Шапка Мономаха

Глядя на мою обалдевшую рожу, Ника довольно смеётся.

– Ты не волнуйся, Максик. Затраты на твоё обучение я оплачу, и курсы будут – супер! Помощницу тебе дам… Ну и в жалованье ты обижен не будешь.

– Даже так?

В ответ на мой сомнительно-вопросительный взгляд она называет цифру, услышав которую и машинально сглотнув, я понимаю: это может решить все мои сомнения в её пользу. Хотя где-то я слышал, что большие деньги бухгалтеру порой платят лишь за то, что потом он будет отсиживать за хозяйские преступления. Становится тревожно.

– А потом ты из меня сделаешь козла отпущения?

– Дурашка! У меня всё, ну или почти всё, по-белому. Мне скандалы с судами не нужны. И вообще, как ты мог про меня такое подумать?

Это сказано с такой укоризной, что мне сначала становится стыдно от своего недоверия, но потом накатывает следующая мысль: «А кому вообще сейчас можно верить?» И в это время Ника совершает на меня новую атаку, в результате которой мы снова оказываемся на её кровати, а там, понятное дело, уже не до умных мыслей.

– Ну что? Ты согласен с моим предложением? – сонно спрашивает она, когда мы уже отдыхаем. – Конечно, ты можешь оставить всё как есть, но я в первую очередь думаю о твоём будущем. Не всю же жизнь тебе с твоим шуруповёртом по квартирам бегать!

Действительно, она скорее всего права. Какое у меня будущее с такой работой? Туманное…

– А с чего это ты вдруг так озаботилась моим будущим? – осторожно интересуюсь я.

– Мне оно небезразлично.

– Почему?

– Ты мне очень… нравишься, и я хочу, чтобы ты был со мной рядом, – тихо произносит Ника, и начинается пауза, прерывать которую мне кажется неправильным, ведь за ней могут последовать какие-то важные для меня слова. И они звучат: – Понимаешь, Максик… В своём первом муже я разочаровалась почти сразу, как родила Костика, и дальше жили мы с ним, по сути, по инерции… Потом я эту инерцию прекратила. Такая жизнь для меня была словно оковы на ногах. Мне хотелось деятельности, а были кухня, магазины, садик, потом гимназия, музыкальная школа… А дома его я почти не видела. Он, видите ли, работал над своими… проектами. Повторяю: я – деловая женщина! Я не могла и не хотела жить такой жизнью и, когда наступила свобода, постаралась развернуться по полной. И развернулась. Я давно привыкла быть финансово независимой. Сына содержу сама. Ни разу не обращалась за деньгами ни к прежнему мужу, ни к нынешнему! Этому иногда даже подбрасываю… Вернее, фактически содержу.

Последнее было произнесено ею с лёгкой усмешкой, и опять наступила пауза.

– С Вадиком мы живём почти десять лет… – задумчиво продолжает Ника. – Когда мы познакомились, он был всего лишь… что-то вроде начальника цеха в пивоваренной компании. Потом начал расти и вот дорос… Ему через год пятьдесят. Он неплохой человек, но с годами мы, наверно, потеряли интерес друг к другу. Подозреваю, что он не случайно так часто катается в Москву… Но здесь, в Питере, мы… демонстрируем трогательное единство. Это длится уже года три.

– Тогда действительно непонятно, зачем тебе такой муж.

– С годами вырабатываются привычки, и чем люди становятся старше, тем сильнее за них цепляются. Мы с ним ладим, старательно обходя острые углы. Нас связывают эти десять лет. И ещё… Мы с ним всегда на людях. Бываем в разных компаниях, где нас давно и хорошо знают и тоже привыкли к тому, что мы вместе. Да и в любом случае я, наверно, не смогла бы его предать.

Интересно, а то, что она валяется в койке с любовником, это не предательство? Что же тогда она имеет в виду под словом «предать»?

– А то, что мы сейчас тут?.. – не удерживаюсь я от вопроса и притягиваю её к себе.

– Это совсем, совсем другое… – и она начинает меня целовать. Только сейчас делает это не алчно, а очень нежно. Так нежно, что я таю. – Одно дело – совместная жизнь под одной крышей, а совсем другое – сердечная привязанность. Тебе сколько лет?

– Двадцать семь. Я понял: ты любишь молоденьких.

