Черный хрусталь

– Пороха больше, – коротко ответил тот. – Ты лучше подумай, что он тут может делать?

Из дальнейшей беседы я узнал, что лодка с загадочными визитерами подошла к небольшому мыску севернее порта, и все трое, прихватив свою поклажу, скрылись в лесу. Преследовать их, естественно, никому и в голову не пришло. Народ, похоже, понял, что трогать его никто пока не собирается, и постепенно вернулся к своим делам. Огромный корабль все так же недвижно торчал посреди бухты.

Выпив кувшинчик, я неожиданно ощутил некоторые преимущества своего нынешнего положения. Я был хозяином самому себе и мог теперь не думать о том, что вино следует пить только в разбавленном виде. Кому-то это может показаться глупым и даже подлым – едва похоронив отца, мальчишка радуется обретенной свободе, но в шестнадцать лет отчаяние проходит быстро… и я заказал еще вина.

Я долго сидел, вспоминая все, что мне приходилось слышать о таинственной далекой Пеллии, расположенной далеко на западе, за бескрайним океаном. Вести оттуда приходили редко, так как не всякий купец решался на столь далекое и трудное путешествие. Из Пеллии, как я помнил, привозили всякие диковины: перья удивительных птиц, лекарства от мужской слабости, и еще – изделия тамошних мастеров, поражающие своими качествами. Выше всего ценилось пеллийское оружие и пеллийская оптика. Один из наших провинциальных мудрецов имел старинный прибор, позволяющий видеть крохотных существ, живущих в капле обыкновенной воды. Рассказывали, что пеллийские короли путешествуют по воздуху на летающих островах в целую милю длиной, что у них запрещено держать рабов, а каждый благородный должен отслужить пятилетнюю королевскую службу. В это мало кто верил, но сейчас, вспоминая увиденный утром корабль, я стал подумывать о том, что правды в этих рассказах больше, чем лжи.

– Лекаря! Есть в этом городе лекарь?

Рядом со мной вдруг хлопнула дверь, и в кабак вбежал запыхавшийся паренек из благородных. На его лице было написано отчаяние.

– Хозяин! Есть тут где-нибудь лекарь?

Вслед за парнем в зальчике оказался рослый мужчина в коротком, расшитом галунами кафтане и надвинутой на глаза шляпе с пером. Это был один из тех, кто прибыл на ялике…

Хозяин на миг лишился дара речи.

– Этот господин схватил меня и срочно требует лекаря… – в голосе подростка прорезался не то стон, не то плач.

– Я лекарь, – я встал, бросил на стол мелкую монету и, сам уж не знаю зачем, распахнул на себе плащ – так, чтобы все увидели длинный старый меч.

Гость из Пеллии пристально посмотрел на меня, усмехнулся уголками губ и повелительно двинул головой. Провожаемые изумленными взглядами, мы вышли на улицу.

Мой ящик был привязан к седлу. Ведя в поводу Куки, я засеменил за моряком и его временным слугой, которые быстро двигались вдоль набережной.

Вскоре моряк остановился возле древнего трехэтажного особняка, бросил пареньку какой-то камень и все так же, жестами, приказал мне подниматься по вытертой внешней лестнице на второй этаж. Держа в руках ящик с лекарствами, я забрался наверх – и передо мной тотчас же распахнули крепкую дубовую дверь.

– Он истекает кровью, – произнес в полумраке молодой женский голос. – Сюда… скорее же.

Следуя за своей провожатой, я неожиданно оказался в просторной угловой комнате, залитой ярким светом из двух высоких окон. Только теперь я смог разглядеть ее – передо мной была крепкая светлокожая девушка, облаченная в мужской наряд и шляпу с широкими полями, – она также была из той троицы, что высадилась на нашем берегу. Третий, немного седой мужчина с огромными светлыми глазами, которые буквально освещали его загорелое, со множеством шрамов лицо, сидел на табурете перед кроватью, на которой, как мне стало ясно, и находился мой пациент.

Едва глянув на него, я понял, что дело плохо. Огромного роста, седовласый аристократ, лежавший на кровати, получил несколько колотых ранений. Все бы ничего, но чей-то клинок угодил ему в бедро, разорвав артерии, и я понимал, почему они не могут остановить кровь.

