МААТ. Сказания Млечного пути

Сегодня я себя нехорошо чувствую. Близко уже смерть.

Даже всплакнул немного. А ведь я с похмелья. Вчера был хороший денек.

Прямо в одежде сплю. Опять глаза мои открываются и, что я вижу. Вирджиния принесла мне завтрак. Я ее вежливо выпроводил и сам ушел из спальни.

Сижу вот теперь в своем кабинете и думаю обо всем понемногу. В основном о прошлом.

Память обжигает, прошлое кругом поджидает. Если б я мог все изменить. Нет, этого не желаю. Любил и люблю, помню друзей, а врагов прощаю.

Столько хорошего было в жизни, да и плохого, но помню только хорошее.

Чем же я недоволен? Что еще нужно? Прожил интересную жизнь, не самую счастливую, но не жалуюсь, и у меня были радостные моменты.

Может еще бы остался, но зачем. Врачи никуда не пускают, все мои увлечения заброшены. Раньше я увлекался археологией, альпинизмом, дельтапланеризмом, ксенобиологией. Да еще тысячью всякими занятиями. Когда-то у меня было много априори. И я был горделивый, эксцентричный юноша. С годами все это исчезло, я набрался опыта.

Брови, как две волны прибоя. Они, то отхлынут, то набегут на берег-лоб. Я не успеваю следить за новостями, и поэтому мои брови так ведут себя странно.

Да мне и неинтересно в общем все это безобразие, творящееся в мире. Так было, так есть и так будет всегда.

Кажется вечер. Я весь день проспал, сидя в кресле в кабинете. Что буду делать всю ночь, я не знаю. После небольшого сна, ничего себе не большого, восемь часов спал. Ну ладно, но мыслю гораздо лучше. Старое тело хочет нагрузки физической, занятий спортом на воздухе свежем. А молодое совсем сознание мое просит пищи. Информации, новостей просит, да нет, просто требует.

Я снова включаю симулятор.

Теперь передо мной серебристая дорога. Белесые нити, смутные очертания необъятной Родины. Нежный иней на моем замерзшем лице. Я умер и словно во сне. Я счастлив и ощущаю это. Рядом со мною она, моя любовь. Она мне рада. Белый свет меркнет, превращается в зарево, рыжую дикую зарю. Окутывает все тело смог от заводских труб. Я продрог. Мое сердце промерзло насквозь, я брожу в бреду. Юность моя, набережная большой реки. Свое чувство берегу. Я стою у реки на песчаном берегу. Вглядываюсь в небо и словно большая птица, тяжело поднявшись в воздух, через реку улетаю в свои родные степи. Отключаю симуляцию. Снова сижу в кабинете. Я еще даже завещание не написал. Нужно все разделить честно. Кто я такой? Бедняк?! Нет, богач, но когда-то был бедным. Это относительно. Был беден материально, хотя это как посмотреть. Бедняк тот, кто не может довольствоваться тем, что у него есть. Человек может жить комфортно на малые средства. И он богатым считаться обязан, а другому и кучи денег мало – он бедняк, это тоже должно быть всем ясно, понятно. Я не был бедным, но еще. Еще был богат духовно, морально. И физически крепок, это люди тоже считали богатством. Но ни к чему это, есть сила, значит нужно уметь ею пользоваться. Люди вокруг любили только деньги, это наверно всегда будет так. Они не знали что такое дружба, они не понимали ее, не ценили и не умели дружить. Кто же я? Я совладелец концерна Ветротурбины. Вы не знаете его. Как же так? Это энергосистема вырабатывает сто двенадцать миллиардов киловатт. И мои эксперты утверждают, что можно это число увеличить в пять раз при правильной стратегии. Но меня это мало уже интересует, этим при необходимости займется мой сын Всеволод. Еще мне принадлежит двадцать процентов акций второй лунной корпорации. Что там делают, раньше я этим интересовался, теперь нет. Также у меня есть агенство Интуитив. Научное учреждение. Не скажу, что самое интересное дело, которым занята одна из моих компаний. Сейчас это строительство станции у Сатурна. Я назову ее в честь дочери умершей, Юлия. Да, космос сейчас важная область человеческой деятельности. Сама необходимость заставила людей посмотреть в космос. Потепление, разрушение инфраструктуры, потеря миллионов гектаров сельхозугодий, ресурсы. Напакостили на Земле, превратили планету в свалку и начали прятаться в космосе. Кто прибирать будет, никто не отвечает. Недавно я перечислил семьдесят процентов годового дохода в экологический совет Земли. Думаю, этой суммы хоть на что-то хватит. Не на все конечно, куда там. Столько натворили. Особенно за последние полтора века, что теперь столько же и порядок наводить будут. Ладно, кажется, я смог составить завещание. Где же эти таблетки. Лягу спать. Насовсем. И вдруг что-то ударило в голову, прямо в мозг, ввинтилось между извилин. Не знаю, что это было, но планы кардинально поменялись. Всю ночь я трудился, а под утро набрал пару номеров. Я вдруг понял, что еще хочу пожить. Что далеко не все увидел и познал. Так и не нашел ответ на самый главный вопрос. Что хочется вновь и вновь открывать по утрам глаза, вдыхать воздух, исследовать, путешествовать. Через неделю все было готово и я своими глазами, через десяток камер вживленных в приглашенных на церемонию людей, наблюдал собственные похороны. Жена плачет. Сын приехал. Это хорошо. Кости подложенного реплика обсыпали золотом и киноварью, образцы ткани для процесса восстановления уложили в специальную капсулу на дно погребального кокона. Кажется, они считают меня, чуть ли не достойнейшим членом общества, человеком. Пусть только восстановят!

