Первоначальное расселение людей современного анатомического типа в Евразии

Но и само плоскогорье с его окрестностями – это современные провинции Китая Сычуань, Гуйчжоу и Гуанси, – активно осваивались. В современном Китае много народностей, только официально признаны государством 56 народов, больше половины из них проживают на территории этих трех провинций. Большинство из них имеют древние корни, скорее всего, восходящие к первым неоантропам, прибывшим в ходе Исхода из Африки. Основанием для такого вывода служит то, что преимущественно это горные и лесные народы, у части из них еще до недавнего времени главным занятием была охота, и они вели натуральное хозяйство.

Уцелевшая популяция неоантропов, скорее всего, была не такой уж маленькой, потому что, во-первых, это была популяция, то есть группа особей, способных к самовоспроизводству. Маленькая группа за длительное время просто выродилась бы. Во-вторых, уцелели много гаплогрупп, в маленькой изолированной группе наступает эффект «бутылочного горлышка» (подробнее его рассмотрим позже), в результате которого обычно сокращается генетическое разнообразие, часто остается одна праматерь и один праотец, которого обычно называют патриархом группы.

Генетически выявлено, что у всего внеафриканского человечества только один праотец – «евразийский Адам» и одна праматерь – «евразийская Ева».

«Евразийского Адама» иногда называют «Адамом, вышедшим из Африки». О «евразийской Еве» такого сказать нельзя: дело в том, что гаплогруппу Адама, вышедшего из Африки, в Африке не обнаружили, а древние представители гаплогруппы «евразийской Евы» обнаружены только в Африке и в Испании, но этот случай «исхода» произошел существенно позже.

Воспользуемся именами, присвоенными Стивеном Оппенгеймером сыновьям «евразийского Адама»: Авель, Каин и Сиф, это патриархи трех мужских гаплогрупп. Аналогично дочерей «евразийской Ева» он назвал Манью и Насрин, праматерей двух гаплогрупп. Причем у Насрин уже появилась дочь Рохани, таким образом, в уцелевшей популяции и женских гаплогрупп было уже не менее трех. Конечно, понятие «сын» или «дочь» в этом случае – условное, имеются в виду потомки по мужской и женской линии соответственно, ставшие основателями гаплогрупп. Перед популяцией неоантропов раскинулась огромная страна с мягким климатом, они могли бы постепенно на протяжении многих тысячелетий, даже десятков тысяч лет, осваивать ее. Но данные говорят о том, что процесс миграции начался очень быстро.

Извержение вулкана Тоба датируют 74 тысячелетием до нашего времени, а появление неоантропов в Австралии чаще всего датируют 60—50 тысячами лет назад. По прямой от нагорья до ближайшего берега Австралии – 6 тысяч километров, но неоантропы двигались явно не по прямой, за 14 тысяч лет неоантропы должны были преодолеть от 8 до 10 тысяч километров, причем преодолевая множество водных преград. Плавание по морям и океанам надо было еще освоить, что тоже не очень быстрый процесс.

Так что же стимулировало миграцию, причем достаточно быструю? По моему мнению, консерватизм: Колумбы и Магелланы – товар штучный, в целом люди достаточно консервативны, но иногда консерватизм может привести к прямо противоположным позициям.

После извержения вулкана Тоба началась «вулканическая зима», которой к тому же предшествовали довольно неприятные явления, в частности, кислотные дожди, все это привело к ухудшению климатических условий и деградации природной среды. Если оледенение вызывает достаточно медленные изменения климата – скорее всего, это даже не десятилетия, а столетия, – то «вулканическая зима» их существенно ускорила. Время изменений уже измерялись годами, привычная для жизни неоантропов климатическая зона субтропиков начала смещаться на юг, с ней вместе мигрировали животные – объекты их охоты. Вот здесь, скорее всего, и сработал консерватизм части популяции: «привычная среда уползает, значит, надо следовать за ней». Путей следования было много – и долины рек, и склоны гор. Так, наверно, началась великая миграция на юг, волны ее катились по разным удобным для миграции путям. Но это следующая история, вернемся к консерватизму.

Но также консервативный подход – «мои предки жили в этой пещере, и я буду в ней жить». Часть популяции осталась и начала приспосабливаться к условиям новой, более суровой среды обитания, но все же это был еще достаточно мягкий умеренный климат.

Но кроме консерватизма, были и другие факторы.

