Антон де Виер и создание полиции России. Первый полицеймейстер

Вопрос о том было ли поселение или город на месте Петербурга, кроме шведских крепостей и хуторов, иногда возникает у исследователей. Во всяком случае, в указах относящихся к строительству, ранее имеющиеся каменные дома, на месте предпологаемых улиц и каналов, упоминаются неоднократно. Как и дома, которые следует чинить, или разбирать на кирпич.

«1725 год. Март. 11-го мы осматривали Васильевский остров, который, по предположению покойного императора, со временем должен был составить собственно город С.-Петербург. Там воздвигнуто уже большое количество прекрасных каменных домов, особенно вдоль по берегу Невы, и этот ряд строений необыкновенно живописно бросается в глаза, когда едешь вверх по реке из Кронштадта. Но большая часть этих домов внутри еще не отделана. Каждому из здешних вельмож, получивших приказание там строиться, дан был план, по которому и возводился фасад дома; внутренним же устройством всякий мог располагать как хотел. Улицы хотя уже проведены, но до сих пор, кроме больших, идущих по берегу, еще мало застроены; только там и сям стоят отдельные дома, но и они со временем большею частью будут снесены. Кроме князя Меншикова и некоторых других, еще немногие из здешних вельмож живут на этом острове, потому что почти все владельцы его имеют дома и в других местах города. Мы проехали также через длинную аллею, проведенную на острове, к галерной гавани, которая находится в шести верстах от города. Она имеет более полутора верст в длину, образует круг и укреплена только в конце Невы. Устроена она только три года тому назад; глубина ее двенадцать футов, а ширина такова, что в ней могут стоять рядом четыре галеры». (Дневник Берхгольца)

«Его величество, взяв с собою прибывшего из Парижа, в службу принятого, славного архитектора и инженера Леблона, при котором случае по повелению монаршему находился и Нартов с чертежом, который делал он, поехал в шлюпке на Васильевский остров, который довольно был уже выстроен и канавы были прорыты. Обходя сей остров, размеривая места и показывая архитектору план, спрашивал: что при таких погрешностях делать надлежит. Леблон, пожав плечами, доносил: «Все срыть, государь, сломать, строить вновь и другие вырыть каналы». На что его величество с великим неудовольствием и досадою сказал: «И я думаю то ж». (А. К. Нартов) Архитектор Леблон поступил в русскую службу в 1715 году и тогда же приеxал в Петербург; в течение 1716 и 1717 годов он занимался планировкой разных частей города и особенно Васильевского острова, но встречал противодействие со стороны Меншикова.

Потери при строительстве Петербурга до переноса столицы были огромны.

«Его царское величество с непрестанной озабоченностью и усердием доискивался причин, вызвавших расстройство в управлении его делами. И когда наконец обнаружил, почему его армия и флот столь мало оплачиваются и столь много страдают, почему многие тысячи работников погибли в муках из-за скудного пропитания (было подсчитано, что в Петербурге рассталось с жизнью свыше ста тысяч человек), его торговля пришла в упадок, и в беспорядке доходы, он принял твердое решение исправить это зло. И в начале 1715 года он учредил великое дознание с генералом князем Долгоруким во главе для проверки некоторых вельмож и прочих, про кого говорили, будто они обманули его величество на несколько миллионов». (Записки Вебера)

«Если возразят им на то, что, положим, при своих старых порядках они в состоянии были защищать свои пределы, однако ж распространение этих пределов не могло бы быть без обученного войска, они отвечают: «…Потому-то Петр I наверное уж поступил бы гораздо умнее, если бы миллионы людей, которых стоила шведская война и основание Петербурга, оставил за сохою дома, где недостаток в них слишком ощутителен». (Иоган-Готтгильд Фоккеродт)

Утверждается, что в Петербург было отряжено 40 тысяч человек и все они погибли, так как затем не упоминаются в городе. Но это не совсем верно, по указу на работу вахтовым методов в две смены направлялось по 20 тысяч человек. По окончании вахты их пытвались удержать, но, то денег на зарплату не было, то рекруты требовались.

