Джонни и «Зов предков»

***

«Бешеные» жандармы, кто не на посту, уже спали чутким злодейским сном, когда порядочных было просто не унять.

Только-только удалось организовать вывоз спасённого имущества и вынос раненых. Официально, под протокол, завизированный подвернувшимися под руку полицейскими, было спасено и немедленно арестовано полицией: десять ящиков виски, пять ящиков мясных и три рыбных консервов без этикеток, (замучились срывать) и двадцать блоков сигарет без акцизных марок.

Остальное имущество безвозвратно утрачено в ходе беспорядков или его вовсе не было. Полицейские так же подписали осмотр восьми сгоревших дотла автофургонов, водители которых были госпитализированы первыми (немного невежливо) с черепномозговыми травмами.

Раненных, вообще, было много, но в основном солдаты, умоповцы поголовно пережить ранений не смогли, не вынесли сердешные, не дождались помощи. Под лазарет заняли казарму, где в туалете… вернее, из туалета достали слегка спятившего бедолагу, отчего-то в костюме химзащиты.

Он туда зачем–то по лесенке спустился, и у него нога между перекладин застряла. Его госпитализировали отдельно – в том же помещении, да он и не хотел никуда – сидел в шкафу… в том самом костюме.

***

Дождались помощи из округа. Первым прибыл ревизор и поинтересовался, почему не потушили штаб? Да пофиг карты с приказами, там же архив! С призывными предписаниями! Теперь любой солдатик может набить офицеру морду – он вне военной юрисдикции, а гражданская не касается военных дел. Их же всех снова надо призывать!

Ну, не всё так плохо, можно будет выписать дубликаты тем придуркам, кто ещё не догадался потерять солдатские книжки. А тем, кто догадался, придётся всё писать с их правдивых слов.

– Вот заразе повезло! – помянул Джонни лейтенант Да-на.

Помянул Джонни и капитан Ха-на, отчего-то, правда, по прибытию даже не спросивший о сынишке. Он отчётливо помнил этот фургон, на котором лично отвёз сынка в армию – фургон, да и Джонни тоже, преследовали его во снах.

Всё – конец кошмарам! Вот он – убийца водителя и угонщик грузовика, напавший на бар с этой целью! Как его? Зампотыл? Смешное имя, но ему подходит – идиот. Приехать на своей роскошной двухдверке к бару, бросить её, грохнуть дедушку бармена и угнать его порд-пикап!

Маньяк, герантофил, наверное, или его именно тот дедушка в детстве того? Ух, красавчик ещё тепленький, не в комплекте слегка, но можно и пришить, всё ему в пластик сложили и повезли в полицейский морг выяснять личность.

А то вояки эти – Зампотыл и всё, а звать-то как? «Не могём знать, вашество!» Тьфу, балбесы, а такие молоденькие и в жандармерии служат. Вот какая у покойника тачка, они, мля, запомнили, а остальное – начальство, Зампотыл. Эх, и это будущие полицейские!

***

Зря он так, конечно, – под руководством лейтенанта Да-на жандармы всё организовали быстро и толково. Утром солдат в столовку пускали лишь по предъявлению солдатской книжки и тут же изымали на «переоформление». А кто потерял, отправлялся на погрузку "сгоревших" фур, пока не вспомнит, куда она делась.

Солдаты на разгрузке прониклись важностью момента, все очень хорошо понимали, что в их же интересах утерянное имущество утерять как можно быстрее и далее, пока на него из округа лапу не наложили. Никому не хотелось дожидаться оформления новых документов на гауптвахте.

Когда заявились чины из округа, увидели пьяного до беспамятства ревизора, склады в полном соответствии с бумагами и работающий лазарет – медики, надо отдать им должное, прибыли ещё до рассвета и интересовались лишь раненными.

Вообще, по факту имелось два происшествия – пьяная драка умоповцев с солдатами, не вынесшими измывательств, и пожар в штабе – хрен его знает, отчего он сгорел! Тем более под штаб сборного пункта почти уже готово новое здание, извольте взглянуть.

Чины взглянули и заявили, что сами туда въедут, а сборный пункт, как лишняя бюрократическая ступень, упраздняется и переименовывается в окружной мобилизационный сборный пункт. Кстати, почём тут можно снять приличное жильё? А купить? Дайте два!

Офицеров, с утра прибывших на службу, ждали назначения с переводами и без оных, но обязательно с понижением – докатились! Драка массовая, штаб сгорел, главного с лошадиной мордой на пенсию выперли. И это во время войны, что говорит о многом – не одна только морда у него лошадиная.

Зато жандармерия получила всевозможные поощрения и благодарности – явно подлизывались, ясно ведь, из-за чего.

