Вторая дорога: Выбор офицера. Путь офицера. Решение офицера

– Только в теории, сам ни одного не поймал и даже не пытался. Я преступников ловил, особо опасных. Бандитов, расхитителей.

– Но этим вроде милиция у нас занималась?

– Разумеется, но в особо опасных случаях, или когда рядом с преступниками серьезные иностранцы крутились – тогда мы в дело вступали. Так что я по опыту скорее полицейский.

– Ты здесь с этим словом поаккуратнее – уважать перестанут. Местная полиция работает как гестапо – ищет, кто чего не так сказал, не о том подумал. Ну и взятки выжимает при любой возможности. А преступников ловить – если только на горячем бдительные граждане кого схватят, – тогда да, в суд передадут. А самим искать – такого нет, не умеют и не хотят. Видок[22 - Видок – Эжен Франсуа Видок – французский преступник, создавший и возглавивший Главное управление национальной безопасности Франции (Сюртэ). Герой многочисленных детективных рассказов и фильмов.] и сыщик Путилин[23 - Сыщик Путилин – Иван Дмитриевич Путилин – первый глава Сыскной полиции Санкт-Петербурга. Герой многочисленных детективных рассказов и фильмов.] здесь не скоро появятся.

– Тогда о другом. Ваня, у нас через неделю будет коррекция магической силы. Поделись опытом, к чему обычно она приводит?

– Э нет. Здесь только сам. Я за тебя жизнь не проживу. У нас мальчишки сами эти решения принимают, а уж тебе с твоим опытом за советом обращаться просто грешно.

– Но я-то не все! Хорошо, не хочешь советовать – не надо, но хоть опытом поделись. Вот лично у тебя как с магией сложилось?

– А ты знаешь – спокойно, как будто я с ней и родился. Вот хочешь верь, хочешь нет – у меня все само собой получаться стало, причем сразу. Талант, наверное. Единственный совет – хорошо подумай. Ты помнишь, вас на шаре силы проверяли?

Очень интересный вопрос, я ведь так про себя ничего и не понял.

– Помню, но я так и не въехал, что это вообще такое было?

– Да ничего сложного. Шар цветом показывает уровень силы. Чем дальше от красного и ближе к фиолетовому, тем ее больше.

– Тогда все правильно, у де Бомона и безо всякого шара ясно, что ее больше всех.

– Ошибаешься, больше всех ее у тебя – на испытании шар просто ушел в ультрафиолетовый спектр. Строго говоря, тебя наши маги еще в детстве должны были на учебу в магическую академию направить, странно, почему этого не сделали?

Ну, это мне как раз понятно. Судя по тому, что мне обо мне же рассказывали, юного барона должны были не в школу, а в изолятор забирать, для социально опасных. Наверняка барон с баронессой его старались держать от окружающих подальше и о способностях не распространяться. Но мне интересно другое.

– Так почему я ничего не могу? Если я уникальный маг – почему у меня ничего не получается?

Де Ри усмехнулся:

– Умеешь ты вопросы задавать… Чтобы ты знал, по тебе мы с преподавателями специальный научный семинар провели, с приглашением столичных знаменитостей. Единственную реальную гипотезу предложил виконт Транкавель. Он считает, что в управлении магией важна интуиция, когда человек не знает, а чувствует, что надо делать. И чем интуиция лучше развита, тем управление лучше. Например, весь смысл многолетнего обучения в магической академии – именно развитие интуиции. А ты ярко выраженный логик. Да это мы и на занятиях видим. Пока знания через мозг не пропустишь – правильного ответа не даешь, даже не пытаешься. Хотя и с дефицитом информации работать умеешь, но всегда через версии и гипотезы, строго, как ученый.

– Ничего себе ты меня по полочкам разложил! – я на самом деле был поражен, оказывается, учителя не только знания вколачивали, но и нас изучали буквально под микроскопом! Целый научный семинар по мне провели!

– А ты как хотел? После Клиссона вы все на королевскую службу пойдете, надо очень хорошо понимать, где каждого использовать.

Сегодня точно день открытий.

– Как все? Да некоторые уже сейчас говорят, что служить не собираются! А кто-то ведь и за границу поедет – разве нет?

– Это я сказал «все»? – Де Ри даже протрезвел, хотя и ненадолго. – Забудь немедленно и навсегда. Приказываю! Не говорил я такого никогда, ясно?