1709. Декабря 31 Именной, объявленный из Розряда в Поместный Приказ. Об oпpeделении в С. Петербург к городовому строению работников из Городов и уездов, из крестьян и бобылей и задворных людей, оприч каменщиков и кирпичников, на две перемены по 20000 человек, и о сборе денег с волостей на выдачу работникам кормовых денег. (СИРИО. Т. 4. 2340)

Город Петрополис на Неве был заложен 18 апреля 1694 года. 16 мая 1703 года был заложен шанец. Н. В. Голицын пишет: «16 мая было днем начала работ по сооружению безымянной крепости на берегу Невы» (Н. В. Голицын К 200-летию основания Петербурга). Город на Васильевском острове получил название Александрия.

Петропавловская крепость. А. Зубов. 1703

Петербург присутствует на карте конца 17 века как «Nyen Skantz of Petersborg» (Новая крепость Петербурга). Он представлял комплекс – Кронштадт, Кроншлосс, Ораниенбаум, Петергоф, многочисленные мызы и дворцы вдоль Финского залива, Новая Голландия, Острова и Адмиралтейство, Петропавловская крепость. При этом планы строительства Петром I постоянно менялись.

Адмиралтейство. А. Зубов

29 июня 1703 года состоялась закладка храма святых Апостолов Петра и Павла. Достойно внимания также, что местность сохраняла имя Шлотбурга. Хотя картах начала 18 века Петропавловская крепость с чётко обрисованными границами уже стоит. Пишут, что ее строительство закончено в 1780 году, в 1785 стены облицевали гранитом, а на картах 1720 все стены есть.

Санкт-Петербург. 1716

Архитекторы полагают, что строительство Петербурга на Неве шло в 1712—15 годы после наделения поселения статусом столицы. Архивные и графические материалы позволили выявить периоды строительства:

1. Создание столицы на острове Котлин по указу от 16 января 1712. По генеральному плану Д. Трезини на острове намечена прямоугольная нарезка 115 жилых кварталов (7278 дворов) кварталов и 46 кварталов под общегородские площади и скверы.

2. Создание столицы на Московской стороне по проекту 1712 Д. Трезини. Намечено на пространстве в 2,5 на 1,4 км. проложить 11 улиц вдоль берега Невы и 6 перпендикулярных им улиц, сформировать 56 прямоугольных городских кварталов и 1 общегородскую площадь. Проложены 4 улицы вдоль Невы. С 1714 введен запрет на строительство на этой территории.

3. В мае 1714 Петр I определил новое место для строительства города – берег Невы на Выборгской стороне, но быстро охладел к идее.

4. По указу от 29 октября 1715 намечено создать образцовый город на загородном Васильевском острове. Проект Д. Трезини царь утвердил 1 января 1716. Намечена прямоугольная разбивка улиц, зонирование территории по социальному признаку, застройка по «образцовым проектам», разработанным Д. Трезини в 1714.

«7. С большим правом можно давать это название тем учреждениям, которые завел Петр I для занятия и населения области Ингерманландии и городов Петербурга и Кронштадта и куда в последние 15 лет его жизни после флота особенно обращены были его помыслы и намерения. Вся Ингерманландия, в начале этого столетия разоренная до основания чумой и войной, пополнилась жителями, которых он велел переселить туда с самых крайних пределов его европейских областей, и не только петербургские граждане, но и дворяне принуждены были его строгими указами там селиться и строиться.

8. Первую мысль к построению города Петербурга подал после покорения крепости Ниеншанц великий адмирал и великий канцлер Головин, впрочем, не в тех видах, чтобы переводить туда правительство страны, а только для перерыва сообщения между Финляндиею и Ливониею и иметь место военных запасов, куда бы можно было свозить все воинские потребности из внутренней страны с большим удобством и меньшею опасностью и потом с большею силой направлять оттуда в обе стороны военные действия против шведов. А потому это место сперва было очень легкой постройки, а крепость и Адмиралтейство укрепляла плохая земляная насыпь, все общественные и частные дома сколочены из теса или лучше срублены из тонких бревен, улиц ни разу не мостили, несмотря на болотистую сплошь почву. Вообще все было выстроено так, что если бы когда-нибудь надобно было оставить это место, то это не принесло бы большого огорчения.