– Не будь, пожалуйста, со мной циником, – это звучит с оттенком грусти. – Таким ты можешь быть со своими… девочками. Уверена, что они у тебя есть. А со мной не надо. Не смотри, что я деловая и порой жёсткая. Мне тоже можно сделать больно. Договорились?

– Прости… – мне опять становится стыдно. – А чем занимается твой сын?

– Он студент. Запихала его на платный в Медицинский. Учится так себе… Лишь бы мама не пилила и не угрожала, лишив денег, отправить в армию.

– Он живёт один?

– Да… Костик самостоятельный. Пока я занималась бизнесом, научился себя обслуживать, его не надо было отводить в гимназию, и в музыкальную школу он сам бегал. Нравилось… Свои проблемы решает сам. Только у него тяжёлый характер, в отца, наверное, пошёл. Может быть, поэтому у нас с ним сложные отношения… Мы же не случайно его отделили! Муж любит компании, гостей, особенно влиятельных гостей, а Костик этого терпеть не может. У них вообще затяжной конфликт. Сразу как-то не сошлись…

Последнее было сказано так, что это насторожило.

– Так всё-таки что ты решил? – меняет тему Ника.

Понимаю, что надо давать ответ, но так не хочется делать это именно сейчас.

– Это всё потом… – шепчу я ей на ушко. – Сейчас у нас в программе совсем другое… Куда более приятное…

* * *

Так… Сколько там на моих пока не золотых? Три часа дня… Кажется, отдохнул от «трудов праведных». Сегодня воскресенье, и все мои любовные похождения на этот уик-энд закончились. Пробился в ванную и сейчас привожу себя в порядок. Гм… В зеркале вижу своё лицо. Да… Сам знаю, что у меня масляная, смазливая физиономия. Не зря девки любят! А я не могу подолгу задерживаться на одной, всегда моё нутро, и не только оно, требует разнообразия. Даже часто общаясь с Никой, нахожу другие возможности. Правда, после того как я всё-таки начал по вечерам осваивать бухгалтерию, моя свобода терпит убытки. Да и ладно! Похоже, то, что предложила Ника, того стоит. Правда, я пока всё ещё со своим шуруповёртом мотаюсь по квартирам, но мысленно уже готовлю себя к другой жизни. Оказывается, бухгалтерия не такая уж сложная штука, особенно если иметь базовую экономическую подготовку.

Так… Что у меня сегодня в программе? Ах да! Я же обещал Нике наведаться к её сынку и починить там какой-то шкаф. Придётся исполнять. Должен же я хоть чем-то быть ей полезен кроме койки!

Не бывал я ещё в этом районе. Весёлый Посёлок для меня всегда был белым пятном на карте города. Еле нашёл нужный адрес. Если бы не объяснения Ники, так наверняка бы заплутал. Действительно, надо думать о машине, мерить все расстояния ногами просто надоело.

Звоню в дверь. Тишина… Ещё звоню. Шаги… Щёлкает замок.

А у сынка-то та же узкая кость, что и у мамы… Взъерошенные тёмные волосы (разбудил я его, что ли?) и несколько тревожный взгляд.

– Добрый день, – здороваюсь в неопределённой форме, поскольку не знаю, как мне с ним общаться: вроде и заказчик, а вроде и ещё пацан. – Я по ремонту шкафа.

– Здравствуйте… Мне мама звонила, – и пропускает меня в квартиру.

– Ты вот мне сразу открыл, даже не спросив, кто это звонит тебе в дверь, – замечаю я, выбрав наконец форму общения. – А если бы это был какой-нибудь грабитель? Грохнули бы тебя, и дело с концом…

– Я не сообразил. Вообще у меня редко кто бывает…

– Тем более! Показывай, что там у тебя.

Да… Ремонта тут, конечно, прилично, хотя мужик с руками мог бы это всё сделать и сам. Начинаю работать. Парнишка топчется рядом.

– Не волнуйся, без спросу ничего брать не буду, – хмыкаю я.

– А я и не волнуюсь. Просто мне интересно… Я вам мешаю?

– Нет, конечно. Да! Забыл представиться. Я – Максим, а ты, я знаю – Константин.

– Я тоже знаю, что вы – Максим, – неожиданно светло улыбается он. – Мама вас мне представила… по телефону.

– Как представила? Кем?

– Сказала, что вы её друг…

Хм… Понятно.

Вожусь уже час. Костик с удовольствием придерживает детали разваливающегося шкафа, чтобы они не упали на стоящее рядом пианино, подаёт инструменты… И всё время улыбается! Видно, что парню интересно.