Сороковые годы
Восшествие на престол Александра II рассеяло тягостное настроение духа и оживило все сердца радостной, успокоительной надеждой. – Надобно было присутствовать при его въезде в Москву и короновании, чтобы почувствовать сладость успокоения после разных опасений и непредвиденных бед. На вечеряем катанье по московским улицам вполне выразилось чувство благоговения и любви к государю и государыне, проезжавшим среди двух рядов экипажей по московским улицам: не только толпа народа, стоявшая на тротуарах, но и сидевшие в каретах и колясках, приветствовали восторженными, неумолкаемыми восклицаниями царя-освободителя и его супругу, доброта которых не имела границ.
Вместе с государем прибыл в Москву и Ростовцев, начальник штаба военно-учебных заведений. Он остановился в Кремле, в Николаевском дворце. Я и Федор Иванович Буслаев явились к нему с отчетом о наших работах для кадет: мне было поручено составить историю русской словесности и историческую к ней хрестоматию (от Петра I до нашего времени), а Федору Ивановичу – грамматику и историческую хрестоматию к древне-русской литературе (от начала до Петра I).
Только что мы хотели приступить к делу, является с визитом граф Закревский. Яков Иванович рекомендует нас, как профессоров[33]. Мы отвесили ему по поклону. Граф, обратясь к нам, полу-шутя заметил:
– О! профессоры – народ бедовый, непокорливый: трудно с ними ладить,
– Нет, граф, – перебил его Ростовцев:– это не такие, это смирные[34].
В 1856 году, в октябре, по предложению начальства военно-учебных заведений занять в академии генерального штаба преподавательское место по кафедре русской словесности, я переселился в Петербург. Тяжело и горько было мне расставаться с Москвой, после тридцати четырех-летнего в ней жительства (1822-1856). Москве я обязан университетским образованием; в ней началась моя педагогическая и литературная деятельность; в ней я нажил себе хотя не обширный, но дорогой круг друзей и знакомых, в ней, наконец, устроилось мое семейное счастие. Легко молодому человеку выносить разлуку с излюбленным местом, а ведь мне уже стукнуло без малого 50 лет: как не тосковать и не вздыхать по матушке Москве? И действительно жизнь в Петербурге долгое время была подобием сумрачной неприветливой осени после благодатного лета. Единственную отраду представляла мне возможность проводить летние вакационные месяцы в прекрасных окрестностях Москвы, что я и делал втечение пяти лет, нанимая дачу в селе Покровском, Глебова-Стрешнева, в восьми или девяти верстах от столицы. Туда же переселялся и С. М. Соловьев. Но с увеличением семейства подобные переезды оказались неудобными. Волею-неволею пришлось мне проводить вакацию в Павловске или Царском Селе. С 1869 года я уезжаю на лето к родным в Рязанскую губернию, останавливаясь в Москве на целые сутки. Надобно же, хоть раз в году, взглянуть на место моего бывшего рая.
Сноски
1
Клюшников охарактеризовал его в чрезвычайно злой эпиграмме. См. также и другие свидетельства, например, в «Русск. Архиве» 1888 г., VIII, стр. 482, Письма Каткова к А. Н. Попову. Здесь Давыдов обличается в плагиате, т. е. в присвоении себе критических заметок Ф. И. Буслаева о книге Павского («Филологич. наблюдения над составом русского языка»). Впоследствии, давая отчет в «Москвитянине» о каком-то грамматическом труде Давыдова, Буслаев привел, между прочим, следующий пример: «нельзя уважать человека, который вредит другим своими проделками».
2
Ibid., стр. 493.