– Понял я, понял, не говорил ты ничего и ни о чем, – успокоил я собеседника. – Но хоть о Транкавеле можешь рассказать? Он вроде мой родственник и придворный врач?

– Так, для начала выпьем. Чтобы всякая чушь в голову не лезла! – Мы выпили, и де Ри продолжил.

– Шарль Батист Транкавель, виконт, личный врач, кстати, прекрасный врач, регентствующей королевы-матери, глава попечительского совета Военной академии Клиссона. Возглавляет приемную комиссию, я в ней всего лишь его заместитель. Допущен к самым сокровенным секретам двора, причем нашел подход как к королеве-матери, так и к юному королю. Официальных должностей не занимает, кроме врачебной, но прочно входит в десятку, если не пятерку, самых влиятельных вельмож страны. Так что при случае очень советую воспользоваться родственными связями.

Вот за таким разговором мы с полевым маршалом виконтом де Ри и просидели до вечерней зари. В начале разговора я еще помнил, что мне завтра с утра кросс бежать, но затем русская натура взяла свое, так что о том, что со мной было следующим утром на зарядке, можно было фильм снимать. Ужасов. В назидание молодёжи.

Но ничего, с трудом, но пережил похмелье, и пошли занятия дальше по накатанной. Только суббота неумолимо приближалась, и надо было принять решение о коррекции магической силы. Разумеется, этот вопрос волновал всех моих однокурсников. Споры по этому поводу велись на каждой перемене, в любое свободное время. Молодежь горячилась, и только драконовский запрет на дуэли уберег наш курс от потерь.

Мне же нужно было принять решение в совершенно нестандартной, по меркам этого мира, ситуации, когда силы много, а толку от нее нет и не предвидится. Собственно, само решение пришло быстро, но одно дело решить, а другое – решиться. Поэтому хотя я в споры курсантов и не встревал, но волновался не меньше них.

И вот настал тот грозный час – субботний урок боевой магии. Де Мертен вновь встал за кафедру, нарочито неторопливо разложил список курса и объявил:

– Господа курсанты! Как я и предупреждал неделю назад, сегодня каждый из вас должен доложить о принятом решении по коррекции магической силы. Итак, в том порядке, в котором вы сидите в аудитории, каждый встает, называет себя и докладывает. Напоминаю, что принятое каждым из вас решение является Тайной Академии. Уважайте друг друга и сохраните ее навсегда! Начали!

Поскольку на занятиях по боевой магии я, как всякий нормальный двоечник, старался держаться подальше от преподавателя, в этой очереди я оказался последним. И успел понять, кто из моих однокашников планирует продолжить армейскую службу, а кто намерен уйти на гражданку. Те, кто хотел служить, решили увеличить свою магическую силу на десять-пятнадцать процентов, будущие гражданские – не более чем на пять. Для одних было важно нанести максимальный урон противнику, для других – защититься от чужого колдовства.

Всех удивил Филипп Шарль де Бомон сюр Уаз граф Амьенский, решивший уменьшить силу на целых пять процентов. Не думаю, что его привлекает стезя магического врача, но при таких талантах принятое решение, вероятно, позволит ему засечь любое вредоносное заклинание.

Бомба взорвалась, когда пришла моя очередь.

– Курсант де Безье. Полный отказ от силы.

Комедия «Ревизор», немая сцена. Все пораженно уставились на меня, а лицо де Мертена вытянулось и побледнело.

– Курсант, объяснитесь.

– Господин полковник, ни разу в жизни, включая время, проведенное на ваших занятиях, мне не удалось совершить ни одного магического воздействия, кроме кидания камней и зажигания огня. Вероятно, это связано с перенесенной два года назад травмой. Я уже не верю, что когда-либо в будущем смогу освоить другие заклинания. Одновременно я убежден, что отказавшись от силы полностью, я смогу лучше понять суть магии и, возможно, сдвинуть с мертвой точки изучение ее законов. Кроме этого, я убежден, что смогу удержаться от помешательства и самоубийства, поскольку фактически и так живу без возможности использования магической силы. Мое решение является осознанным, прошу его утвердить.

После долгой паузы де Мертен внезапно осипшим голосом объявил:

– Занятия окончены, все свободны, кроме курсанта де Безье. Курсант де Безье, оставайтесь в учебном зале, ждите вызова к начальнику школы.