9. В таком положении оставался Петербург до тех пор, пока Петр I, после Полтавской победы и завоевания Ливонии, не возымел надежды сохранить эти завоевания, а потому и вздумал сделать его столицей своего царства и перевести туда все свои коллегии. Самые главные побудительные причины, решившие его на то, были:

1) его страсть к флоту, удовлетворить которую он не находил в Москве во все случаи;

2) сильное желание увековечить свое имя постройкой нового города и такою переменой, какую необходимо поведет за собой перенесение столицы такого большого царства, причем он представлял образцом для себя Александра и Константина Великого;

3) ненависть его к Москве за тамошние случаи с ним в его молодости, доходившая до того, что он охотно сравнял бы Москву с землей, если бы только это можно было сделать благовидным образом и без большого раздражения народа: так в 1715 году под видом надобности в каменщиках для Петербурга он запретил под строгим наказанием строить или поправлять каменные здания в Москве, хотя бы и самые ничтожные, отчего вышло, что там великое множество самых значительных домов обвалилось и обратилось в груду развалин.

4-й побудительной причиной многие приводили то, что он делал для себя забаву из благовидного оскорбления такими поступками своего народа, которого пристрастие к городу Москве было ему достаточно известно. Такое мнение они считают потому вероятным, что он не позволил оставаться в Москве и самым старшим и по множеству лет их жизни сделавшимся негодными уже ни к какой службе боярам, несмотря на то, что они предлагали оставить своих сыновей на житье в Петербурге…

10. Как бы то ни было, однако ж верно, что решимость Петра сделать столицею России Петербург не может быть отнесена ни к какому другому, а только к вышеозначенному времени. Потому что тотчас по покорении Ливонии, последовавшем в 1710 году, а не прежде, он стал строить из камня С.-Петербургскую крепость, подводить каменное основание под стены Адмиралтейства, разводить там сады и строить себе для житья дома просторнее и прочнее. Случившиеся вскоре затем походы на Прут и в Поморье (Pommern) несколько отвлекли его и помешали ему тотчас же привести в действие свое намерение. Но только что увидал себя в безопасности от шведов со стороны Польши благодаря Штетинскому договору, он занялся своим замыслом усерднее: в 1714 году перевел в С.-Петербург Сенат из Москвы, в тот же год велел выстроить ряд домов, где должны были помещаться прочие коллегии и приказы. Предприятие, затеянное им в 1716 году на Шонию (Schonen) и принудившее его к поездке в Копенгаген, также и затруднения, причиненные ему сыном, в другой раз прервали его начинание. Известным образом освободившись от этих двух дел, он не допускал уже никакой остановки в исполнении своего намерения и в 1718 году перевел в Петербург все коллегии, приказал строиться там самым знатным родам и отвел всем дворянам места, которые они должны были, соразмерно их состоянию, застроить большими или малыми, каменными или деревянными домами.

План Санкт-Петербурга. И. Хоманн. 1725

11. При таких обстоятельствах ему легко было сделать новый город С.-Петербург одним из лучших и правильнейших в Европе, если бы только хотел следовать общим правилам зодчества и прежде чем строиться, составить определенный план. Только и тут пошло точно так же, как вообще и обыкновенно идет в подобных случаях в России: сделали почин делу с исполнения его. Дома выстроили там и сям, а потом провели улицы, которые оттого и вышли по необходимости кривые во многих местах. Даже места, где стоять собственно Петербургу, были точно определены не прежде 1721 года. Глубина реки Невы там, где теперь Адмиралтейство, хоть и заставила Петра I назначить место для спуска кораблей (Stapel), и все, принадлежащее к флоту, в этой стороне, которая, впрочем, по ее низменному положению очень подвержена наводнениям, а потому и не самая удобная; но все прочее население, дворянство и гражданство, должны были жить на острове, который и ныне называется Петербургским и только узким рвом отделяется от крепостцы; по этому предложению между 1713 и 1720 годами на упомянутом острове выстроены церкви, биржа, магазины, коллегии и все другие общественные и частные здания. Вскоре потом Петру пришло на мысль, что купечество и гражданство придут в более цветущее состояние, если торговля большею частью будет в Кронштадте, и потому, чтобы долго не раздумывать, каждая губерния должна была там выстроить по громадному каменному домищу, чтобы купцы могли тотчас же найти себе готовое помещение, когда он переведет туда торговлю. Только что это сделалось, ему пришла новая мысль: он хотел поднять город выше над рекой, где берега возвышеннее и безопаснее от наводнения: по этому предначертанию тут тоже поставлены разные общественные и частные домы. Но напоследок он решился перенести весь город на Васильевский остров (Wassilyostrow), подаренный им сначала князю Меншикову, перерезать все улицы каналами, как в Голландии, и оградить стеной от неприятельских нападений почти таким же образом, как это изображено у Гоманна (Homann) на плане Петербурга, гравированном в Нюренберге.

