Почему самым главным стал он, Иуда?
Чем «главнее» его вина?
Плохиш вот останется в книгах
пусть плохим, но литературным героем,
А Иуда иудою стал и останется им,
несчастный, на все времена.
* * *
Нужно стоять, замерев,
Помалкивать и не выть,
Так чтобы праведный гнев
Свой грубо вовне не лить.
Взгляд устремив к небесам,
Почти не дыша, не мстить.
Титаник утонет сам,
Не нужно его топить.
* * *
Дождь продолжался который час,
Вялый, неспешный, пустой.
Мучил октябрь и себя и нас
Сыростью и тоской.
Время замедлило резвый бег,
Казалось, уже целый год…
Да что там год? Уже целый век
Назойливый дождь идёт.
* * *
Из красивого, стильного терракотового кашпо
Выглядывал нестильный горшок, пугающий взгляд эстета
Неизвестным автору цветком кровавого цвета,
Равным по приятности рассказам Эдгара Аллана По.
Бесновался октябрь за большим, панорамным окном,
Невзирая на дождь, заливая пространство светом.
Только комната будто всё равно подчинилась цвету,
Что навеян был Эдгаром По и красным цветком.
* * *
…И когда новый лист, закружив над землёю
Упадёт, не задев никого,
Мир, охваченный глупостью и суетою,
Не заметит паденья его.
Ах, боже мой, какая это скука —
Сидеть и слушать осени шаги.
Сначала тихие, на грани инфразвука,
Потом тяжёлые, давящие мозги.
Удары жёлтых падающих листьев,
По охладевшей парковой земле
Подобны бою капель голосистых
По наковальне ванны в санузле.
Мне тяжело, до слёз переживая
За каждый опадающий листок,
Я память обо всех них сохраняю,
Меж слабых рифм и стихотворных строк.