Возвращение полуночи. Арка 2. Твари в ночи

– Ха-ха-ха!

– Новое мяско!

– Вкусное!

– Сладкое!

– С-свежее!

– Мя-а-асо!

Тягатели встали, как вкопанные. Кто ухватился за голову, кто дико озирался. Даже Лексий побледнел и отступил назад.

– Кто здесь? Кто говорит?! – выкрикнул Неждан.

– Мы говорим!

– Мы говорим!

– Мы! Говорим!

Голоса окружили их, назойливо лезли в уши, зудели прямо в мозгу.

– Ха-ха-ха! Гляди, мой боится людей!

– А мой гордец ещё тот!

– Этот трус!

– А эта задавака!

– И все та-акие ра-анимые!

– Ха-ха-ха! Хи-хи-хи!

Стоян вышел вперёд и громко сказал:

– Не обращайте внимания на голоса. Это всего лишь духоплёты. Если не питать их своими страхами и гневом, они не будут досаждать…

Но его никто не слушал.

– Кто слабак? Это я слабак?! – рявкнул Остап и пропорол воздух кулаками. – А ну выходи, силушкой померимся!

– Я не трус. Я правда не трус! – лепетал Наум плаксивым голосом. Он сжал руками голову и присел на корточки.

– Ха-ха-ха! Это я-то не уверена в себе?! – хохотала Сойка, и хохот её подозрительно походил на рыдания.

– Я маленький?! – тоненьким от возмущения голосом кричал Неждан. – Это я маленький?!.. – Было непонятно возмущается он или готов расплакаться.

Любимку хохочущие голоса обступили со всех сторон. Он чувствовал себя голым, выставленным на всеобщее обозрение. От них не было никакой защиты. Словно стая любопытных сорок разом вскрыла тайники его души и вытащила на свет все самое секретное и давно забытое.

– Трус? Он боялся темноты?

– Нет, он высокомерен! Только взгляни на его мечту!

– Не любит людей!

– Хочет быть первым!

– Он тоже маленький!

– А какое смешное имя! Пф, Любимка!

– Волосы, как у девицы!

– Слабак!

– Нос простолюдский!

– Холоп! Он – холоп!

– Тьфу на вас! – Любимке надоело слушать – ничего нового они не сказали, все так или иначе уже говорил ему Ярополк и другие благородные.

Голоса прыснули от него, как стайка мальков от щуки. Отрок хотел было уже гордо приосаниться: я-де вон каков – разогнал толпу говорящих невидимых чудиков, но тут в голове появились совсем иные звуки.

– Снуф, снуф, сну-уф!

Любимка задрожал. Опять?! Но ведь сейчас день. Как такое может быть? Он огляделся, широко распахнув глаза, но нигде не приметил мало-мальски плотной тени.

И тут в голове прозвучал тихий вкрадчивый голос:

– Ты думал мы уш-шли? А мы здес-сь! Мы вс-сегда рядом! Мы ш-штём!

Не обнаружив материального подтверждения присутствия темных тварей, отрок расслабился:

– И чего? – дёрнул он плечом. – Вы больше не имеете надо мной власти.

– Ош-шибаеш-шс-ся! Ош-шибаеш-шс-ся. В с-сапредельном лес-су мы мош-шем…

Голос истончился и растворился в сознании.

– Ошшибашся, ошшибашшся! – передразнил Любимка и огляделся.

– Ярик?!

Ярополк стоял в сторонке и орал в пространство.

– Не-ет! Я не слабее этого холопа! Он ни в жисть меня не обгонит!

Любимке даже показалось, что он слышит обрывки злых голосов:

– Может обогнать!

– Обгонит!

– Уже обогнал!

Ярополк разрыдался в полный голос и упал в траву.

– Что за бред? – Любимка нахмурился. – Ярик, ты чего? Ведь это неправда. Я всегда равнялся на тебя и пытался догнать.

Другие тягатели выглядели не лучше сына воеводы. Бледный Димитрий что-то быстро говорил в пространство, Остап тыкал в воздух кулаками:

– Вот вам! Вот! Получите!

Наум сидел на земле и тихонько раскачивался.

– Отстаньте от них! – Любимка бросился вперёд, позабыв обо всем. – Тягатели вам не игрушка!