Под утро Джонни разбудили, впрочем, такого в его жизни ещё не бывало – он проснулся, едва боец протянул к нему руку. Оказывается, снова звонил лейтенант Да-на.

Ну, не такой он мужик, чтоб повторять глупости. Джон вышел на связь. Лейтенант вежливо(!) попросил разместить на базе и поблизости кое-какой груз. Под честное слово Джона, ему верят как честному человеку – с Джоном чуть истерика не случилась.

Он припомнил штабеля ящиков на площадке терминала и горы таких же ящиков в ангаре, вошёл в положение, только сразу озвучил требования. – Рабочие, конвой, жандармы, питание для всех, лучше полевую кухню.

Лейтенант бессовестно заявил, что все уже в пути, никто в Джоне ни секунды не сомневался, вот и распорядились заранее. Жандармы скоро будут на базе в его полном распоряжении, рабочие с конвоем чуть позже, первый фургон уйдёт через час. Джон легко согласился, следуя народной мудрости «дают – бери».

Поднял дежурное отделение и повёл в поиск готовить площадки под товар – зачистка, разминирование, контроль. С контролем сильно выручили полицейские рации. Прибывших жандармов рассадил в секреты, их дело просто стрелять во всё подозрительное. Отрядные опытные наблюдатели сами выбрали позиции.

Тут как тут работяги с конвоем. Фурам здесь не везде можно проехать, потому – в цепочку разберись! Остальные на расчистку улицы. Как раз подошла первая машина, началась разгрузка.

Джон оценил, вздохнул – получилось так себе. Назначил старшего и вернулся в особняк. Позвонил в штаб жандармерии, составил очень убедительную заявку на дополнительных солдатиков рабочих и конвой. Наконец, настало время будить ребят.

– Хорошо, что спозаранку занят был, дал парням выспаться, даже Карлу. Вот пусть встаёт и занимается размещением товара, хотя… расспросить его нужно кое о чём, заодно позавтракаем. – Привычно мысленно сам с собой разговаривал Джон.

Глава 2

Ребята сосредоточенно жевали, прихлёбывая из кружек – наверное, это был бы самый молчаливый завтрак, если б Джон не спросил. – Как ты его убивал?

– По ошибке. – Буркнул Карл и неожиданно улыбнулся, – и по инструкции – он и не собирался останавливаться.

– То есть, если б зампотыл вышел из машины, ты бы его отпустил? И так бы и ждал, пока его грохну я? – ровным голосом уточнил Джон.

– Тебе-то что сделалось бы??? – воскликнул Карл, – тебе сам чёрт родственник! А я еле батю сюда вытащил, и нам тут сидеть… кстати, можно?

Джон серьёзно кивнул.

– Джонни, ну, как ты не понимаешь, что сам Та-ну… – подал голос Пауль.

– Стоп! – Его перебил Чен. – Зампотыл – Та-ню?

Ему покивали, усердно пережёвывая бутерброды.

– И ты его грохнул? – обратился он к Карлу. Снова кивок.

Брюс вернулся к сути первого вопроса. – Как ты его убил?

– Порвал из станкача – суке даже клешню по плечо оторвало, – Карл запил из кружки, проглотил и со вкусом договорил, – правую.

Чен рухнул перед Карлом на колени и расцеловал ботинки. Ребята с виду равнодушно наблюдали эти манипуляции, но когда Брюс Чен встал, поклонился Карлу и сел на место, на него смотрели очень внимательно, даже требовательно.

– Тебе я обязан жизнью, – обратился Чен к Джону, – но кланяться не буду – воин не благодарит за жизнь. Карл сделал то, на что мне всей жизни бы не хватило – отомстил за меня и отца.

Брюс замолк, Джон напомнил, – ты обещал всё рассказать, воин.

– Хорошо. Но это длинная, грустная история. – Ответил Чен.

– Погоди. Карл, нам доверили на временное хранение часть товара из спецзоны, так хотелось бы, чтоб это была большая часть, – сказал Джонни старому другу, – я там уже распорядился, но у тебя всегда лучше получались такие вещи.

– Потом всё подробно перескажешь, – бросил Карл на ходу.

Чен бесстрастно проводил его взглядом и продолжил, как ни в чём ни бывало. – У нас была счастливая семья. Мы дружно горевали по маме, но мы были вместе, мы любили…

Его отец растил сыновей. Старший – высокий, стройный, гибкий, румяный. И Чен, какой есть – коренастый, смуглый, быстроглазый, вообще, стремительный, неугомонный. Старший… Чен отказался вспоминать его имя. Старший любил акварель, каллиграфию, стихи. Они даже говорили с отцом хайку – играли в загадки.