чай уже готов, – весело доложил Крячко.

– Только что закипел? – с улыбкой уточнил сыщик.

– И закипел, и заварился. Проходи на кухню.

На кухне на столе уже ждал нарезанный сладкий пирог с ягодами. Пока Стас разливал чай по чашкам, Лев Иванович достал упаковку шоколадных конфет, прихваченных по пути.

– Вот еще, до кучи к чаю, – пояснил он.

– Лева, ну куда? – всплеснул руками опер. – Пирог же вон есть, да и конфетки вроде тоже где-то были.

– А это чтобы ты не лазал и не искал.

– Ну, тогда ладно.

Стас поставил чай на стол, высыпал конфеты в вазочку и присел. После первого куска он спросил:

– Виделся со старшим Залевским?

Стас не проявлял праздный интерес, а, скорее, уточнял. Гуров кивнул.

– Виделся, – ответил он, прожевав кусок. – Но не особо продуктивно.

– Что, совсем пусто?

– Практически. Папаша больше рассказывал о жизни сына, хотя я его спрашивал о Закутько.

– Это неудивительно. Как-никак он два месяца назад ребенка схоронил.

– Да это понятно. Я его и не перебивал, когда он в воспоминания ударялся. Единственное, что меня заинтересовало, так это то, что Николай за несколько дней до смерти сообщил отцу, что собирается переходить на другую работу.

– Только собирался?

– Со слов старшего Залевского, нашел местечко, где получше и побольше платят.

– Хм, – Станислав пожал плечами. – Не вижу ничего особенного.

– Так-то оно да, но, не знаю почему, как-то меня это насторожило.

– А когда Залевский сказал об этом отцу?

– За два дня до смерти.

Крячко задумался.

– Нет, – покачал он головой. – Все равно не вижу ничего странного. Если только Николаша не вляпался во что-то откровенно криминальное, но мы пока не знаем этого наверняка. Да и Даша не говорила о том, что ее благоверный вдруг резко загорелся идеей смены работы. Это если отталкиваться от версии, что Залевский с Закутько свои непонятные делишки мутили сообща.

– Ну да.

– Больше ничего?

– Ничего. Залевский подтвердил, что Семен приходил на квартиру Коли после его смерти. Вместе с родителями друга. И даже что-то оттуда взял на память.

– Зеленую папочку? – слегка оживился Станислав.

– Представь себе, нет. Взял какие-то мелкие безделушки. А про папочку, если она принадлежала Коле, Андрей Степанович, похоже, не знал. С его слов, с сыном родители виделись нечасто и больше общались по телефону. Николай маму с папой в подробности и нюансы своей личной жизни не посвящал, а если они что-то такое и спрашивали, то отделывался общими фразами.

– Это Залевский так сказал?

– Сам догадался. По намекам Залевского. Вот, Стас, собственно, и все. Теперь ты выкладывай, насколько успешно ты изучил эту самую зеленую папку.

– Допивай чай, и пойдем в зал. И сам увидишь, и я расскажу.

Но чай друзья допили небыстро. Опер налил еще по чашке, они доели пирог и полакомились конфетами, попутно болтая ни о чем. И только потом отправились в зал, где на журнальном столике дожидался объект их обсуждений.

– Скажу сразу, – пояснил Стас, открывая папку, – в моей истории будет много домыслов и догадок.

– А куда без них? – развел руками Лев Иванович. – В розыске, как и в хорошем хозяйстве, и пулемет не помеха.

– И то верно. Значит, слушай, друг Лева, что мне удалось выудить с помощью содержимого этой папки и отчасти интернета. В общем, четырнадцать лет назад компания ребят-студентов поехала отдыхать в Любино, так сказать, на выходные.

– Отдых на природе, – вставил сыщик.

– Ага, пикник на обочине. Но так и есть. Ребятишки стартанули в пятницу вечером и рассчитывали провести там все выходные и вернуться в воскресенье, если бы в первую же ночь не пропала одна из девчонок.

– Та самая Виктория К.?

– Именно она. И кстати, мы с тобой об этом деле должны были слышать – оно было громким.

– Вот как? – удивился Гуров.

– Сам в шоке. Если честно, я вспомнил с трудом, и то обрывочно. Наверное, потому, что пошумели и забыли. Девушка эта – Виктория Короткова – до сих пор не найдена ни живой, ни мертвой. А поскольку тела не было, то дело, зуб даю, мимо нашего убойного отдела прошло. Папаша у нее какой-то там влиятельный был, поэтому и раздул шумиху. Тогда и лес этот прочесали, и окрестные деревеньки, включая и Любино, но, как несложно догадаться, без толку. – Станислав вытащил содержимое папки – листы с распечатками. – Вот все заметки с интернета, газетные публикации. Все, что касается этого непонятного исчезновения.

– Да, тогда действительно надо дело поднимать. Кстати, не факт, что оно будет в архиве, по пропавшим-то нет такого срока давности, как, скажем, по убийствам или ограблениям. Может и на полвека растянуться.