– Я не могла перепутать травы, – лепетала Настенька, глядя в пространство.

Болтя злобно шипел рядом. Лексий побледнел, на щеках выступили красные пятна.

Любимка бросился к Стояну.

– Дядька Стоян! Дядька Стоян! Как это прекратить?!

– Никак, – ответил тот, внимательно наблюдая за общим хаосом. – Они должны справиться сами. Иначе в Запредельных лесах им не быть. Странно, что ты отделался от духоплётов так быстро.

Любимка прислушался к себе. Хор голосов не уходил, но стал тише и уже совершенно не трогал.

– Хе, – ухмыльнулся отрок. – Меня как только в детстве не обзывали. А уж Ярик когда появился… Им сложно придумать что-то новое. Я привыкшай!

И он рассмеялся. Стоян только головой покачал. Этот паренёк и правда чудной – даже детские обиды он умудряется повернуть так, что они делают его сильнее…

В тот день далеко не ушли – тягатели приходили в себя до самого вечера.

– Мечи-калачи! Да что же это такое! – Любимка не находил себе места. – Прутик с каждым мгновением отдаляется от нас, а мы тут сидим без дела…

– Любим, успокойся. По Чаще Хруста им нас не обогнать. За полдня мы ушли дальше, чем они за два.

Первым, как ни странно, отбился Наум. Он просто перестал оправдываться, взгляд сделался осмысленным.

– Отпустило? Добро, – хлопнул его по плечу наставник. – Ступай к Любиму, начинайте обустраивать лагерь.

– Последним от шепчущих демонов освободился Ярополк. Когда очнулся, первым делом отыскал взглядом Любима. Поняв, что тот давно уже занимается делами, сын воеводы закряхтел и ударил кулаком о землю.

– Не рыхли для них землю, – сказал Стоян, стоявший рядом.

Ярополк вздрогнул, поглядел на наставника круглыми от страха глазами и промолчал. Любимке стало жаль парня. Хотел подбодрить его, но, встретившись взглядом, передумал.

– Похоже, демоны Ярополка связаны именно с тобой, – проговорил Наум и перевёл взгляд на Остапа.

– Как это? – спросил отрок.

– Больше всего на свете он боится, что ты его обойдёшь. За это и зацепились демоны. А ведь они тащат самые сильные страхи…

Он замолчал. Любимка только головой качнул.

Димитрий как бы случайно оказался рядом с Лексием. Сын богатыря то и дело поглядывал на Любимку. Смотрел, как тот жизнерадостно носится по лагерю и верещит, больше мешая, чем помогая.

– Демоны признали в нем своего и не тронули, – сказал Димитрий. – Тебе не кажется, что его пора остановить?

Лексий резко повернулся к княжичу.

– Ты о чем?

– Любим – очень странный человек. Совсем недавно мы подозревали его в отсутствии земной тяги. И не зря, помнишь, что сегодня произошло на струне скорости? А теперь его сила пугает даже тебя – самого умелого тягателя.

– Ничего меня не пугает, – огрызнулся Лексий.

– Надо очень осторожно к нему относиться. Не то он разболтает своим дружкам демонам наши слабости, и те помешают нам на испытаниях.

– Чушь! – рявкнул сын богатыря и отошёл. Но хмурость не покидала его лицо.

Димитрий последил за ним какое-то время и удовлетворённо кивнул – семена посеяны и обязательно дадут всходы. Страх и зависть – очень хорошие удобрения для цветка подлости.

В голове постоянно звучали голоса духоплётов. Как и говорил наставник, они не пропали совсем, только отдалились на задворки сознания.

– С-сделай! С-сделайх-х это для нас-с…

Княжич замер. Что это? Какой-то другой голос? Показалось, что демоны шепчут одобрительно, будто они довольны им. «Да ну, бред?» – Димитрий отогнал глупую мысль. Это очередная хитрость духоплётов – не более. Найдя взглядом Клопа и Неждана, он подошёл и прошептал:

– Чего скажу. Видели, Любим каков? Демоны признали в нем своего и не тронули. Надо быть с ним настороже…

Клоп и Неждан слушали его, широко распахнув глаза.

– Так вот, значит, откуда его сила, – проговорил Неждан.

– Та-а!.. – протянул Клоп.

