Дети подвалов

– Ага, оборотни уже бы давно все разбежались, потому что я бы на них тогда этой кислотой помочился!

Этот прикол нам показался с Крахом очень смешным, и мы заржали. И тут я заметил, что Саню бьёт дрожь – он всегда умудрялся одеться не по погоде. А тут ещё ночная прохлада…

– Чего-то тебя колотит, а Сань? – поинтересовался я у друга. – Опять надел скафандр не той конструкции?

– Да, что-то я реально начинаю подмерзать, Дозик, – ответил Крах и стал растирать себя руками.

– Слушай, – вдруг пришло в голову мне, – а давай на самый верх залезем! Интересно же позырить, что там и как. Заодно согреемся. И потом, в нашу миссию входит осмотреть территорию и доложить на базу.

– Да ну в жопу, Лёх…

– Ну чего ты, Саня? Что ещё делать? Собаки тут ещё долго могут торчать.

Саня молча обдумывал предложение. Затем он достал и закурил «верблюда».

– Ладно, – наконец сказал Крах, выпуская дым, – сейчас выкурю энергетическую сигаретку, и полезем.

Вообще-то я высоту не очень люблю. Нет, никаких чрезвычайных происшествий в моей жизни не было, просто лет до десяти высота мне была совершенно по барабану. И вдруг щёлк, в какой-то момент почему-то я стал её опасаться. Скорее всего, в малом возрасте я просто был ещё безмозглым амиго, и не было чувства страха, так как понимание опасности отсутствовало. С годами же – поумнел, стал ценить жизнь. Но, видимо, ещё не в совершенстве, поскольку, пусть высоты я и побаивался, но любопытство и игровая эйфория здесь сумели пересилить мою фобию. К тому же, хотелось произвести впечатление на друга, ведь подростковому возрасту свойственно постоянное соперничество. И как только Крах выкинул свой хабарик, мы с ним рванули по лестнице наверх: я лез впереди, Саня – сзади.

Второй и третий уровень мы преодолели быстро, но с четвёртым, самым последним, возникли проблемы. Лестница на этом пролёте вызывала определённые опасения – сварка от коррозии разрушилась, и всё ходило ходуном. Оказались надломленными даже некоторые её ступеньки. Однако сдавать назад уже было совсем не круто, тем более, что до верхней площадки оставалось всего метра полтора.

Вдруг лестница под нашим весом стала отходить от каркаса вышки в сторону, и я быстро ухватился правой рукой за каркасный швеллер.

– Ааа, чего за хрень?! – вскрикнул Крах.

– Лесенка хреново держится! – ответил я, – Но ничего, давай я подержусь за каркас, а ты взберёшься наверх через меня.

Ничего больше не говоря, мы всё так и сделали. Я, уцепившись за стальную конструкцию, сдвинулся немного вправо, чтобы дать пролезть Сане, и он быстренько взбежал на верхнюю площадку. Затем, придерживая лестницу, наверх залез я. Выбравшись на площадку через люк, я уселся на его край передохнуть. Крах уже стоял, облокотившись на ограждение, и рассматривал обстановку на земле возле вышки.

– И чего ты там видишь, Саня? – спросил я, вытаскивая из карманов сигареты и зажигалку. – На фонарик.

Крах взял у меня фонарь, и посветил вниз.

– Высоко – свет рассеивается. Но собаки походу ещё там – вижу много светлых пятен, – ответил Крах, и снова плюнул «кислотой» вниз.

– Ааа-ха-ха! – захохотал я, вспомнив один голливудский прикол, – Как Хан Соло в «Звёздных войнах»: я, говорит, стал лучше видеть – раньше я видел перед собой только сплошное чёрное пятно, а теперь – сплошное белое пятно!

Мы вдвоём засмеялись.

Я тоже поднялся на ноги и, встав рядом с Крахом, закурил. Сделать это было не просто. Как оказалось, здесь наверху дул неприятный ветерок, гася собой пламя зажигалки, и нещадно окатывая наши тела холодом. И тут мы почувствовали, что с резкими порывами ветра вышка сильно качается из стороны в сторону.

Я и Саня ухватились за перила.

