Вольга и Микула

Вольга улыбнулся одними глазами.

– Значит, я правильный путь выбрал. Как раз ты мне и нужен, Микула. Именно ты.

– На что ж я тебе нужен, княже?

– Меня звать Вольгой Святославовичем. Видишь, я тоже от тебя не прячусь. Едем мы в город Гурчевец дань собрать да порядки навести. Донесли мне, будто наместник тамошний власти лишился и…

– Разбойный это город, – перебил князя оратай. – Был я там на десятый день после Ивана Купалы. Соли закупал себе и для мужичков наших. Три мешка по сто пуд довёз. По дороге с базара попрошайки одолели – тьма тьмущая голытьбы. Не давал им грошей, так те в драку полезли. А у меня разговор короткий – по зубам дал одному, другого лбом о стену пришиб, третьего за шкирку поволок да в бочку с дёгтем выкинул. Отстали от меня.

– Туда мы и едем порядки наводить. Нужен ты нам, Микула. Одни не справимся.

– Дело благородное. Тут, пожалуй, и моя работа подождать может, – пожал плечами Микула и с лёгкостью закинул соху в ракитов куст, испугав дружинников. – Только вот одно мне неясно: как ты меня нашёл, Вольга Святославич?

– Наш общий друг поведал, Микула Селянинович! – Вольга тоже сощурился и встал руки в боки.

– Общий друг? Это кто ж?

– Святогор.

– Святогор?! – Микула достал из-за спины кулак и протянул открытую ладонь Вольге. – С этого и надо было начинать разговор, Вольга-богатырь. Я б совсем по-другому тебя встретил.

– А, может, мне того и надо было, Микула-богатырь, чтобы именно так ты меня и встретил? – лукаво сказал Вольга и с теплом пожал мозолистую ладонь.

И крепко обнялись богатыри, будто встретились друзья, которые сотню лет не видались.

– Ты понимаешь, что происходит? – Мориц снова оказался возле Трюггви у куста, где Микула упрятал соху. – Князь говорит на равных с пахарем, с мужиком, с деревенщиной! Куда мир катится?!

– Мир стоит на месте, Мориц, дубинноголовый ты индюк. – Трюггви всё ещё продолжал доставать щепки из-под пластин доспеха. – Разве мужичьё одевается, как на праздник, чтоб землю пахать? Кафтан из чёрного бархата и шляпа пуховая, да? Или у тебя глаза бычьим пузырём залеплены?

– Дык я… Ну, может, он странный просто…

– Конечно, он странный! Он ведь тоже князь, тоже богатырь.

Мориц окончательно перестал что-то понимать.

***

В Гурчевец прибыли под вечер. В посаде все лавки и ставни домов уже были закрыты, но мальчишки выбегали со дворов посмотреть на процессию нежданных гостей, тыкали тощими пальцами в могучего Микулу и стройного Вольгу и перешёптывались, прячась за плетнём.

В детинец стража их пропустила, сняв шапки.

– Явился избавитель наш! – не поднимая головы, прохрипел солдат с пышными усами в становом кафтане.

Вольга ухмыльнулся и бросил ему горстку кун. Пускай и после дежурства продолжает радоваться.

Наместник встретил их с меньшей радостью. Лучина сама собой погасла в его светце, когда он увидел в дверном проёме дюжину всадников во главе с князем.

– Не ждал гостей, Мокша? – Вольга спешился и подошёл вплотную к наместнику. – Дошли и до меня слухи о здешнем беззаконии. Не справляешься сам-то?

– Н-нет, княже, – поник головой наместник. – Они ж, разбойники, мне нож к горлу, а людей своих мало. Их обуздать не могу. Да и семья всё-таки есть родная, детишки малые.

– Что ж ты мне даже весточку не отправил?

– Виноват, княже. Не вели казнить, смилуйся.

– Так что ж не послал? Говори!

– Боюсь я их, княже. И за вас боюсь. Худое они и вам сделать могут, а потом и мы останемся, как сироты, без защиты.

– Значит, думаешь, не справимся с разбойниками?

– Справитесь, княже. Они ж не всегда такими были. Околдовал их злой язык. А потом и дальше пошёл народы смущать: в Ореховец, в Крестьяновец… Не знаю, где он сейчас.