И тихий голос на задворках сознания:

– С-сделай это-х-х для нас-с…

Ночь прошла спокойно. На страже стоял Стоян, избавляя их от назойливого влияния духоплётов.

– Это было только сегодня, – предупредил он тягателей. – Дальше станете справляться сами.

Они углубились в Запредельный лес. Стволы стальных деревьев вблизи оказались ещё более внушительными. В густом подлеске постоянно что-то копошилось и шуршало. Раз прошло что-то по-настоящему огромное, отчего подрагивала земля и юные сердца тягателей.

– Ёшки-матрёшки! Идём, глянем чего там! – закричал Любимка и ломанулся прямо в чащу.

Шлёп! Под ноги ему упал Глиняша, отрок замахал руками и растянулся в полный рост.

– Стоять! – раздался голос Стояна. – Приказа сойти с тропы не было. Двигаемся дальше.

Больше в кустах никто не буянил, тягатели добрались до места без приключений. Тропа вывела на обширную поляну, на которой почему-то ничего не росло, кроме травы, да и та поднималась не выше щиколотки.

– Располагаемся. И ждём!

С этими словами он исчез в лесу.

– Чего ждём? – недоуменно моргнул вслед Любимка, но ответа не получил.

Тягатели начали располагаться. Любимка устроился вместе с Наумом, Настей и Сойкой. Димитрий, как всегда, сосредоточил вокруг себя благородных – Остапа и Ярополка. Матфей тоже крутился рядом. Неждан тёрся подле Клопа, хотя друг вновь изменил ему с Несмеяной. Он что-то тихонько татакал, девушка молча слушала и вроде бы хмурилась чуть меньше обычного.

Неклюд сидел чуть поодаль от всех, и даже здесь умудрялся вести себя так, словно вокруг на много вёрст никого нет. Конопат впал в уныние. Болтя сидел по другую сторону от тягателей и время от времени клацал зубами, словно для того, чтобы не забыть, как это делается. Шестерён шлёпнулся, где стоял. В руках сразу появилась книжица, куда он зарисовывал механизмы. На лице застыло блаженное выражение.

– Вот чудик, – сказал Любимка.

– Он счастлив… – в голосе Наума чуялась зависть. – Он совсем не боится.

– А чего боятся-т?! – Любимка хихикнул. – Жуков, чтоль, в траве?

– Кстати, хотела тебя спросить… – начала Сойка и вдруг замолчала. Синеволосая девушка замерла прислушиваясь. – Что это?! – она вскочила.

Лексий уже был на ногах, так же как Болтя с Настенькой. Остальные удивлённо глядели на них. А потом лес вокруг поляны заполнился шумом большого количества мелких и шустрых зверьков. Вскоре Любимка сумел их увидеть. Вокруг поляны по кругу стремительно скакало по ветвям, постоянно меняя высоту, бесчисленное множество существ не больше белки. Они перемещались столь быстро, что превратились в пёстрый шевелящийся ковёр, покрывающий лес.

– Что это за чу…

А потом этот ковёр соскользнул с деревьев и покрыл поляну. Любимке показалось, что он утонул в чёрном копошащемся месиве. По телу стучали и скребли сотни крохотных лапок. В уши лезли многочисленные шумы. Кто-то хихикал, попискивал, повизгивал, шуршал, хрустел, скрябал и посвистывал.

– Мой ремень! – возмущённо крикнул Ярополк.

Любимка не успел хихикнуть, как почувствовал, что его карман покидает медальон тягателя.

– Мечи-калачи! Стоять! – Он ухватил за цепочку, с другой стороны тянули так, словно там был великан. Любимка упёрся обеими ногами в землю и закричал: – Ёшки-матрёшки! Не возьмёшь! – Сопротивление исчезло, Любимка полетел кубарем, зажимая в кулак серебряную стрелку. – Что?! Съели?! Так-то! – закричал, вскакивая.

Вокруг было огромное количество маленьких хохочущих куда-то бегущих мохнатых существ. Они деловито, как к себе, заглядывали в их сумки и мешки. Тягатели кричали и пытались отобрать у них свои вещи, но мало у кого получалось. Пёстрая волна вновь затопила пространство вокруг ног Любимки. Он зажал медальон в кулаке и для надёжности прижал к груди.