– Не нравится мне эта хрень! – задумчиво проговорил Крах.

– И мне, – согласился я. – Интересно, основание хорошо закреплено?

– Да? Может, об этом надо было подумать прежде, чем лезть сюда?

– Ну, и чего же ты не подумал?

– А я что ли придумал на самый верх переться?

– Ладно, Саня, – пресёк я развивающийся недобрый спор, – так мы можем и посраться. Оба лезли. Давай думать, что дальше делать.

А между тем, как назло, ветер продолжал усиливаться. И, как нам показалось, со стороны Купчино приближалась дождевая тучка – небо там было более мрачным. Нам следовало бы спускаться ниже, но из-за раскачивания вышки лезть обратно по отваливающейся лестнице было страшно.

Вскоре пошёл дождь, и железная конструкция стала мокрой и скользкой, что сделало возвращение на землю в ближайшее время почти невозможным.

Короче говоря, два шестнадцатилетних дурака, у которых до сих пор играло в заднице детство, оставались торчать на самом верху осветительной вышки, ночью, посреди свалки «Ленмольер», в дождь и ветер ещё несколько часов, не решаясь начать спуск. От ветра вышка качалась, и устрашающе билась об каркас оторванная лестница, а Доцент с Крахом, все насквозь мокрые и замёрзшие, сидели на полу площадки и ритмично выстукивали зубами популярные музыкальные шлягеры 90-х. Вкупе с завываниями непогоды, получался такой симфонический оркестр, что позавидовал бы сам Геннадий Рождественский[12 - Геннадий Рождественский – советский и российский дирижёр, пианист, композитор, педагог, музыкально-общественный деятель. – Прим. автора.]!

И у меня, и у Сани промокли все сигареты, а одежда совершенно перестала выполнять свою согревающую функцию. Что вертелось в наших головах на тот момент – трудно себе было представить. Мы злились на погоду, на зомби, на собак, друг на друга, на то, что эту ржавую конструкцию не демонтировали, но обессилили настолько, что ругаться возможности не имели. Мы даже не заметили, что все псы, загнавшие нас на вышку, уже давно убежали прочь – даже собаки оказались умнее нас.

Часов ни у кого из нас с собой не было – тогда вообще часы у молодёжи были не в моде, и узнать, сколько прошло времени, не представлялось возможным. Но дождь и ветер постепенно стали стихать, и, наконец, совсем завершили свою неугомонную миссию.

– Д-д-доцент, – пробубнил Саня, – в-в-ветер утих, д-дождь почти кончился, давай п-пробовать спускаться вниз.

– Д-д-да, давай, – согласился я.

– Л-л-лезь первым.

– Х-х-хорошо.

– Ос-с-сторожней.

– П-п-постараюсь.

В общем, кряхтя и сопя, минут за двадцать нам кое-как удалось достичь долгожданной земли. Ступив на твердь «Зоны-51», мы, сначала медленно, затем всё быстрей, засеменили в сторону своих домов. Обратно мы уже шли другой дорогой – теперь нам было уже совершенно не до игр. Впрочем, и зомби тоже куда-то все подевались из-за непогоды – замёрзли, наверно.

По тротуарам улиц Ольги Берггольц, Седова и Ткачей мы уже почти бежали, пытаясь таким образом согреться. На ходу я и Крах договорились больше никогда не лазить на сомнительного рода конструкции, да и вообще, не шляться ночью по разным свалкам, где бродит много оборотней, на которых наше «супероружие» не действует.

Когда мы разбежались по домам, было уже ранее утро. Прыгнув в постели, мы проспали почти до самого вечера и, слава Богу, ни кто из нас не подхватил даже насморка.

Да, в будущем мы ещё не раз вспоминали это занятное приключение, и весело смеялись над ним, но преподанный нам жизнью урок усвоили навсегда.

Как пел наш Юра Хой из группы «Сектор Газа»: не шныряй в незнакомых местах!

Первая мусарня

Слоган серии: Я не мужик, а майор!

Музыка к финальным титрам: НоГГано – Мент.

В главных ролях: Лёха Доцент, Саня Крах.

Автор текста: Алексей Доцент.

Это, увы, не смешная история,