Как ни хорошо было намерение относительно разделения города, местность, однако ж, выбрана самая дурная, какую только можно для того высмотреть, так как остров сплошь болотист и самый низменный изо всех мест Петербурга, стало быть, всего больше подверженный наводнениям, притом каждую весну и осень, пока идет лед или пока он ненадежен, этот остров отрезан от всякого сообщения с твердой землей, также и от прочих островов. Все эти неудобства, несмотря на то что все они ясно представлялись Петру, не могли, однако ж, остановить его намерения: все русское дворянство, хотя большинство его и выстроило на других островах огромные и дорогостоящие здания, должно было снова поставить по каменному дому на Васильевском острове, соразмерно обширности поместьев каждого и в одну черту с водою. Но только что закрыл глаза Петр, все эти строения так и остались, как были, многие из них обвалились прежде, чем имели жильцов; поэтому один генерал выразился: «В других землях время делало развалины, а в России их строят». Потому в недолгое и снисходительное царствование Екатерины русских не хотели принуждать к таким неприятным для них расходам, а по смерти ее с большою радостью они вернулись опять в Москву, без всяких сетований о покинутых за собою домах». (Иоган-Готтгильд Фоккеродт)

Голландия. 1923

«Дворяне, знатные и богатые люди, которые прибыли сюда из Москвы с семьями, нашли здесь печальные перемены своей жизни. Вместо прежних обширных дворцов и высоких домов в Москве, загородных домов и поместий близ нее, где они всего имели в изобилии, здесь они нашли недостаток во всех припасах и отсутствие большинства удобств. Поскольку это место отвечало замыслам и нраву царя, то он мало обращал внимания на жалобы тех, кто более заботился о собственном спокойствии и удовольствиях, нежели о пользе своей страны. Купцы и лавочники достигли процветания в этом городе, где все было чрезвычайно дорого.

Когда царь овладел Нотебургом и Ниеншанцем, он спустился к устью реки Невы, где она впадает в Балтийское море, несколькими рукавами образуя много островов. Место ему так понравилось, что он решил построить этот город. Он нашел здесь всего 4 рыбацких хижины; к ним он добавил дом для себя на острове у северного берега реки и назвал его Петербургом… На другом острове, севернее этого, живут азиатские купцы, а именно армяне, персы, турки, татары, китайцы и индусы. Однако евреям теперь не дозволено торговать, да, пожалуй, и жить в Российской империи». (Питер Генри Брюс)

Хотя утверждается, что местность была не населена, но «…на шведской карте 1676 года здесь насчитывался сорок один населенный пункт… находилось также немало немецких мыз и русских сел: Сабирино, Одиново, Кухарево, Максимово, Волково, Купчино, Спасское. А по соседству с ними красовались усадьбы де ла Гарди и Биркенхольма, богатая мыза немецкого майора Канау. Тут же располагались имения помещиков – Аминовых, Апполовых, Бутурлиных, Одинцовых, Пересветовых, Рубцовых».

«Его Царское Величество приказал составить для себя разного рода модели вновь исправленных сооружений в крепостях Шлюссельбурге, Нарве, Ревеле, Пернаве и проч., для того, чтобы можно было вывести надлежащее суждение о их слабых сторонах. Кроме того один Немецкий архитектор, Матренов (Matrenove), ныне уже умерший, изготовил модель для предполагаемой к постройке на Васильевском острове обсерватории, которая назначена для совместного помещения библиотеки, естественной и анатомической кунсткамеры и Готторпского глобуса». (Записки Вебера)

«В своем смятении он худо сделал, что распустил по квартирам свой Ингерманландский полк, который он расставил было для своей безопасности близ своего дворца на Васильевском острове (Васильевский остров составляет часть города Петербурга. Петр I подарил его даже весь Меншикову, но потом взял его обратно, полагая выстроить на нем весь Петербург; но план этот не состоялся.)». (Христофор Манштейн)

Голландия

Хотя сам город представлял едва обсохшее болото, его окрестности имели другой вид. Помимо крепостей Орешка и Канцев, здесь распологалось множество замков петровских вельмож.