Мигар, наконец, умолк.

Первым гробовую тишину кают-компании прервал восторженный возглас Гранита.

– Шикарный рассказ, капитан!

– Просто сказка, – добавил иронично Петр Грехов, поправляя седые пряди.

– Слушайте, но ведь пока капитан рассказывал все это, я по сети порыскал, – вмешался связист Терренс, – совладельцем Ветротурбины в 2115 году был некто Николай Шабалин. Он в тот год действительно умер. Но это же все бред. Сейчас 2227 год.

– Вы неосим, ярый сторонник бессмертия и цифровых матриц, называете часть моей жизни бредом?! Мое прошлое?! – абсолютно спокойным, даже немного насмешливым тоном ответил Печерин.

В этот момент ксенобиолог резко поднялся на ноги, зло сплюнул на пол и быстрым шагом направился к выходу из кают-компании, на ходу воскликнув.

– Я думал, вы нормальный. А вы из этих, вечных, искусственных. Все идут против естества, против природы!

Мигар задумчиво посмотрел ему вслед, а затем продолжил дискуссию с Терренсом и Гранитом.

Возтри единственная же, кто спокойно дослушал рассказ, вдруг добродушно и уверенно произнесла.

– Мне понравилось, очень понравилось, – с этими словами биомех активировала мобильную консоль и продолжила работу.

Эпизод 7. Экскурсия

Подошла к логичному завершению третья земная неделя, как МААТ вместе с экипажем находился в одном из кратеров Луны.

На борту царило странное безмолвие.

После прозвучавшего столь откровенного рассказа капитана Печерина еще не все эмоции улеглись. Хотя лишь один из членов команды никак не мог смириться с новыми знаниями.

Архитек Грехов всячески избегал встреч с капитаном.

В итоге Мигар Ардоний специально разыскал его и вызвал на разговор.

– Слушайте, Грехов, – начал он без всяких приветствий, едва войдя в трюм, – Вы после меня самый старый член экипажа. Так почему ведете себя, словно дите малое, избегаете меня! Нельзя прагматично взглянуть на вещи?

– Вы циник, Печерин. Рассуждаете о правах людей, свободе, ценностях. А какие у вас ценности?! Вседозволенность, нарушение норм и моралей, законов. Подминание под свои сиюминутные желания.

– Вот. Заговорили, уже хорошо. То, что вы называете цинизмом, всего лишь трезвое видение реальности. Осознание тщетности, ничтожности времени, своей оболочки. Это я вам сообщаю, чтобы вы перестали строить из себя мудрого всезнающего. Пусть я и воспользовался достижениями науки, примкнул якобы к неосимам. Но нет, это всего лишь возможность продолжить свои поиски, достигать свои цели. Да, и благодаря цифровым слепкам, технологиям неосимов, я все еще жив. И может даже умнее, мудрее. Перестаньте строить из себя больше, чем есть в реальности.

