Бычок – смоляной бочок. И другие сказки

Богатый сосед закусил удила,
Позарился на чудо,
Обокрал стариков, иуда.
Горюют дед да баба:
«Кормилица где наша?
Опять нас ждет, несчастных,
Желудёвая каша».
Взвился петел вверх стрелой:
«Накажу вора, постой.
Аукнутся бесстыжему вскоре
Стариковы слеза и горе».

А сосед, засады не чуя,
Всех друзей собрал и пирует.
Вдруг петя прилетел,
Прилетел, на ограду сел.
На ограду сел, закричал,
Соседа вором громко назвал.
Испугался сосед,
Удивился,
Служкам ловить петуха
Распорядился.
Его поймали,
к жёрнову привязали,
В глубокий колодец кидали…

Петушок закричал, запел:
«Носик, пей, пей,
Колодец выпей скорей».
Носик воду пьёт и пьёт,
А обратно её не льёт.
Стало в колодце сухо,
А у пети полное брюхо.
Вылетел он на божий свет —
Испугался разбойник сосед.
«Ты бандит и вор!», —
Кричит петух.
Слышно всем,
У кого есть слух.

Богач приказал его схватить
И в печь огненную посадить.
Петушок не растерялся в печи.
«Носик, лей воду», – как закричит…
Носик воду поливает,
И огонь в печи угасает.
Петушок живой опять.
На богача кричит вдругоря?дь.
Тут все гости испугались,
Из дома бежать пода?лись.
За ними хозяин бежит,
что-то им жалко кричит.

А петух меленку взял,
Со стола ее поднял.
К старичкам полетел
И на лавку сел.
Рад старик,
Рада баба —
Так тебе, злодей, и надо.
Старички стали жить-поживать
Да добра наживать.

Журавель и цапля

Летала сова,
Веселая голова.
Вот она села,
Хвостом повертела.
Хвостом повертела
И опять полетела.
Потом опять села,
Хвостом повертела
Да по сторонам посмотрела.
Это присказка, а вот
Сказка чередом пойдет.

Жил на свете журавель,
Не видать его длинней.
На болоте он избу
Смастерил себе малу.

Жизнь идет за годом год,
Он не косит и не жнет.
А лягушек – пруд пруди,
Хоть корзинами лови.
Год прошел, другой идет,
Журавель один живет.
Скучно до того стало,
Хоть волком вой, а будет мало.
Захирел журавль наш
И не ест супов и каш.

Тут сорока прилетела,
На хвосте посидела.
На него поглядела,
Его пожалела.
«На болоте на другом, – говорит, —
Дева-душенька скучает, – говорит. —
«Цапля серая живет, – говорит, —