– Наш хирург умер несколько дней назад, – заговорил светлоглазый, в упор глядя на меня. – Вы сможете помочь этому человеку?

– Я попытаюсь, – кротко ответил я, удивляясь его странному певучему акценту. – Мне понадобится горячая вода и много бинтов.

– Вода готова, – заявила девушка. – Бинты у нас тоже есть. Что-то еще?

Я не ответил.

Я закончил через час с небольшим. Раненый спал, и я знал, что он будет спать не меньше суток. Но я знал и кое-что еще.

– Вряд ли он сможет ходить так же, как раньше, – я смыл с рук кровь и выпрямился, глядя на светлоглазого. – Если вообще сможет.

– Сможет, – уверенно произнесла девушка.

– Ты хочешь плыть с нами? – неожиданно спросил меня светлоглазый.

– Что? – от неожиданности я едва не выронил инструменты, которые складывал в ящик. – С вами? Кем?

– Корабельным врачом – для начала. Мне нужны толковые парни. А здесь ты скоро сдохнешь…

– Но я даже не знаю, кто вы такие…

– Это так важно?

Больше всего мне было жаль расставаться с Куки, который, почуяв разлуку, принялся жалобно ржать и косить в мою сторону большим влажным глазом. Его я отдал довольно странной молодой женщине, хозяйке трехэтажного дома – то ли опустившейся аристократке, то ли излишне надменной горожанке, – отдал даром, заставив ее поклясться в том, что она не пустит его под нож до самой старости. В те минуты я, как ни странно, мало задумывался о своем ближайшем будущем. Кого-то это опять-таки удивит, но вспомните: моя страна разваливалась под ударами многочисленных и безжалостных врагов, спасения ждать было неоткуда, и еще – что-то говорило мне, что отказываться не стоит… хотя бы потому, что море сулило мне множество славных приключений, о которых так мечтает любой нормальный юноша.

С наступлением долгих осенних сумерек мы соорудили из подручных материалов довольно прочные носилки и выдвинулись. Иллари – так звали светлоглазого моряка – отлично знал городок, и следуя его указаниям, мы быстро обошли припортовые кварталы, чтобы через час оказаться на узенькой полоске песчаного пляжа. Мелкая волна шлепала в борта ялика, до середины вытащенного на берег. Очевидно, никто из местных жителей так и не решился проверить, что же стало с загадочными пришельцами. Прямо перед нами мрачной громадой возвышался пятимачтовый корабль, на бушприте ярко горела желтая лампа, и больше – тогда меня это очень удивило, – я не увидел на нем ни единого огня.

Мы погрузили в лодку раненого, Иллари и его немногословный напарник столкнули ее на глубокое место и быстро запрыгнули внутрь. Следом за ними там оказалась Ута, девушка в мужской одежде. Я немного замешкался, перебрасывая через борт свои пожитки и ящик с лекарствами, и в полутьме перед моим лицом возникла сильная рука с несколькими перстнями на пальцах:

– Давай же, парень… Первый раз в море?

– Да, са Иллари, – ответил я, тяжело переваливаясь через скользкое дерево борта. – Раньше не приходилось.

– Ничего, ничего, – подбодрил он меня. – Из тебя получится отличный моряк.

Ута села на руль, и ялик, подгоняемый двумя парами весел, шустро заскользил по темной волне. Уже поднялась одна из лун, Эттила: ее далекий сероватый свет прочертил на воде причудливо извивающуюся дорожку. Я во все глаза смотрел на приближающийся корабль и замечал в нем все больше и больше странного. Например, высокую и узкую трубу в средней части корпуса, которую я сперва едва не принял за шестую, добавочную, мачту, а также два загадочных возвышения на носу и на корме – это были не надстройки, а что-то совсем другое, несколько скругленное по форме; приглядевшись, насколько то позволяли мне сумерки, я понял, что громоздкие сооружения плотно затянуты парусиной. Возможно, решил я, это какой-то груз? Но кто же станет держать груз на палубе, да еще и в таком неудачном месте? Мое сердце забилось в предвкушении: я знал, что в самом скором времени найду ответ на свои вопросы.