– Но человек должен жить, как человек. А не как зависимый от техники индивид, – громко сопя, воскликнул ксенобиолог.

– Так и живете, кто вам мешает, – ответил без тени раздражения и злости Мигар, – Я теперь, что не человек. Возьмите, к примеру, Виктора Гассариева, не всегда он был хладнокровным убийцей и солдатом, когда-то в нем была романтика, гораздо больше даже, чем в каждом из нас. Представляете. Вот вокруг идет бой, стрельба, разрывы надкалиберных, вспышки, чьи-то конечности пролетают мимо, а он таращится в кляксу ночного безоблачного неба и мириады звезд, мечтает о чем-то. Да о чем еще мечтать, о будущем думает, о мечте побывать в космосе. О далеких мирах. Родился он в небольшой колонии, на захолустной планете. В окрестностях торгового поста архитеков. Без армии он бы не побывал в космосе, а после службы снова оказался ненужным. Прозябал, как и многие в колонии, мучался от безделья. люди все меньше нужны, кругом дроны или неосимы. И вот разве сбылась бы его мечта с продолжительностью жизни восемьдесят лет, а у него, как военного и того меньше, и с обычной зарплатой? Ответьте. Давайте я сам отвечу. Нет, конечно. Только увеличив срок жизни, воспользовавшись цифровыми слепками, он смог осуществить мечту. Разве он теперь неосим, робот, проклятый, прокаженный? Да, даже если и так, еще раз говорю. Каждый сам ищет себе смысл жизни, придумывает иллюзии, создает трудности и находит или не находит решения проблем. Закончим этот бессмысленный спор. Просто ответьте, вы полетите с нами в третий лунный комплекс?

– Но мы же прячемся?! – удивленно воскликнул ксенобиолог.

– Получается, что уже нет, – спокойно ответил Печерин.

– И насколько безграничны ваши возможности, капитан?

– Пришлось отвалить немало денежных знаков, чтобы почистить все базы и системы космических сил. Но это всего лишь деньги. И прошло три недели. Вот это время, что гораздо важнее денег. Ладно, если надумаете, сбор в шлюзе через полчаса.

Старого ксенобиолога Мигар так и не дождался. Немного даже порадовавшись, он проследовал в челнок вслед за Терренсом и приказал Возтри стартовать.

Примерно через час харас приземлился на гостевой площадке третьего лунного универсального комплекса.

Первым делом все направились к информационным табло, убедиться в безопасности, узнать последние новости системы.

Затем Терренс изъявил желание отделиться от группы и уйти по своим делам. Почти сразу же и Гассариев проинформировал Печерина о своем отбытии. Получив несколько инструкций от Мигара, стрелок неспешно преодолел центральный зал и исчез из поля зрения, затерявшись среди местных жителей.

– Что ж, Возтри, есть какие-то мысли? – спросил Печерин.

– Капитан, давайте поднимемся на четырнадцатый ярус. По моим данным, там есть превосходная смотровая площадка.

– Согласен. И там наверняка есть какое-нибудь заведение общепита?!

– Разумеется, капитан, – мило улыбнувшись, ответила Лиля.

Они поднялись на смотровую площадку, но Мигар продержался всего минут пятнадцать, после чего оставил своего астронавигатора дальше любоваться отблесками реголита и далекой Землей, а сам направился в местное кафе.

Печерин на входе вызвал к себе по спецуслуге вместо дежурного дроида живого официанта, долго изучал местное меню, а затем заказал поджарку из привезенной с Земли говядины, стакан свежевыжатого мангового сока и две порции шарлотки.

Во время неспешной трапезы капитан осмотрелся вокруг. Его смутила неуместная суета персонала кафетерия и дронов общественного порядка. Печерин даже на миг усомнился в безопасности и сделал запрос на МААТ, но получив от Гранита подтверждение зачистки баз, вновь взялся за шарлотку.