Человеческая оболочка

Юрий в очередной раз смотрел в оптику тепловизора. В этот раз он остановился надолго, разглядывая маленькие красные точки, мельтешащие у корней деревьев. Были точки и покрупнее, но они тихо сидели на ветках. Попался на редкость оживленный участок леса: мыши, что копошатся у корней, в поисках давно опавших семян или еще чего съестного, и птицы, ждущие рассвета, чтобы вновь ловить мышей. Ну или еще какую мелкую дичь…

Старик всегда говорил, что однажды эти деревья вновь станут зелеными. Зелеными, как листья батата, что выращивали у себя селяне, обвешав его кучей разных ламп. Айзек никогда в это не верил. В его представлении деревья были живыми, словно звери или люди. А замерзшие насмерть звери и люди уже никогда не станут прежними. Не оживут. Хотя… бывали и исключения.

Проходя через этот лес юноша на самом деле грустил, что ни он, ни дед, ни даже его самые далекие и древние родственники не застали настоящих живых деревьев. Да и застанут ли будущие поколения? Шаг за шагом мужчины приближались к опушке леса. Густые заросли сменялись редкими деревьями, а небо уже вовсю желтело рассветом. Четырнадцать часов пути были позади.

– Наконец-то выбрались из зарослей! – радостно пробормотал в промокший шарф парень. – Привал или напрямик домой? Ты не устал?

До дома оставалось часов пять ходу, через открытое поле, туда, к рассвету, к скалистому перевалу, под которым разместилась в пещере хижина Юрия.

– Только вышли из леса, а ты уже болтаешь. Я в порядке, так что топаем!

Юрий аккуратно отцепил мигающий красной лампочкой тепловизор и убрал его в рюкзак. Расталкивая снег, уже через пару минут они вышли на открытое пространство. Юрий остановился отдышаться, стянул с бороды воротник и сдвинул с глаз маску, чтобы почесать зудящие лоб и нос.

– Дедуль, ты точно в порядке? Сам же всегда говоришь: «Устал – отдохни, силы тебе еще понадобятся».

– Думаешь, окреп и теперь можешь старика учить? Хах! Да я тебя еще переплюну, мелкий!

– Мелкий? Да я ростом с тебя уже! Кого ты там переплюнешь?

– Тебя.

– Старый и слабый зверь уступает место молодому и сильному в стае!

– Ахахаха. Двое – не стая! – заливался смехом Юрий.

Мужчины весело начали спорить, подшучивая друг над другом, отгоняя усталость после долгой ночи. Они оба жутко хотели спать, но дом был совсем близко, так что ни желания, ни сил разбивать лагерь у них не было.

Совсем потеряв бдительность, и Юрий, и Айзек слишком поздно заметили, поднимающуюся гору снега, шагах в сорока от них. И лишь громкий выдох чудовищного зверя, расправляющего свое тело, напомнил им, что они еще не дома, и вылазка не закончится, пока они не вернутся. Зверь среагировал на шум, но еще не успел отряхнуть морду от снега и открыть глаза. Дед называл это чудовище «засадным», иногда «подснежником», и эти названия тоже с трудом его могли описать.

Шерсть зверя была серая и плотная, будто она являлась его естественной броней. Шкура с желтыми пятнами от мочи и пота, а вокруг пасти были багровые разводы. Если бы он выпрямился и встал на задние лапы, то почти в два раза был бы выше среднестатистического человека. В те времена, когда Айзек наблюдал на них в бинокль – подмечал, что скорость их передвижения по снегу значительно больше, чем может показаться, на первый взгляд. И что добычу они перекусывают сразу, не давая и шанса спастись. Свои мощные передние лапы с длинными желтыми когтями они используют исключительно, когда встают в полный рост, и то, лишь для того, чтобы напугать кого-либо. Особенно во время борьбы за самку в брачный период.

Дед всю дорогу пялился в тепловизор, пытаясь не попасться в лапы к этой твари, но она оказалась не там, где должна была быть. Единственный способ выжить при встрече с ней – не встречаться с ней. Тварь, обычно, пряталась в лесу, ожидая пробегающую мимо нее собаку или каракала. Вот только, не в этот раз.

– Быстрей в лес! – опустевшим от страха голоса сказал старик и начал ускорять в сторону редких деревьев, стоявших на опушке.

– А дальше что?

– Разделимся.

– Старик, ты охренел? Я не дам тебе подохнуть, отвлекая эту тварь!

– Еще как дашь! Глупый мальчишка! – стоило только Юрию произнести эти слова, как ноги подкосились, и он упал в рыхлый снег, – Блядь! Я подвернул ее… это шанс… Беги быстрее!

