Хорь и Калиныч. Маленькие поэмы

Но был он, конечно, неправ.

Да Винч не остался в долгу,
Нашел черный грифель, и вот
Царапает он на суку,
Что враг его «бабник и жмот»,
Что деньги он прячет в сундук,
Что зол он и жаден весьма
И от живописных потуг
Бедняга свихнулся с ума.

Великих не красит навет,
Но этого можно простить,
Ведь Винч не марал туалет
И стены домов (может быть?!)
Коллеги втянулись в войну.
Ножами у римских ворот
Они измеряли длину
И качество вражьих бород.

Идти нужно было домой…
Как Гении Мира, горды,
Пошли: Бонаротти хромой,
А Винчи был без бороды.
Хватил Леонардо удар,
Сожрали врага жернова,
Но Вечные как Гибралтар
Остались на ветке слова.

III
Хоть жили магистры наук,
Уж страшно сказать, как давно,
Писал в туалете сэр Гук:
«Ньютон попивает вино…
Сухой нарушает закон…
А эта научная прыть…
С каких не посмотришь сторон —
Учение нужно прикрыть!»

Гук был академиком, он
Вершил над коллегою суд
И проклял ньютонов закон,
Создатель которого – плут.
Он грифель до корня стесал,
Забывшись черченьем эпюр,
Но что он там дальше писал,
Нельзя привести без купюр.

На это сказал Исаак:
– На физике нету креста!
Всем ясно, что Гукер – дурак! —
И дегтем измазал врата.
И века галантного сын,
Соседям нашептывал он:
– Тут много, конечно, причин,
Но Гукер – испанский шпион!
Ударил Ньютона удар,
Сожрали врага жернова,
Но Вечные как Гибралтар,
Не умерли эти слова.

IV
Кто звезды на небе считал?
Считал их железный секстант.
Сальери соседу шептал,
Что Моцарт – большой дилетант,
Что дом его – сущий чердак,
Что нищ он, и мог быть богат,
Поэтому Моцарт – дурак.
(Сальери был явно предвзят)

А Моцарт садился играть,
Искал в композиции прок…
Что друг его может предать —
Он даже подумать не мог.
Да, был выше злобы птенец.
Не ведает зависти дар.
Сальери озлился вконец
И друга отправил в Тартар,

Промолвив: Конец дураку!.. —
От Моцарта нет и следа.
(Жалеть для друзей мышьяку
Не принято было тогда).
Ударил Сальери удар,
Смерть всех остальных забрала,
Но Вечные как Гибралтар
По миру гуляют слова.

V
Маститый писатель стоит
Как глыба гренландского льда.
И вид его всем говорит:
– Не велено! Кто там? Куда?
Как Цербер на цепи (точь в точь)
Твердит он: «Зелен виноград,
Таланту готов я помочь,
Да разве же это талант?»

Творцы от него далеки,