Руны на клинках

– Первый мой бой, – признался я.

– Хорошее начало, – одобрительно сказал боярин и весело добавил. – Ну, пара спокойных дней у нас есть, ещё потолкуем. Бывай.

– Пока, – сказал я.

Пехотинец пошёл на позиции, а я вернулся к машине помогать своим осматривать технику и чистить ствол. Работаем себе банником, а над нами в сторону противника пролетели три биплана с триколором на крыльях. Мы проводили их круглыми глазами с раскрытыми варежками.

– Так вот что это был за рокот! – сказал Паша. – А я всё думаю, думаю!

– Продолжаем работать! – скомандовал Сергей.

Потом пришёл лично комбат старший лейтенант Дёмин. Боярин с боярином договаривался о трофеях, так потребовалось, чтоб я сам занялся или уполномочил командира. Я серьёзно его уполномочил и вернулся к своему занятию.

Мне боец притащил трофеи: Мешок вещевой, заплечный и комбез почти новый, а постираю сам. Две пары ботинок. Зеркальце, расчёску, флягу, котелок, опасную бритву, коробку зубного порошка и зубную щётку. Ручка перьевая, заправленная, пузырёк чернил и пачка чистой бумаги. «Парабеллум» в кобуре, две полные обоймы и большой нож в ножнах.

Посыльный перед боярином отчитался, что карты с голыми девками и порно-открытки сожгли, мундштуки и сигареты просто выкинули, шнапс передали лекарям. На взвод приходится по компасу, часам, биноклю и губной гармошке, уже осваивают. Пехота забрала радиоприёмник, они его перенастроят, а нам в штаб достался патефон с немецкими пластинками. Есть прикольные, только поют непонятно. Карты и документы забрал мой особый отдел, но изучают пока совместно.

Я принял трофеи с докладом и отпустил воина. По очереди сходили с пехотинцами на речку искупаться и постирать шмотки, развесили на пушке и разложили на броне. В полдень добрались до нас полевые кухни, да приехало автохозяйство.

А к вечерней кормёжке прибыли машины от дорогого Совета обороны, и нам выдали пакеты индивидуальные гигиенические, санитарные и коробки сухпая на двое суток. Отчего ж сразу с танками не дали? Чтоб были злее в первом бою?! Ох, чувствую, оно не к добру.

Или тогда командование не было в нас уверенно? Устроили построение, и командирам на всех стопками выдали нагрудные знаки на парадку, чтоб пришили сами. Такие вертикальные овалы с изображением танков. Дают танкистам за настоящий бой! Наверное, мы должны что-то почувствовать…

Блин! К знакам положены две серые полоски – первые степени. Провёл до 10-ти боёв и уничтожил до 10-ти танков противника. Пацаны знаки пока пришивать не станут, я точно отложу на будущее.

Зато пехоте привезли из дома почту, а у танкистов принимали первые письма с фронта. Под уже узнаваемый рокот наших бипланов опробовал трофейную ручку и бумагу:

«Здравствуйте, мои дорогие и любимые! Привет, Катя! Привет, Светочка! Привет, Миланья! Привет, Надя! Привет, Клава!

Доехал я хорошо. На месте устроили нормально. Напишите мне на адрес дружины, как у вас дела, как самочувствие.

Ваш Артём».

* * *

Сразу после гигиены остро встал вопрос досуга. Вроде бы, какие на войне с досугом трудности? Если ещё живой, спи впрок или стреляй. Увы, спать круглосуточно не могут даже все маги, а я тут летаргию ещё не освоил. Просто знаю, что должно быть заклинание, да не пробовал. Всё как-то недосуг.

И одолевают разные мысли. Вот сам прекрасно знаю, что думать вредно, однако иные мысли настырно лезут в голову, преодолевая все барьеры. Взять, к примеру, боярина Касатку. Он не соврал, я бы это определил сразу.

Его дружина первым приказом защищала некую высоту. Как оно вписывается в ситуацию! Совет бросает дружины в оборону, даже кадетские корпуса едут на фронт!

Значит, дружина Игоря защищает горушку, и боярин за это время из сержантов становится лейтенантом. Причём, с начала войны прошло три недели. Можно за это время стать офицером? Ну… если он изначально занимал офицерскую должность… и боярину кинули лейтенанта…

И не завидую я совсем, не в том суть. Какое-то столкновение с врагом точно было, иначе бы Игорь высоту не упомянул. И дружина отошла. Ушла по приказу, за бегство даже боярам званий не дают. Сколько оставила народу, Касатка не сказал, но тогда танки оставались – я насчитал на втором склоне пять обгоревших остовов.

Что имеем в результате? Неприятель наталкивается на ожесточённое сопротивление. Неожиданно наталкивается, знал бы заранее, обошёл. Или тоже слишком далеко обходить. Европа прикладывает усилия, тратит солдат и технику, но оборону пробивает. Даже привыкает к такому.

И тут появляемся мы на танках! А мы все должны сгинуть в пехоте, кадетов же в панике бросили на фронт. Ладно, разведка европейцам про кадетов ещё не доложила, просто неожиданно атакуют танки.

Внезапной атакой сожгли семнадцать «панцирей», порешили батальон пехоты и сколько-то гаубиц. Враг взамен кого-то из пехоты ранил и убил, да сбил гусеницы с трёх танков – их к вечеру починили.