– Еще чего! – трясущимися руками Айзек придавил тело старика в снег и начал его закапывать, быстро накидав на него целый сугроб, – Есть план, все будет хорошо!

Юрий оцепенел. Он, как старый и мудрый хозяин пустошей, впервые так облажался. Но старания парня вернули его в чувства, и вот старик уже лежал под толстым слоем снега, полностью скрыв свое присутствие от чудовища. Юрий верил в мальца, ведь это он воспитал в нем настоящего охотника. Правда, самопожертвованию он его никогда не учил, а значит, план у пацана уже действительно есть.

Айзек стоял и наблюдал за тем, как здоровенная туша трясет шкурой, скидывая с себя снег. Огромные черные глаза открылись, второй комплект век соскользнул со зрачка, и зверь увидел стоящего перед ним юношу. Монстр подкинул себя передними лапами вверх и встал в свой ужасающий полный рост. Громкий рев раздался на всю округу, от чего еще спящие в утреннем полумраке птицы резко вспорхнули вверх, образовав над лесом черную тучу.

– Рааааааааааааа! – в ответ дрожащим голосом изо всех сил прокричал юноша, и тут же резко бросился в сторону леса.

Он бежал так быстро, как мог, сбросив с себя шарф и маску, что так мешали дышать и ориентироваться. «Дерево, мне нужно самое большое, блядь, дерево! Ну, где же ты?» – крутилось в его голове. Парень несся как угорелый, но каждый раз оборачиваясь он замечал, что зверь сокращает дистанцию. Адреналин в крови затуманивал его мысли и нагонял резкость на взгляд, из-за чего ориентироваться было невероятно тяжело. Широкий обзор моментально сузился от нахлынувшей в голову крови и каждый удар бешеного сердца отдавался в барабанных перепонках звоном молота.

Одно, второе… Айзек осматривал все деревья, на которые он мог взобраться, но на опушке они были мелкими, так как лес, переходящий в открытое поле, был редким и слабым. В поисках того самого спасительного дерева он бежал, пока не наткнулся на нужное.

– Сойдет, – выдохнул он, сняв с себя рюкзак и швырнув его через плечо в зверя, который с удовольствием остановился, придавив его лапой к снегу и начав обнюхивать. – Развлекайся, сволочь. Когда ты закончишь, то уже не сможешь меня достать!

Никогда Айзек не лазил по деревьям так быстро. Он смело подпрыгивал на ветках, хватаясь за те, что сверху. С легкостью подтягивался, отталкиваясь скользящими ногами от ствола, и даже цепляясь плащом и штанами, он ни на секунду не замедлялся, отрывая куски ткани от экипировки. Ствол становился тоньше, и парень посмотрел вниз.

Увиденное повергло его в шок, разрушив все ожидания. Это провал. Зверь с легкостью нагонял его, карабкаясь по дереву, словно ему было плевать на то, сколько он весит. Ветки от веса под чудовищем ломались, но он с спокойно компенсировал это острыми и длинными когтями, вгрызаясь ими в ствол дерева.

– Пиздец… Плохой был план.

Глядя в огромную морду зверя, осознавая неминуемую гибель, дрожащими руками Айзек снял варежки, бросив их в чудовищную пасть. Парень нащупал за спиной на поясе скрытую плащом и практически никогда недоставаемую приспособу. Он дернул ее так сильно, что, оборвав лямки, крепившие оружие на поясе, сам чуть не полетел вниз с дерева по инерции.

Старик запрещал пользоваться этим предметом при любых обстоятельствах, и никогда не показывал, какой эффект он несет, обосновывая тем, что патроны к этой штуке стоят многолетнего заработка охотника на любую дичь. Благо он учил Айзека, как ей пользоваться, хоть и без патронов. Два коротких толстых железных ствола крепким шарниром соединялись с деревянным прикладом, выструганным на коленке. Два курка, два спусковых крючка. Дед говорил, что это самый примитивный вид огнестрельного оружия. Это отец всего, что было придумано на основе использования пороха и пороховых газов, и место боеприпасам на такую красотку – в музее. Два патрона в оружии, два в кармане внутри плаща. Больше нет и никогда не будет.

Большая злобная пасть приближалась к Айзеку, севшему на корточки на вершине дерева. Из уважения к старику взведен был лишь один курок, и он ожидал цель. Промах равносилен смерти. Как только зверь подобрался на расстояние вытянутой руки, палец нажал на спусковой крючок. Правый ствол пыхнул и задымился. Никакого выстрела не последовало. Если это оружие так и работает, то это конец. Зверь замер на секунду и было уже хотел полоснуть оцепеневшего парня, как сзади раздался грохот.