Южные волны миграции

Среди загадок истории человечества есть вопрос: почему одними из ранних регионов, где появились неоантропы, были Австралия и Новая Гвинея?

Высказывается даже предположение о двух исходах из Африки, первый – на восток и затем на юг в Океанию и Австралию, а более поздняя волна – в Азию и Европу. Но это не только противоречит тому, что все внеафриканское человечество произошло от одной популяции, но и фактическим данным исследований. Все данные исследований подтверждают родство всего внеафриканского человечества, просто предки аборигенов Австралии и Океании одними из первых отделились от общего ствола.

Можно предположить, что извержение вулкана Тоба не только обособило популяцию, но и заставило неоантропов двинуться на юг.

Если исходить из гипотезы, что давшая рождение внеафриканскому человечеству популяция уцелела на Юньнаньском нагорье, то эта популяция подверглась климатической атаке, вызванной «вулканической зимой». Под воздействием достаточно быстрого похолодания привычный для неоантропов субтропический биом отступал на юг. Вполне логично предположить, что с биомом в путь двинулись не только животные, но и неоантропы.

Путей для миграции было много, но все они пролегали по Индокитайскому полуострову. Природа Индостана вряд ли еще пришла в себя от массированного «дождя» из пепла, а затем еще и кислотных дождей. Поэтому вполне возможно, что миграционные волны быстро прокатились южнее вулкана Тоба, расположенного на Суматре. То есть на территории,

которые из-за розы ветров в меньшей мере подверглись воздействию вулканических выбросов.

Особенностью Индокитая является его зональность, он разделен на зоны мощными горными хребтами, между которыми протекают реки.

Самая западная зона ограничена хребтом Ракхайн и хребтом Пегу, между ними лежит долина реки Иравади, которая впадает в Андаманское море. При низком уровне Индийского океана ее устье приближается к Андаманским островам, которые при низком уровне океана становились частью суши. Возможно, частью суши в то время были и Никобарские острова, которые даже были соединены сушей с Большими Зондскими островами Малайского архипелага.

Коренное население Андаманских островов – негритосы, это не оскорбление, а официальное название темнокожих людей, принадлежащих к австрало-негроидной расе. Есть все основания считать их прямыми потомками популяции Исхода из Африки.

Восточнее протекает река Салуин, которая берет начало на Тибете и далее протекает по Юньнаньскому нагорью, а затем по Индокитаю. По этой реке легко попасть на Малайский полуостров. У Стивена Оппенгеймера сказано, что на этом полуострове в слое пепла, выброшенного вулканом Тоба, найдены каменные орудия, схожие с африканскими артефактами. Но на этом основании делается вывод, что люди жили в этих местах до извержения вулкана. Если бы это было так, то каменные орудия находились бы под слоем пепла, но их нашли в слое, что показывает: люди появились в этой местности достаточно быстро после извержения. Если бы прошло много времени, то над слоем пепла образовался бы другой культурный слой, и орудия находились бы в нем. Это еще один довод в пользу того, что миграция на юг началась вскоре после извержения вулкана Тоба.

В период 68—62 тысяч лет назад уровень океана был ниже современного на 85—90 метров, а это уже время потепления, можно предположить, что около пика похолодания примерно 72—69 тысяч лет назад уровень был меньше на 100 и более метров. Моря и проливы между Индокитайским полуостровом и островами Малайского архипелага не глубокие, поэтому вполне реально, что Индокитай и часть этих островов образовывали один гигантский полуостров, иногда его называют Сундом. Продвигаясь по нему, неоантропы могли не только достичь, но и пересечь экватор.

Далее по линии Уоллеса, отделяющей Азию от Австралии и Океании, – достаточно большие глубины морей и океана. Зато от юго-восточных островов Малайского архипелага к Австралии и Новой Гвинее тянутся цепочки островов, практически в зоне прямой видимости. Освоив плаванье по морям, неоантропы, перебираясь от острова к острову, могли достигнуть Новой Гвинеи и Австралии. Тем более что в это время они были соединены, образуя материк, получивший название Сахул.

Вопрос: зачем – из простого любопытства? Это маловероятно.