– Снуф! Снуф! Сну-уф!

Вкруг него по земле пронеслось что-то невидимое и холодное. Крохотные существа встали так резко, что задние едва не растоптали передних. Раздался писк, хруст и возня. Основная масса малышей развернулась и убежала к другим тягателям. Некоторые остались, ошалело тряся крохотными головками. Любимка осмотрелся и наткнулся на пристальный взгляд Лексия. Тот пытался вырвать из лапок существ пожёванный сапог, одновременно глядел на Любима и хмурился. Их взгляды встретились, сын богатыря разжал пальцы, его противники укатились вместе с добычей в общее месиво. Губы Лексия шевельнулись, словно он ругнулся, но смотрел он не на врагов, а на Любима.

Отрок отвернулся. Свободное пространство вокруг него сделалось ещё шире. Ощутил себя голым. Хотя вряд ли это заметил кто-то, кроме сына Алёши. Остальным тягателям просто было не до наблюдений.

Невозмутимого Неклюда самого приняли за вещь и тащили целой толпой, пыхтя и отдуваясь. Нелюдимый тягатель не пытался их разуверить. У Шестерёна попытались отобрать его драгоценную книгу – тульский тягатель яростно хлопал их ладошами и самой книгой, но попадал мало.

Одной лишь Сойке с помощью свиста удавалось держать мародёров на почтительном расстоянии. Одновременно с хохочущими существами на расстоянии держались и другие тягатели. Как всегда больше всех пострадал Наум. Толстоватый паренёк попал под свист и укатился к самой чаще. Там он тут же превратился в шевелящуюся охающую фигуру.

Это продолжалось минут пять, но тягателям показалось, что прошло не меньше часа. Затем шевелящиеся покров схлынул, из леса ещё какое-то время доносились хохот, топот и шуршание, потом всё стихло.

– Что это было? – проговорил Димитрий, сидевший посреди поляны с кольчугой, натянутой на голову.

– Топтуны, – спокойно раздалось из леса. На поляну с верхних ветвей дерева соскочила гибкая фигура. – Мелкие вредители, но могут наделать больших дел.

Он швырнул сыну богатыря его сапоги.

– А у меня ремень пропал! – сказал Ярополк плаксиво. – Хороший, кожаный. Маменька мне на именины подарила.

– У меня травы попортили, – Настенька печально смотрела на огромную дыру в мешке.

– У меня украли любимый ножик, – сокрушался Неждан.

– Ничем помочь не могу, – сказал Стоян. – Без сапог тягателю в Запределье не выжить, а у остальных ничего важного не украли.

Лексий скрипнул зубами и поглядел на Любима, словно это он был виноват в пропаже.

– А меня самого чуть не украли, – охая, Наум ковылял к ним от края поляны.

– Ха-ха! Так и скажи, твой толстый зад не прошёл через развилку, – Остап показал на два дерева, стоящих близко друг к другу. Между ними и застрял толстоватый тягатель.

– Та-та-та! – сказал Клоп с почтением. Вокруг них с Несмеяной был отчётливый круг не вытоптанной травы.

– Надо же, – сказал Стоян, – Несмеяна, тебя все ещё помнят.

Хмурая девушка пожала плечами и отвернулась.

– Что ж, повеселились и хватит. Тавр, выходи, – громко объявил Стоян.

Из густых ветвей спрыгнул худощавый богатырь. Он весь был обвешен котомками. Конопат задёргал ноздрями и двинулся к прибывшему, вытянув руки.

– Еда!

Плотно перекусили мягким хлебом и вяленым мясом. Тавр собрал пустые котомки и пропал в лесу. Стоян объявил получасовой отдых и канул следом за ним.

После продолжили стремительный переход. Наставник их не жалел – нёсся так, что даже Лексий и Сойка почувствовали лёгкую усталость. Остальные запыхались и молчали, дабы не тратить дыхание. Удивил всех Наум. Парень держался наравне со всеми, не падал в ямы, а из колючих кустов его выпутывать пришлось всего один раз.

– Отличный результат, тягатель! – похвалил его Стоян.

А Настенька даже стала отлучаться от него в лес, дабы сорвать особо редкую траву.