«Князь Александр Данилович Меншиков владеет под Нарвою весьма красивым садом, в местном вкусе. (Сад) расположен в глубокой долине между двумя высокими скалами. Мимо протекает та река, которая отделяет Нарву от Ивангорода. В саду есть прекрасная оранжерея со многими узкими отделениями, снабженными каждое печкою. Я заметил, что в каждом (отделении) имеется по отдушине для регулирования температуры. В саду есть также много красивых сводчатых ходов из зелени». (Записки датского посланника)

«28 февраля. Остановились в Нарве в предместье на дворе его милости князя Меншикова и, пообедав, в тот же день выехали почтой уже его княжеской милости – расставленной до самого Петербурга.

Итак, первая почта от Нарвы 27 верст до Ямбурга – собственного городка и крепости его милости князя Меншикова, где находится его хрустальный завод. Помимо рюмок, стаканов и иного превосходного стекла, на этом заводе делают малые и большие зеркала и другие очень красивые превосходные вещи.

Оттуда вновь до владения его милости князя Меншикова, называемого Копорье, на расстоянии 30 верст от Ямбурга. Там городок и замок с весьма красивой и удобной резиденцией.

1 марта. По прибытии обедали в замке и были потчеваны тамошним губернатором. После обеда же сразу выехали на ночь в Ораниенбаум. Это большой каменный дворец его милости князя Меншикова над самым морем, воздвигнутый великолепно и ценой значительных расходов, со всякими особенными внешними и внутренними украшениями и видами, итальянскими садами и разными красотами. От него вид на Кронштадт – поставленную в море крепость. Итак, там были потчеваны и ночевали со всякими удобствами в богато убранных постелях.

Оранибом

2 марта. Въехали в Петергоф – императорский дворец великолепной архитектуры, снаружи и изнутри хорошо украшенный. Там в доме архитектора ради любопытства рассмотрели рисунок очень красивого мавзолея, который из одного мрамора уже делают в Италии за большую цену для тела императора, ибо, как слышу, будет стоить больше двух миллионов. Оттуда – до второго императорского дворца, называемого Монплезир и заслуживающего высокой оценки как за архитектуру, так и за украшения, немалых расходов.

Дворец князя Меншикова

Миновав много и других довольно изысканных дворцов, во дворец его милости князя Меншикова, названный «Фаворит» (восточная часть Михайловки); дворец имеет особенные украшения для всяких удовольствий. Отобедав и будучи попотчеваны тамошним губернатором, ехали морским берегом по суше 15 верст – вдоль реки Нарвы, а затем Перспективой, прорубленной через лес (в котором густо стояли небольшие усадьбы красивой постройки), до самого Петербурга и в тот же день, то есть 2 марта в пять часов пополудни прибыли в Петербург. Там для пребывания их милостей был определен отдельный дворец его милости князя Меншикова, стоящий совсем рядом с обычной резиденцией их милостей князя и княгини. В отведенном дворце были не только достаточные удобства в приготовленных для каждого из друзей и их слуг апартаментах, но и всякие яства на столы господские и людские, также изобильно выставлялось разных напитков при караулах и людьми, специально приданными к каждым покоям для услужения.

7-го того же месяца. С утра тоже принимали визитеров, а когда в обычное время их милости сели к столу, неожиданно и, похоже, преднамеренно в самом начале обеда пришел его княжеская милость Меншиков с его княжеской милостью Голицыным… Пробыв после обеда часа два, его княжеская милость Меншиков отправился в свой дворец, а их милости поехали на прогулку, особенно в здешнюю крепость…

В этой же крепости находился императорский монетный двор, обнесенный высокой кирпичной стеной.

Оттуда ездили за несколько верст в крепость Орешек с визитом к князю Долгорукому, а вернувшись в город, отдавали визиты некоторым их милостям, по их рангу.