Для этого возникла причина: пик похолодания ориентировочно приходится на 70 тысячелетие до наших дней. Естественно предположить, что усилившая похолодание «вулканическая зима» прекратилась, атмосфера постепенно освобождалась от пыли, которая осаждалась на землю, это привело к стабилизации климата в районе экватора. А после пика похолодания около 67 тысяч лет назад началось потепление, закончилось оно ориентировочно 59 тысяч лет назад. В результате неоантропы на экваторе оказываются в непривычной для них среде. Часть неоантропов начинает мигрировать от экватора, в северном полушарии – на север, а в южном полушарии – соответственно, на юг.

Это объясняет, почему около 60 тысяч лет назад неоантропы появились в Австралии и на острове Новая Гвинея.

При этом часть неоантропов оставалась на островах, на которые начал распадаться единый материк из-за подъема уровня океана. Они были вынуждены приспосабливаться к новым условиям жизни в тропиках.

В ходе южной миграции началось формирование двух расовых групп: австрало-негроидной и южной монголоидной – малазийского типа. Эти расовые группы относятся к австронезийской языковой семье.

Еще одна волна южной миграции с Юньнаньского нагорья двигалась по долине реки Меконг. Меконг протекает по территории Южного Китая и затем по северной и восточной части Индокитая, в Лаосе, в Камбодже и во Вьетнаме. Подтверждением этой миграции могут служить находки останков человека, обнаруженных в пещере Чжижэнь в Южном Китае с датировкой от 68 до 153 тысяч лет до нашего времени, а также в пещере Там Па Линг на севере Лаоса, возраст которого определен в интервале минимум 46 максимум 63 тысячи лет. Причем в пещере Чжижэнь также были обнаружены кости животных позднего плейстоцена, что подтверждает интервал 68—74 тысячи лет, а не 153 тысячи лет до нашего времени. Это опровергает мнение, что неоантропы появились в этом регионе только около 30 тысяч лет назад.

Меконг – самая большая река на полуострове Индокитай, ее длина – около 4500 километров, она гораздо длиннее Иравади (около 2 150 километров) и Салуина (около 2800 километров). Возможно, это сыграло существенную роль при южных волнах миграции, а возможно, сказался и рельеф территорий, по которым протекает река Меконг, или направление его дельты на юго-восток полуострова, где поблизости нет крупных островов.

Миграция на Малайский архипелаг и далее была осуществлена по рекам Иравади и Салуин. А по Меконгу произошло расселение только внутри материка. Основанием для таких выводов служит распространение языков: южная волна – это люди австронезийской языковой группы, а во время юго-восточной миграции вдоль Меконга начинается формирование населения австроазиатской языковой группы.

Первичный австронезийский язык стал основой для огромного количества языков от Таиланда, Малайзии и Филиппин до Австралии и Тихоокеанских островов. Группа австроазиатских языков распространена в Южном Китае, Лаосе среди малых народов и народностей, а во Вьетнаме и Камбодже к ним относятся основные государственные языки.

Так как территория Южного Китая и севера Юго-Восточной Азии многократно подвергалась нашествиям, то большая часть коренных жителей была оттеснена в горы, леса и другие малодоступные места проживания, часть из них еще в XX веке жила за счет собирательства и охоты.

Скорее всего, первое массированное нашествие произошло еще ранее 60 тысяч лет до наших дней, за счет реэмиграции неоантропов с Малайского архипелага после начала потепления. Наверно, именно этим можно объяснить появление группы людей в южной части острова Тайвань, говорящих на языке австронезийской группы.

Еще один важный вывод состоит в том, что к моменту начала южной миграции еще не было общего праязыка, скорее всего, праязыки начали формироваться уже во время южной миграции, это объясняет появление двух групп языков. У тех, кто остался на Юньнаньском нагорье, скорее всего, тоже началось формирование прото-сино языка, давшего начало сино-тибетской, сино-бирманской и другим группам языков.

Первым важным этапом истории человечества было его зарождение и расселение по Африканскому континенту, затем последовал Великий Исход из Африки. Третий важный этап расселения человека по земному шару – южная волна миграции и последующая реэмиграция привели к заселению огромной территории Юго-Восточной Азии с островами, Австралии и Океании, к образованию двух рас – австрало-негроидной и южной монголоидной, а также к формированию двух языковых групп – австронезийской и австроазиатской.

Четыре пути в Центральную Азию Стивена Оппенгеймера

Стивен Оппенгеймер предлагает четыре возможных варианта проникновения неоантропов в Центральную Азию: два восточных – по долинам рек Амура и Хуанхэ, по восточным предгорьям Тибета с Юньнаньского нагорья и западный – из региона Персидского залива.

