Очередью рассекают темень
В этой самой тихой из тишин,
Где застыло дремлющее время.
Организмом включен звукофильтр,
Некий отсекатель автошума:
Я не слышу дребезжащий «т-р-р» —
Слышу звёзд мерцающие думы;
Слышу месяца шуршание в ветвях
Заслонивших небо вязких сосен;
Слышу лета дребезжащий страх,
Ведь его теснит прохладой осень.
* * *
Морозные бледные звёзды
Поблескивают едва.
Рождает мартовский воздух
Немартовские слова.
Давно прилетевшие птицы
Насвистывают весну.
Им нужно перекрутиться
Еще только ночь одну.
А утром с восходом солнца,
Когда возвратится тепло,
Не грех со страстью гасконца
Опять засвистать светло.
Опять заливаться звонко,
Морозу напоминать,
Что стоит ему, чертёнку,
От нас уже убегать.
Канун полнолуния
И снова старую ведунью
Одолевает липкий страх:
Стремится месяц к полнолунью,
Полнеет прямо на глазах.
Ведунья знает: в это время
Нечистых порождений племя
Должно под действием луны
Врываться вихрем в явь и сны.
А не врывается. Ведунья
Беду не уставала ждать,
Как будто некое безумье
Ей не давало застывать.
Всегда, хотя перестрадала
Уже немало полных лун,
Её душевное начало
Жёг полнолуния канун.
Родится месяц – проступают
В её душе покой и блажь,
Когда ж он щёки округляет —
Ведунья разом входит в раж.
Не помогали ни гаданья,