Впереди раздался металлический грохот, на носу вспыхнули сразу несколько фонарей, и я увидел, что корабль выбирает якоря. Через пару минут мы проплыли под его бушпритом, заходя почему-то с левого борта, и наконец Иллари затабанил, а Ута ловко схватила конец поданного нам штормтрапа.

Над моей головой тяжело поскрипывал рангоут[1 - Рангоут – совокупность деревянных и металлических частей – мачты, реи и т.д., служащих для постановки парусного вооружения судна. – прим. авт.]. Посмотрев на огромные мачты, казавшиеся на фоне темного неба сказочными великанами, я ощутил легкое головокружение. Мне случалось видеть боевые корабли императора, но ни один из них не выглядел столь величественно, как этот. Несколько матросов, спустившиеся к нам, подняли наверх носилки, а Ута подхватила мой ящик.

Вскарабкавшись вслед за ней (все время одной рукой, так как вторая была занята сумкой с одеждой и парой книг, захваченных с собой из усадьбы), я ступил на палубу. К моему изумлению, она оказалась металлической, точнее, обшитой металлом – мои башмаки стукнули по серому железу!

– Идем со мной, – властно поманила меня девушка. – Ты займешь каюту нашего врача.

Свалив свои пожитки в каком-то темном помещении на корме, я снова двинулся за ней. Мы прошли узким неосвещенным коридором, и она толкнула толстую деревянную дверь. Я оказался в просторной комнате с четырьмя прямоугольными окнами – назвать их иллюминаторами у меня не поворачивался язык, – посреди которой возвышался длинный стол, уставленный едой и напитками. За столом сидели три человека.

Выглядели они, на мой вкус, необычно. Справа от меня тщательно пережевывал поросячью ножку здорово тертый жизнью дед с неряшливой седой бородой, облаченный в такую же потертую кожаную куртку и брюки, заправленные в высокие морские сапоги. Рядом с ним крутил в пальцах резной бокал с вином рослый мужчина откровенно бандитского вида в расстегнутой до пояса белой сорочке, за пояс кожаных штанов были заткнуты два двухствольных пистолета тонкой работы. По столу рядом с ним были рассыпаны новомодные картонные патроны для казнозарядного карабина, а слева – едва увидев меня, он сразу же впился в Уту острым вопросительным взглядом, – сидел узкоплечий, слегка седоватый человек с умным молодым лицом, вокруг его глаз весело щурились хитрые, живые морщинки. На нем был роскошный кожаный наряд, нечто вроде куртки с широкими отворотами, изящно расшитой серебром, правая ладонь пряталась в тончайшую черную перчатку, поверх которой я разглядел массивный перстень с черным камнем треугольной формы. На шее у незнакомца висел круглый золотой талисман.

– Иллари, – сказала Ута, – Иллари, – и произнесла длинную певучую фразу.

– Илла-ари? – вопросительно пропел седой и повернулся ко мне. – И ты действительно можешь быть костоправом?

Говорил он почти без акцента.

– Да, – удивленно ответил я, – немного.

– Немного уже достаточно. Садитесь, юноша. Вы пьете вино?

Только сейчас я заметил рядом с ним небольшую трубку с длинным тонким прямым мундштуком. Стараясь скрыть смущенную улыбку, я присел на стул рядом с ним, и тут в каюте бесшумно возник Иллари. Он что-то сказал седому, улыбнулся мне и быстро кивнул Уте – та послушно налила ему полный кубок вина и отрезала кусок мяса.

– Меня зовут Эйно, – неожиданно представился седой. – Это, – указал он на старика и громилу с пистолетами, – наши штурман, Тило, и лучший рулевой всех морей – Перт. Надеюсь, тебе с нами понравится. Иллари никогда не ошибается в людях.

Светлоглазый моряк добродушно хмыкнул и потянулся за вином. Глядя на них, я решил, что теряться мне не стоит, и, вытащив свой старый кинжал, приступил к делу – следует сказать, что события того дня меня изрядно утомили, и я был голоден, как дикий пес.