А сорок машин ушли в европейский тыл чего-то делать. Это точно диверсия, хотя напакостят неприятелю братцы на хороший прорыв. Что ещё могут сорок танков без пехоты и артиллерии? У них в баках всего на пятьсот километров, сто из которых потратили в тылу…

Правда, я ж не видел, может, их долили перед делом. Всё равно пятьсот километров хода немного, это точно диверсия в тылах. Только европейцы не знают, и будут реагировать на всю катушку.

И, пожалуйста, не смейтесь, вечером в дружину Касатки пришло пополнение и семь «Ратник-28» от Совета обороны. Ребята займут позиции и будут ждать врага, как ничего не случилось.

Мы же заправились, загрузились снарядами и пулемётными коробами, закинули трофеи в машины и поздно вечером уехали в тыл. Даже свои могут думать, что угодно.

И я могу что угодно думать на переходе летней ночью. Досуга навалом, да заполнять его нечем, вот и лезут непрошенные мысли. Даже мне, боярину, в штабе карты не показали, только Касатка назвал близлежащий городок. Название мне ничего не сказало, какое-то южно-русское, а боярин поведал, что мы в пятистах километрах от границы.

Вообще, не в курсе, много это или мало за три недели нападения. Больше двадцати километров в сутки, вроде, приличные темпы? С такой скоростью до осени европейцы подойдут к Москве. Хотя мы тут по идее защищаем Кай-ёв.

А ведь могут дойти, если скорость не снизится. Если нападение действительно внезапное. Блин! Сам лично столько делал, чтобы оно не стало неожиданным, и всё-таки сомневаюсь. Дружины же реально поставили в оборону! И кадетов послали на фронт!

Ага, и кадет Большов едет ночью в танке, рассуждая о стратегии. Сам кадет не погиб с ружьём, и танк его не захватили на границе. Совет обороны выделил машины из запаса и сформировал танковый полк.

Приехали мы на фронт запросто, авиация врага не досаждала. После танковой атаки мы спокойно занимались бытовыми делами, и Касатка не жаловался на постоянные нападения с неба. Вот артиллерия у немца хорошая, и миномёты он любит, а про самолёты боярин не говорит.

Значит, нет у врага сил бомбить позиции, и на все коммуникации он не может нападать. Наседают враги на важнейшие объекты, а там хорошо отбиваются.

У нас тоже пока совсем нет или очень мало штурмовиков. Ну, полёты «кукурузников» не считаем. А истребители, вроде бы, работают.

Лично видел за всё время только один воздушный бой. Толком ничего не понял, самолёты кружили в высоте. Да и не стал я стоять, задрав голову, никто из ребят вокруг на суету в небе внимания не обращал. Просто там делали свою работу, и точно толпой никого не избивали.

Получается, что русская авиация не уничтожена внезапным ударом? И танки враг не спалил? Европа не захватила богатые трофеи и воюет на свои? Тогда по науке русские должны временно оборонять удобные позиции и отходить перед значительно превосходящими силами. Просто ещё идёт мобилизация страны. Всё по плану.

Но откуда это ощущение паники? Кадетам не дали доучиться, дружины поставили в оборону…

Хотя кадеты и должны стать военными, а дружины для того и придуманы. И «Московский еженедельник» комментирует сдержано и общё. Вернее даже ура-патриотический «Московский еженедельник» комментирует очень сдержано и очень общё.

Надо будет ещё посмотреть прессу, но из того, что застал, выводы грустные. Никаких сообщений по сути, никаких версий, лишь официальные заявления советов – не поддавайтесь панике, отстаньте, мы работаем.

Нормальный русский сразу впадает в панику, у него единственный вывод – это полный и бесповоротный этот… конец. Я тут в танке ещё располагаю фактами, что-то сам вижу, а простые ребята у станков? Мдя. В этой реальности русские тоже не умеют в информационную войну!

* * *

Под утро встали в чистом поле на окраине небольшой деревеньки. Заглушили мотор, вылез я из танка и к стрекотанию сверчков получил уже привычный треск наших бипланов. Командир велел водителю Диме спать, мне и Павлику охранять его с танком, а сам пошёл к взводному узнать новости.

Рассвело, за селом забухали разрывы и принялись бить из пулемётов. Паша с умным видом выдвигал сто первую версию того, что там творится, и зачем мы тут всё ещё стоим, а я его внимательно слушал.

Пришёл очень деловой командир. Он разбудил Диму и приказал всем занять места. Мы шустро запрыгнули в люки, водитель понятливо запустил двигатель, а Серёга по внутренней связи дал вводную:

– Завтрак дадут после дела. Сейчас обходим деревню, расходимся и помогаем пехоте атаковать вражеские позиции.

После прогрева поехали воевать. Между позициями метров триста, едем двумя шеренгами потихоньку и с короткими остановками, чтоб не передавить своих пехотинцев. Серёжа связался на общей волне с неким ротным и с ним координирует продвижение.

Парни перемещаются перебежками и стреляют из винтовок. Я тоже стреляю, Паша один за другим подаёт фугасы. Первыми выстрелами заткнули пулемёты противника – почти в каждом танке маги. Я просто чувствую врага и неплохо освоился с пушкой.