Когда солнце стало клониться к закату, а тени удлинились, роптать начали почти все. Молчал один Любимка. Стоянова карта стояла перед глазами, как настоящая, и он пытался прикинуть, на сколько они опережают похитителей Прутика. Пару раз так увлекался этим, что на полной скорости вбегал в деревья. После этого долгое время вместо карты перед глазами хороводили звёздочки. Остановились, когда тени заполнили лес почти полностью. Лишь по верхушкам деревьев скользили последние лучики солнца. Стоян вывел их на ещё одну поляну с мягкой травой.

– Здесь встанем на ночёвку. Димитрий, Лексий, Остап и Ярополк – тащите сюда валежник. Настенька и Сойка – хворост. Остальные ставят шалаши.

Спустя некоторое время посреди поляны весело трещал костёр, вокруг поднимались хвойные шалаши. Лес почти скрылся за стеной темноты.

– А эти не вернутся… – Неждан опасливо поглядел на лес, тревожно проверяя на месте ли его запасной ножик.

– Да, – спохватился Стоян, – отныне по ночам будут дежурить два человека. Они станут по разные стороны от спящих и начнут чисто мыслить. Коли все получится, спящих ни топтуны, ни шептуны не потревожат.

– Как это – чисто мыслить? – спросил Лексий. Он до сих пор злился, что оказался единственным тягателем, упустившим что-то серьёзное.

– Очень просто – ты должен стоять и думать о чем-то хорошем, не допуская до себя никаких мерзостей. Ни о ком нельзя думать плохо, нельзя замышлять зла, нельзя допускать недобрых мыслей о тех, кто спит под твоей защитой. Коли у вас не выйдет – мы сразу поймём и накажем вас. Все ясно?

– В теории все просто, но что на практике? – подал свой трескучий голос Шестерён.

– Когда вы стоите на их пути и размышляете о чем-то добром, светлом, возвышенном, для них это как слепящий луч – они не в силах пробраться мимо. А поскольку сами они не умеют внушать гадости человеку, держать свет легко.

– Легко?! Ничего себе легко! Попробуй-ка подумай всю ночь о чем-то светлом! – возмутился Неждан.

– Ради своих товарищей – придётся, – отрезал Стоян. – Иначе никто и глаза не сомкнёт. С этими чудиками по-другому никак. Кстати, на моргулов это тоже действует. – Он подмигнул Любимке. Взгляд Лексия сделался задумчивым, он перевёл его на Димитрия, тот многозначительно ухмыльнулся и развёл руками.

– Но вернёмся к демонам, – продолжил Стоян. – Ни к одному богатырю они близко не подойдут. Потому что богатырь истинный – это не только земная тяга и мощь физическая, но и светлый взгляд на жизнь – никакого нытья и лешачьего брюзжания. – Он многозначительно поглядел на Ярополка. Любимка хихикнул, сын воеводы вспыхнул и долго бурчал, оправдываясь неизвестно перед кем. – В западных королевствах, – продолжил Стоян, – есть такие чудища – тролли. Ну как чудища, им чудища, нам на один щелчок. Но вот брюзжать и жаловаться на жисть они горазды. Поэтому наши богатыри, которые там бывали, навострились тех, у кого все плохо, троллями кликать. Прижилось…

– Ха-ха! У нас тоже есть один тролльчонок! – расхохотался Любимка, выразительно глядя на Ярополка.

– Молчи, холоп! Это тебе любая грязюка – привычная среда обитания. Мы же непривыкшие к такому, вот и высказываем своё мнение…

– Маменьке дома ты тоже своё мнение высказывал?

– А-а-а! Да я тебя, холоп!..

– Отставить перепалки. В этом лесу выживают лишь жизнелюбивые жизнерадостные люди, – наставительно молвил богатырь и улыбнулся, дабы продемонстрировать светлый взгляд на жизнь. – Вышло зловеще, поэтому тягатели поспешили согласиться. Раздался тяжкий вздох, и все разом повернулись к Несмеяне. Та отвернулась. – Либо очень сильные, – добавил Стоян и осклабился. – Заметили, что к Несмеяне не вяжутся даже демоны? Они её очень хорошо помнят. Те, кто выжил. До сих пор небось своих деток её именем пужают.

Девушка глянула на Стояна, потом опустила глаза и снова тяжело вздохнула.