Прежде чем двигаться дальше, посмотрим, как он представляет миграцию в Юго-Восточной и Восточной Азии.

Стивен Оппенгеймер излагает господствующую версию, согласно которой из Южной Аравии дальнейшая миграция неоантропов проходила по побережью Индостана, а затем по побережью Индокитая и Восточной Азии. Считается, что основные пути миграции – это долины рек и побережья морей.

Уже показано, что маловероятна миграция неоантропов по побережью Индостана. Еще более нереальны предложенные им пути миграции в Индокитае. Два восточных пути предполагают, что неоантропы по побережью обогнули Индокитайский полуостров, затем по побережью китайских морей достигли устья рек Хуанхэ и Амура, а затем по их долинам двинулись вглубь материка в Центральную Азию; такие пути не выдерживают критики.

В период оледенений Индокитайский полуостров образовывал с рядом лежащими островами огромный кусок суши – материк Сунда, достигающий экватора. Для достижения Центральной Азии неоантропам пришлось бы преодолеть десятки тысяч километров, причем пересекать различные климатические зоны.

Западный путь от устья вверх по долине Инда был бы возможен, если бы уцелела еще одна популяция неоантропов в районе Персидского залива. Но если даже предположить, что еще какая-то группа неоантропов уцелела, то между этими двумя группами было бы не только расстояние в тысячи километров, но и время их расставания измерялось бы тысячами лет. За это время между ними накопились бы генетические изменения, которые нельзя было бы не заметить. Однако генетические анализы не показывают таких изменений. То есть, Стивен Оппенгеймер вступает в противоречие с данными генетиков, которые до этого он сам же поддерживал.

Предположить, что некая группа неоантропов из Южного Китая пересекла Индостан – безжизненный регион, засыпанный слоем пепла в несколько метров, и добралась до верховьев реки Инд, просто невозможно.

Поэтому остается только один путь – вдоль восточных границ Тибета. И на карте в книге Стивена Оппенгеймера этот путь начинается с Юньнаньского нагорья, которое он не называет, но схема миграции явно на него указывает. На нагорье, по его мнению, неоантропы попали по долинам рек Индокитая или по Янцзы.

На схеме в книге показано, что неоантропы достигают Юньнаньского нагорья с побережья морей по долинам рек. Первый на пути мигрантов – западный путь к Юньнаньскому нагорью по реке Иравади, а самый восточный путь – по реке Янцзы, которая длиннее Иравади почти на четыре тысячи километров. Из-за низкого уровня океана полуостров Индокитай был соединен с островами Индонезии и Филиппин. Но даже с учетом современных размеров Индокитая его прибрежная полоса от устья Иравади до устья Янцзы – более пятнадцати тысяч километров.

Таким образом, самая восточная группа мигрантов, чтобы попасть на Юньнаньское нагорье, должна была преодолеть почти на двадцать тысяч километров больше, чем самая западная группа. На это потребовалось бы не менее 10 тысячи лет, а то и больше, за которые генетический состав группы также претерпел существенные изменения. Следовательно, не было бы уже того генетического единообразия, которое наблюдается в развитии человечества на том этапе.

Как уже отмечено ранее, на Юньнаньское нагорье неоантропы мигрировали по южным отрогам Гималаев, этот путь соответствовал их менталитету и к тому же был гораздо короче, чем в обход по побережью Индостана с примкнувшим к нему в то время островом Цейлоном.

Двигаясь по восточным отрогам Тибета, неоантропы достигли реки Хуанхэ, а далее добрались до региона, лежащего между двумя пустынями – Такла-Макан и Гоби. Почему-то в этом регионе Стивен Оппенгеймер их и остановил.

Регион этот очень интересный, пустыня Такла-Макан расположена в Таримской впадине, ограниченной с юга Тибетским плоскогорьем, с запада – Памиром, а с севера – горами Тянь-Шаня. На северо-востоке расположена Алтайская горная система – Гобийский Алтай, Монгольский Алтай и Горный Алтай. В горах Монгольского Алтая берет начало река Черный Иртыш, которая впадает в озеро Зайсан, лежащее между горами Тянь-Шаня и Алтая, а из него вытекает река Иртыш, кстати, самый длинный река-приток в мире, длина – более четырех тысяч километров. Вспомним, что наиболее удобный путь миграции людей по долинам рек.