Продавец нарисованных птиц. Сборник рассказов

Тоннель начал расширятся, а музыка слышалась всё отчётливее. Впереди показался свет. Тоннель оборвался огромной пещерой, величиною с ангар для военных самолётов. На стенах горели факелы. Посреди пещеры лежала гранитная плита, метров сто в ширину и двести в длину, а на ней золотилась в свете пламени факелов большая печать с изображением жука в узорчатом окаймлении. Над плитой, склонив голову, стоял человек с абсолютно лысой головой, без бровей и ресниц. Он заметил Танга, выползшего на корточках, из ячейки, которыми была усыпана вся пещера.

– Аааа! Это вы, профессор. Старость – не радость. Верно? Ужасная музыка. Она раздражает даже меня.

Могильная плита гробницы дрогнула. С потолка посыпались камни.

– Настал час людям очнётся от иллюзий. Жизнь человека превратилась в одно большое заблуждение. Я дам людям противоядие от этого вируса иллюзий, путеводную нить, которая выведет всех нас из лабиринта заблуждений и безысходности. Люди превратились в слепых котят, рождающихся для удовольствия, для развлечения. Если это не остановить, человека вытеснят другие жители этой планеты – альвы, сильфы, скелетоны, гомункулы. Они задушат человека, как противника за кусок мяса.

Плита затряслась. Одинокое, томящееся много веков в заточении зло просыпалось.

– Человек заливает вином горе и боль несправедливость и слабости, нерешимость и глубокое погружение в атмосферу траурности. Скоро поднимется новая волна – разрушающая, а за ней – создающая.

Плита медленно съехала в сторону, оттуда показалось забинтованное крыло с когтем на конце, и из гробницы выползла мумия дракона. В нос тут же ударил смрадный, гнилостный запах разложившейся плоти и профессора едва не вырвало.

– Ну что же вы, профессор? Вам нужна кровь дракона? Так вот он – пред вами. Вы хотели жить вечно? Где же ваша былая удаль? Где ваш энтузиазм? Меч-кладенец?

Колдун пошёл к лестнице, выдолбленной в скале, и растворился в темноте. Танг пошёл за ним. Тоннель спиралью поднимался вверх. Профессор несколько раз останавливался, переводил дыхание, отдыхал на ступенях лестницы, пока поднялся на поверхность. Он находился в склепе. Двери сорваны. Внутрь льётся лунный свет. Урны с прахом разбиты.

– Нужно как-то остановить этого дракона. Для битвы с ним я слишком слаб, а бессмертие такой ценой мне не нужно. Разлагаться вечно, накладывая на себя всё новые и новые бинты? Погружаться в сон на тысячи лет в той гробнице, ожидая момента, когда ещё какой-нибудь турист, прослышавший о бессмертии, не придет за твоей кровью. Питаться человеческой плотью? Нет! Нужно рассказать всё ведьме. Наверняка у неё есть какие-то средства против оживших мумий.

Ведьму и сильфа Танг увидел, как только вышел из склепа. Они осматривали следы, которые оставил после себя дракон: сломанные ограды, разбитые надгробья, развороченные цветочные клумбы. В воздухе всё ещё висел гнилостный запах.

– Езжайте в город, найдите атлантов и напоите их этим нектаром, а я пока прослежу за драконом, чтобы он не залёг где-нибудь в могиле. Иначе мы его потом не найдём среди этих бесконечных рядов склепов.

Бэйлис вручила профессору бутылку с золотистой жидкостью. Гондолу Альберто оставил у ворот кладбища. Они сели и полетели в город искать атлантов.

Альберто вёл гондолу к центральному морскому парку. Шарообразные гирлянды крон на стволах деревьев гирляндами нависали над водой. Аккуратно подстриженные кусты в форме единорогов и пегасов украшали парк. Статуи атлантов окружали гейзеры в центре морского сада. Гондола плавно опустилась на воду. Атлант был лыс и бородат, а из головы торчал топор. Изящно выточенный и отшлифованный скульптором мускулистый торс, набедренная повязка. Второй атлант стоял спиной к первому: мощь его мраморных мышц стягивала белая туника. Длинный волнистый волос развивался сзади. В руках он держал пушечное ядро.