Разговор с де Ри состоялся уже через полчаса и проходил с глазу на глаз, причем на галльском языке – видимо, маршал был убежден, что каждый преподаватель и курсант приложит все силы, чтобы нас услышать. Собственно, разговором это можно было назвать с трудом. Де Ри гремел, метал молнии, вероятно, таким древние греки представляли разъяренного Зевса-громовержца. У желающих не было проблем с подслушиванием – голос маршала, безусловно, было слышно во всем замке.

– Курсант де Безье, как прикажете понимать ваш демарш – я не могу подобрать другого названия вашему поступку. В какое положение вы ставите Академию – если в результате исполнения вашего решения вы потеряете над собой контроль, вся ответственность ляжет не на вас, а на меня и всех преподавателей. Именно нас обвинят, что к учебе был допущен безответственный мальчишка, которому желание прослыть оригинальным и неповторимым важнее, чем получить знания и добиться лейтенантского патента Бретонской военной академии. О чем вы думали, когда объявляли это бредовое решение – отказаться от магической силы? Вы что, вспомнили притчу об Отказнике? Так заявляю вам, что Отказник действительно был святым! Он после отказа ушел в монастырь и посвятил свою жизнь молитвам за страждущих и болящих. Но вы в монастырь явно не собираетесь, а собираетесь по любовницам бегать! Так не будет у вас любовниц! Кому вы без магии будете нужны? Желаете идти в помощники золотаря? И туда не возьмут – там нужны ответственные люди. А ваше место – просить подаяние на паперти, нищенствовать! Но даже для этого я не могу вас отпустить – вы слишком хорошо научились владеть оружием. С вашим желанием быть оригинальным и стремлением к славе, вы запросто можете оказаться в разбойничьей шайке – это же так романтично – не понятый барон вместо лейтенанта стал благородным разбойником! А уж отец-то как будет рад!

Так, товарищ перешел на родителей, явно катится к оскорблениям, пора его обрывать, пока границ не перешел. Необходимо, во-вторых, сгладить углы, а вот во-первых – воспользоваться случаем и действительно успокоить страсти в Академии, чтобы никто больше не вздумал идти по моему пути. На самом деле де Ри абсолютно прав – любой другой дворянин в этом мире, который решится отказаться от магии, просто не сможет выжить.

– Господин полевой маршал, разрешите объясниться.

– Попробуйте.

– Я понимаю, все то, что вы сказали, продиктовано заботой обо мне. Но я также понимаю, что сегодня мне предоставлен шанс изменить свою судьбу. Я уже сказал господину де Мертену, и он, безусловно, подтвердит мою правоту в том, что я не способен управлять имеющейся у меня магической силой. Я не только бесполезен в качестве атакующего мага, я бесполезен как маг вообще. И это при том, что, по мнению господина де Мертена, мой потенциал весьма высок. Можно уменьшить мою силу процентов на десять – но с оставшейся я что буду делать? Своей неуклюжестью людей смешить? Так не лучше ли мне отказаться от нее полностью? Вы только представьте, что я получу взамен – способность видеть магию во всех проявлениях, во всем ее разнообразии! Господин полевой маршал, поверьте, я действительно уникален, но это не уникальность зазнавшегося оригинала. Она обусловлена многолетней привычкой жить, не применяя магию. Я уверен, что в мире просто нет другого человека, умудрившегося так повредить голову, чтобы, не потеряв силы, практически полностью потерять возможность ею управлять. Мое решение обусловлено принципом, которому я научился именно в вашей Академии – ищи свою силу в своей слабости. А слабость моя безмерна.

Вот на такой дикой смеси принципа дзюдо и цитаты из Шекспира[24 - Шекспир. «Укрощение строптивой». Катарина: «Наша сила в нашей слабости. А слабость наша безмерна!»] я и закончил представление для обитателей замка Клиссон.

Дальнейший разговор прошел в спокойных тонах и потому был недоступен для посторонних.

– Да, Боря, ну ты и дал дрозда. Клянусь, что ничего подобного раньше не было. Если бы не Тайна Академии, уже завтра ты стал бы самым известным человеком в мире! Полный отказ – это же полный… забыл, как по-русски это слово?

– Ничего ты не забыл, не ври. А популярность мне на фиг не нужна – я не Козловский и не Шульженко, слава богу. Наоборот, чем меньше людей будут об этом знать – тем для меня лучше, как мне кажется. В любом случае – жил я без магии шестьдесят лет – проживу и дальше, не рассыплюсь. А вот к чему отказ приведет – согласись, интересно!

– Еще как интересно! Может, действительно удастся понять – что же такое магия?