Бабах! Выстрел в небо издал такой шум, что с нескольких деревьев посыпался снег. Звук ударил зверя, и тот обернулся. У разорванного рюкзака стоял Юрий с вытянутой в небо рукой. Звук ударил и по Айзеку, выведя его из оцепенения.

– Я понял.

Выстрел, отвлекший зверя, дал необходимые секунды. Второй курок взведен и… Бабах!. Мелкая картечь прилетела монстру прямо в морду, всюду разлетались ошметки кожи и капли крови. Передние зубы превратились в мелкую крошку и перемешались с мясом на кровавой морде. Кровавое облако повисло над головой твари, попав всюду. Айзек, успев проморгать красную пелену, оставившую разводы на глазах, смотрел вниз, под себя. Зверь не упал, а лишь взвыл. «Мало. Слишком слабо!» – мелькнуло в мыслях Айзека. Зверь сдвинул с окровавленного левого глаза рваное внутренне веко и с яростью уставился на парня. Айзек нажал большим пальцем на фиксатор ствола и тот щелкнул, откинувшись вниз. Две красные пластиковые гильзы вызлетели в воздух. Отточенным практикой движением левой руки мальчишка достал из внутреннего кармана два красных патрона, явно проигрывая в скорости разъяренному животному. Бабах! Юрий снова отвлек зверя на себя. Звук выстрела в этот раз испугал монстра еще сильнее, и к тому моменту, как зверь повернулся к своей добыче, Айзек был готов.

Оглушающий взрыв сотряс лес, пустошь, небо. В этот раз в ход пошли сразу оба ствола, и морда чудовища была ободрана картечью до самых костей черепа. На ней не осталось ни носа, ни пасти, ни даже глаз. Ужасный рев раздался на всю округу, и окровавленная туша полетела вниз, ломая под собой все ветки, что встречались на его пути. С грохотом приземлившись, и издав истошный вой, зверь помчался наугад, врезаясь голой кровавой костью черепа в деревья. Даже этого было мало, чтобы убить его. Айзек сидел на той же ветке, обняв ствол дерева, скинув на землю оружие. Он моргал веками, ожидая, когда слезы выведут остатки прилетевшей в глаза крови. Он просидел так минут десять, собираясь с мыслями. Юрий тоже молчал, сидя под деревом, в красном от крови снегу. Такого на его веку еще не случалось.

Когда Айзек спустился с дерева, небо уже приобретало привычные голубые тона. В полной тишине он перемотал ногу старика, сделав импровизированную шину и отвалившихся веток, собрал свой разорванный рюкзак, бросил его в кровавый снег у дерева и развел небольшой костер, чтобы отогреться и перевести дух. Собрав все разбросанные вещи, он аккуратно вывесил их у костра. Ворочаясь перед огнем, он грел то пах, то задницу, отказываясь признавать, что он слишком сильно испугался и теперь дорога домой будет совсем некомфортной.

– Плохой был план, честно говоря, не находишь? – с полной опустошенностью в голосе разорвал тишину Юрий.

– Кто ж знал, что он так лазить горазд, черт его побери… – устало ответил ему Айзек.

– Сколько патронов ты потратил?

– Четыре, один из них был испорчен.

– И я два. Это все, что у нас были. – старик немного помолчал, после чего раздосадовано добавил. – Походу мы разорены.

– Угу.

Солнце поднялось над горизонтом на два пальца, когда был затушен костер, и все вещи были нагреты и высушены. Из-за рваного рюкзака некоторое тряпье Айзек переложил в сумку к деду, которую позже накинул на себя, придавив капкан еще сильнее к себе. Сам же старик немного пообвыкся с новой негнущейся ногой и, не придавая особого значения, начал двигаться в сторону дома. Аккуратно опираясь на импровизированный костыль, который то и дело предательски проваливался слишком глубоко в снег, Юрий пытался не отставать от Айзека.

– Старик, я, конечно, охренел, но сейчас могу сказать, что это было чертовски круто! Знай я, на что способна эта маленькая штучка, палил бы из нее без разбору! – немного отойдя от произошедшего весело завел свою шарманку юноша.

– Поэтому я и примотал ее к тебе намертво и настрого запретил ее доставать! Балбес!

Мужчины вновь начали расслабленно перешучиваться. Звонкий смех разносился острыми осколками снега, что гонял по полю ветер. Дорога хоть и должна была стать чуть длиннее, но теперь она безопасна, ведь такой грохот и вой отпугнули все живое на очень большом расстоянии.