3
Замечу, что гр. Строгонов был иногда очень резок в своих выражениях. Резкость эта порою переходила в комизм. Однажды явился к нему какой-то провинциал, отец двух гимназистов, жаловаться на то, что его дети после экзамена не переведены в следующий класс, и при этом часто повторял одну и ту же фразу: ведь они у меня, ваше сиятельство, преумные. «Верю, верю, – отвечал граф, – должно быть, в матушку». – На одном магистерском диспуте сидел он рядом с Грановским, а против них поместился О. М. Бодянский, положив одну ногу на другую и тем выказав особенность своих сапогов, подбитых крупными гвоздями, словно подковами. Граф обратился к своему соседу: «Посмотрите, Тимофей Николаевич, как во всем оригинален Осип Максимович. Мы с вами, если нам нужны сапоги, отправляемся к сапожнику, а он заказывает их в кузнице». Но, дозволяя себе резкия выходки, граф спокойно выслушивал удачные, остроумные реплики. Вот один из нескольких примеров. В разговоре с Е. Ф. Коршем, известным многими серьезными литературными трудами, выражая ему, как редактору «Московских Ведомостей», свое неудовольствие за помещение какой-то статьи, граф, между прочим, сказал: «Поставьте себя на мое место». – Никак не могу, ваше сиятельство. – «Почему?» – Воображения не хватает: у вас шестьдесят тысяч душ.
4
Нахимов, как и некоторые из профессоров, обходился тогда без церемонии; но студенты нисколько но обижались, что он пустое вы заменял сердечным ты.
5
С. М. Соловьев получил приглашение садиться лишь после того, как занял место адьюнкта по кафедре русской истории.
6
Воспоминания, стр. 121.
7
А. Н. Пыпина (т. II, стр. 271, 275-270, 285, 325).
8
«Русск. Архив», 1884, кн. 3, стр. 235: «Некрасов про ***».
9
Анненков действительно имел эту привычку.
10
1837, No№ 36 и 37.
11
Другой разбор той же книги (К. С. Аксакова) основан на противоположном начале.
12
От 4 ноября 1847 года (напеч. в «Спб. Ведомостях» 1869 г., No№ 187-188).
13
Подобное действие, хотя и не в такой мере, производила повесть г. Григоровича: «Антон-горемыка».
14
Начальник ведомства, в котором служил А-в.
15
По выходе этого романа явилась следующая эпиграмма:
Твердят, что новь родит сторицей;Но видно плохи семена,Иль пересохли за границей:В романе «Новь» – полынь одна.16
М. П. Погодин.
17
Относится к тогдашним сходкам и волнениям студентов.
18
Сочинение Федора Эмина.
19
Воспоминания и критические очерки, отдел III, стр. 134.
20
Судьбы Италии от падения Западной Римской империи до восстановлния её Карлом Великим.
21
Жизнь и труды М. П. Погодина.
22
1844 года, № 9.
23
С последним до студенческих историй в начале 60-х годов.
24
Где он был перед этим временем, не припомню.
25
Февраль, отдел критики, т. 50.
26
В Москве, позади Охотного ряда, рядом с бывшим трактиром Печкина.
27
Сборник Общества любителей российской словесности на 1891 год. стр. 142.
28
Роль Кетчера в подобных случаях верно передана в рассказе об обеде на подмосковной даче, где летом жил Грановский, к которому наезжали из Москвы знакомые: «Один из приятелей, доктор, ходит и подливает всем, хохочет раскатистым смехом, страшным для непривычного слуха, на всех кричит, всеми командует, и все его слушаются, и всем весело от выходок чудака» (Сборник Общ. люб. российской словесности на 1891 г. Рассказ: Последняя депеша, стр. 286).
29
Например, стихотворение «Город» (то-есть Петербург), стр. 51-53.
30
Сочинения А. Григорьева, т. I (предисловие).
31
Соч. Григорьева, т. И, стр. 19.
32
Любимое словцо Григорьева.
33
Я не был в то время профессором: Яков Иванович хотел возвысить меня в мнении градоначальника.
34
Закревский подучил отставку в 1858 году, в апреле месяце, раньше 23-го числа, по поводу дозволения своей дочери от живого мужа (Нессельроде) выйдти замуж за князя Друцкого, для чего и дал им паспорт за границу («Русск. Старина», 1891 г., август, дневник Валуева, стр. 275). Вскоре после отставки, не помню в какой именно газете, явилось следующее курьезное известие: «Нам пишут из Москвы, что в нынешнем году наступила весна очень рано, так что прежде Юрьева дня выгнали скотину в поле».