Танг залез на постамент, на котором золотыми буквами было написано «Парамонимос», откупорил бутылку и влил в плотно сжатые губы атлета вязкую, золотистую жидкостью. Она вспенилась и потекла по густой бороде. Потом он напоил вторую статую, с подписью «Андроникос» и вернулся в лодку. Они стали ждать восхода луны. Через полчаса за облаками показался бледный месяц. На белом мраморе заиграли блики лунного света, засеребрились гейзеры, и послышался треск ломающихся камней. Статуи ожили.

Андроникос озадачено огляделся. Парамонимос грозным взглядом впился в профессора. Сильф заговорил.

– Нам нужна ваша помощь. Заключённый колдун Мертин вырвался на свободу и пробудил мумию дракона.

Андроникос спрыгнул со своего постамента, уйдя по пояс в воду.

– Опять этот Мертин! Его ведь повесили давно! Показывай куда идти!

Сильф взялся за весло, гондола заскользила по воде, набрала скорость, и они взлетели. Атланты шагали позади, поднимая волны и фонтаны брызг. Андроникос загремел.

– Впервые я встретил этого колдуна в трактире. Я поспорили, что пройду пустыню Гоби на своих двух ногах. Я шёл триста дней и на триста первый день решил отдохнуть под пальмой. Там меня ужалила гадюка. Я срубил песчаный тростник, за считанные секунды, что мне оставались до смерти, выточил из тростника трубку и воткнул её себе в горло. Я всё же дошёл до конца с трубкой в горе и прожил ещё пятьдесят лет. Я искал этого поддонка по всему свету. Он проспорил и должен мне трёх верблюдов.

Они летели к океану, где на окраине города находилось кладбище. В городе – ни одной живой души. Только лодки покачивались у пристаней. После Андроникоса заговорил второй атлант, яростно выражая своё недовольство по поводу колдуна.

– Я простоял на страже крепости пятьдесят лет и за это время ни один варвар не осмелился напасть на нас. Мартин забавы ради решил наслать на нас полчище скелетонов. Костяные птицы напали ночью, с воздуха. На земле они трансформируются в четырёхногих пауков. Тогда-то я и получил топор в голову. Конечно, мы их всех перебили, но эти твари доставили нам немало хлопот: подожгли несколько домов и разнесли в пух и прах весь городской рынок. С топором в голове я простоял на страже крепости ещё пятьдесят лет, и после смерти завещал не хоронить моё тело, а прибить его гвоздями к воротам крепости, чтобы охранять крепость и после смерти, устрашая своим видом врага, но они почему-то этого не сделали.

Близился рассвет. Город остался позади. Они летели над обрывом. Далеко внизу шумел океан. Через полчаса показалась первая могила. На кладбище они отыскали ведьму Бэйлис, которая спряталась за надгробьём. Когда они подошли, она прошипела.

– Он – там, за тем склепом. Не может никак взлететь. Сил не хватает. Разрыл уже девять могил, но так и не нашёл чем подкрепиться.

Парамонимос, не раздумывая, выдернул топор из головы и с рёвом бросился в атаку. Перепуганный досметри дракон выскочил из полуразрытой могилы и бросился бежать. Бинты на бегу отслаивались, как скорлупа, и под ними виднелась гниющая, изъеденная червями плоть. Бэйлис с отвращением поморщилась и отвернулась, чтобы не видеть жуткого зрелища, как атлант будет рубить на куски разлагающуюся мумию.

Дракон запрыгнул на крышу склепа, развернулся мордой к атланту, вскинул крылья и плюнул в летящего на него с топором в руках атланта. Кислота мгновенно разъела топорище. Парамонимос отбросил бесполезную палку и вцепился в шею дракона голыми руками. Они катались по земле, взметая комья сырой земли и ломая могильные ограды, скамейки, клумбы с искусственными цветами. Дракон упёрся своими когтистыми лапами в грудь атланта и оторвал его от себя. Парамонимос отлетел назад метров на пять, сбил в полёте крест, подскочил и вновь бросился в бой. Дракон, поняв, что ему не одолеть каменного человека, просился бежать, размахивая тяжёлыми крыльями.