Модус скитальцев

Пусть за гранью существовала бесконечная сеть и миллионы живых и механических разумов. Пусть в салон могли с дождя впорхнуть припозднившиеся горожане.

Это место даровало прекрасное ощущение одиночества.

То самое чувство, что подталкивало в руку твердый объект, заполненный жидким депрессантом.

Ролдан поморщился, но все же махнул перед носом. Отреагировавшая на жест система транспортера зафиксировала желание пассажира выйти.

Общественный транспорт издавна двигался от одной узловой точки до другой. Так принято испокон веков. Колонисты перенесли эти обычаи с родного мира. Отказаться от них значило отказаться от собственной сущности.

Машина мягко скользнула в сторону, направляясь к карману, обозначенному желто-белыми полосами с квадратом посредине.

Ролдан не ощутил движения, отвлекся от пустого небытия за окном только на звуковой сигнал.

Пришлось отстегиваться, покидая теплый, пропахший озоном салон и нырять в чернильную пустоту вокруг. Ролдан намеренно не активировал дополненную реальность, зная, что это пробудит от спячки тысячи кислотных меток, обязанных привлечь внимания пешехода. Их существование зависело от количества зрителей, что обратят на них внимание.

Жестокая правда жизни, мотыльки внимания. Они сами стали пламенем, чтобы заманивать прохожих.

Ролдан сунул руки в карманы под дождевиком, сгорбился и пошел вперед. Дождь стучал по макушке, рассекая волосы на отдельные рыжие русла. Бледная кожа стала еще бледнее, защищая тело от излишней потери тепла. Ох уж эти атавизмы. Много кредитов надо выложить, чтобы от них избавиться.

Дождь забрался под простую одежду, лишенную климат контроля. Направляясь в заведение, где предпочитают стимуляторы, Ролдан облачился в простой наряд. Его не жалко. Но темные желания, порождаемые где-то в позвоночнике, заставили его выйти именно здесь.

Пройдя не больше сотни шагов, Ролдан увидел неоновую вывеску. Синий цвет заманивал в подворотню, обнадеживая прохожего, что тот найдет там холод и одиночество.

Что и требуется.

Мир, лишенный улыбок, слов, знаков. Ролдан нырнул в подворотню, за мгновение перестраивая зрение. В синь его манила вывеска «Темного купера», что бы это ни значило. Так тому и быть.

Глава 3

Свет стекал с неоновой вывески, меняя окружение вокруг.

Стены из старого камня, грубого и острого, намеренного нанести раны попавшим в подворотню. Несколько пластиковых столов, намертво вбитых в мостовую. Повредить их невозможно. Пластик надежней натурального камня, из которого выросли окружающие дома.

Вход в заведение располагался за трехступенчатым крыльцом. Из того же камня. Реставрацию намеренно не проводили, оставляя за посетителями право рухнуть лицом вперед на выходе.

Сама вывеска имела скос, будто просела на ослабленных болтах. Несколько болтов действительно раскручены, как пригляделся Ролдан. Только эти болты не несли никакой функциональной нагрузки, а следы ржавчины на других имели явно художественное исполнение.

Ухмыльнувшись, Ролдан взошел на крыльцо, с каждым шагом ощущая, что атмосфера заведения проникает все глубже. Буквально сжимает ледяными щупальцами. Дождь в подворотне не лил бесконечным потоком, но собирался в тугие струи, что с гулом неслись к ливнёвкам. С карниза сплевывала на прохожих многозвонная капель.

Дверь не открылась перед вошедшим. Еще один штрих общей картины.

Ролдан толкнул кончиками пальцев створку. Она не поддалась. Нажав посильнее Ролдан добился только того, что оставил вмятины на поверхности.

– Наружу! – донеслось изнутри. – Написано!

И что-то неразборчивое, наверняка хозяин заведения бухтел на бестолковых посетителей.

Дверь открывалась наружу, хотя никак это угадать невозможно. За мутным стеклом болталась пластинка с одним словом – открыто.

Ну, пусть так. Ролдан коснулся холодной дверной ручки. Можно только гадать, какой сорт пластика использовал хозяин заведения, чтобы материал впитывал как можно больше холода из окружающей среды.

Улыбаясь до ушей, Ролдан свернул шею дверной ручке и потянул дверцу на себя. Пришлось сойти с двух ступеней. Очень неудобное устройство.

– Не держи! – вновь крикнули.

– Да не собирался, – встряхиваясь, ответил Ролдан и вошел.

В заведение пользовались фильтрами приватности, тени в углах сгустились настолько, что их можно пощупать. Посетителей в видимой зоне всего пятеро, а это значило, что питейная пользуется популярностью.

Ролдан намеренно обозначил это место столь архаичным словом. У хозяина заведения получилось воссоздать атмосферу.

В такую погоду, да под такое настроение место идеальное. Невообразимым броском случайных цифр Ролдан оказался именно здесь.

Хотя если проанализировать маршрут… но делать этого не хотелось, чтобы не разрушать атмосферу.

Лица посетителей, искаженные тенями, выглядели угловатыми и рублеными. Мимика искривлена, а длинные пальцы душили непрозрачные питейные чаши. Или лучше, стопки.

Ролдан подошел к стойке, за которой располагался андроид, намерено выпячивающий собственную инаковость. В зловещую долину его не проектировали, это только нарушило бы впечатление.

Машина имела голову в виде многогранника, соединенного с шеей упакованными в гофру кабелями. За ней проглядывали опорные механизмы, жирно покрытые черной смазкой. Каждое движение машины сопровождалось выбросами запахов: кислотные ароматы перегретого пластика и графитная смазка.

Запахи очень важны, потому что на них редко обращают внимание. Многие наоборот стараются избежать излишних ароматов, чем только подчеркивают их наличие.

Тело всегда будет пахнуть. Даже мертвое.

Под многогранником головы скрывался раздутый торс, опирающийся – Ролдан перегнулся через стойку, – на гусеничное шасси.

– Полюбовался? – раздался скрежет машины.

– Достойно. А налей-ка мне, братец, прозрачного да горького. Что-нибудь из своего арсенала. Забористого. Дух чтобы вышибало.

Машина не спрашивала, как намеревается гость провести вечер. В это заведение да при дождливой погоде не ходят, чтобы трясти конечностями.

Одутловатый торс имел десяток манипуляторов. Грубые с виду механизмы, чьи латунные пластины на осях скольжения отчетливо видны. Из-под поверхности сопрягаемых деталей выдавливалась прозрачная смазка, загрязненная продуктами распада.

Вот так же у людей. Если содрать с них кожу, да обратить взор на суставы.

Андроид моргнул кукольными глазами и отвернулся, изучая батарею за своей спиной. Ролдан еще не понял, откуда доносится звук машины. Решетки вокализатора на «лице» нет.

Скорее всего звук создавался вибрациями направленного действия. Иначе расслышать механизм от входа не удалось бы.

Один из манипуляторов машины направился к бутылке, помеченной травяной настойкой. Ролдан поморщился. Не лучший выбор, как он считает. И пусть лицо человека виднелось искаженным в зеркальной поверхности за стеллажами с бутылками, робот не поменял решение.

Губки клешни разошлись, перемещаемые по винтовому механизму.

Вот это архаика.

Ролдан восхищался стилем питейной. Вызвав экран сети, Ролдан поставил метку на заведение. Вряд ли в ближайшие дни ему потребуется это место, но вспомнить о нем приятно. Метка же на карте среди тысяч аналогичных неизменно привлечет внимание через пару стандартных лет.