Ладья-UT

Чаек Саша активно не любил. Вонючие, крикливые, жутко наглые. Из-за них в конце лета в парки с детишками лучше не ходить – гадко смотреть как чайки убивают и жрут маленьких утят. А обидишь чайку – тюрьма. Когда Саше сказали что за убитую чайку в штате Юта полагается год за решеткой, он не поверил и порылся в Интернете. Оказалось – правда. Существует история (может легенда, а может и быль) как чайки спасли от голода первых поселенцев, когда на посевы которых напали то-ли сверчки, то-ли прочие какие тараканы да кузнечики. Так вот чайки этих насекомых истребили путём употребления внутрь – слопали короче, и с тех пор чайка – официальная птица штата, и обижать её – преступление. Кстати, не просто чайка, а именно эта, по-научному называемая «Калифорнийская чайка». Калифорнийская чайка – официальная птица штата Юта. Страна парадоксов, блин. Может, и у Калифорнии животное штата – тоже не какой-нибудь «просто-медведь», а ютинский медведь?

– Здравствуйте, Алекс. Можно я буду называть Вас Алекс?

Интересоваться, можно ли называть Стивена Стивом Александр не стал – нечего баловать.

– Конечно, Стив, как угодно – сказал Саша оборачиваясь.

Стив был примерно на пол-головы ниже Сашиных метр-восемдесят-четыре, и, наверное, на несколько лет помладше. Джинсы с широким ремнём и клетчатая рубашка могли бы придать ему вид американской деревенщины, этакого фермера, но очки в блестящей металлической оправе скрашивали впечатление. Получался скорее молодой университетский профессор, готовящийся вывести своих студентов «в поле» – выкопать пару костей динозавров, ну или там отловить какую редкую бабочку или бурундука. Для завершения профессорского имиджа пожалуй немного не хватало аккуратной интеллигентской бородки, или, напротив, сальных битловских патлов, но Стив был гладко выбрит, и светлые волосы были довольно коротко, пожалуй, даже по-военному подстрижены. Он смотрел на Сашу, и улыбался, смешно, и как-то по-детски щурясь на почти летнем солнышке. Улыбка у Стива была хорошая, не местная – бессмысленная, выровненная параллельно земле в сто зубов от плеча до плеча и холодными глазами, а нормальная. Типа один хороший парень улыбается другому хорошему парню не по-обязанности, а потому что тот ему взаправду симпатичен.

– Меня зовут Стивен Сильвер, рад встрече с Вами, Алекс. – выдал Стив стандартную фразу американского знакомства, пожимая руку Саше. Рукопожатие тоже было очень правильное. Энергичное, короткое, плотное – лодонь в ладонь, вмеру сильное, просто классика жанра – Александр оценил.

– Я тоже рад встрече с Вами – машинально закончил Саша формальную процедуру. Американец указал на скамейку чуть в стороне от суетящихся у кромки воды киндеров.

– Присядем?

Присели. Отчего ж было не присесть? Природа, она вообще стремится к минимуму потенциальной энергии, соответственно, чем ниже сидишь, тем природе приятнее. Саша смотрел на воду и ожидал продолжения.

По поверхности пруда потянулся кильватерный след – это к хлебному месту птичье-рыбьего ажиотажа поспешал Оскар. Оскаром звали милую мелкую тварь плюшевого вида, то-ли ондатру, то-ли нутрию, то-ли выхухоль какую – чёрт их, грызунов, разберет. Короче – водяную крысу. Саша частенько приезжал сюда с детьми, так что был в курсе крысячьего имени. Раньше зверьков было четыре, откуда они взялись история умалчивает, а вот куда делись остальные – Саша слышал в местных новостях. Нашёлся какой-то идиот, взял мелкашку, да и перестрелял совершенно не боящихся людей зверюшек. Остался один Оскар.

– Теперь я обязан представиться официально. – Стив достал бумажник, вытащил оттуда закатанную в пластик карточку с своей фотографией на четверть накрытой большой радужной галогеновой печатью, вариацией на тему американского орластого герба. – Моё имя – Стивен Джонатан Сильвер. Я работаю в разведке Министерства Обороны Соединённых Штатов Америки, вот моё удостоверение.

Американец профессиональным жестом, таким это обычно это делают полицейские в боевиках, поднял карточку на уровень глаз Саши, и тому ничего не оставалось как внимательно посмотреть.

«Так вот как, всё-таки как-то где-то Джон Сильвер. Шутники были твои родители однако» – подумал Александр. В других обстоятельствах он бы обязательно пошутил на пиратские мотивы второго имени собеседника, но сейчас было слишком волнительно, нервно, и вообще чертовски неуютно. Саша смотрел на удостоверение. Действительно Министерство Обороны США. Действительно Разведывательное Управление. Действительно Стивен Джонатан Сильвер. Действительно печать, блестящая как новый серебряный доллар. И что-то там ещё мелким шрифтом. Действительно Разведывательное Управление… Действительно…

Только сейчас Саша заметил что Стив выжидательно смотрит на него, и кивнул. Удостоверение отправилось в бумажник, а бумажник – в карман джинсов гордого владельца убедительной ксивы.

– По законам Соединённых Штатов разведывательные организации не могут проводить тайных операций на американской земле. Это касается и Центрального Разведывательного Управления, и всех остальных, в том числе нашей организации. По-этому мы сможем продолжить беседу только если Вы добровольно согласитесь говорить со мной. Алекс, я хочу чтобы вы поняли: мы сможем говорить только если Вы добровольно примите решение поговорить, заставить Вас никто не сможет. Я официально предупреждаю Вас: только добровольно.

«Эко ты, дружок, "добровольно" упомянул трижды, а "можете отказаться" не произнёс ни разу.» – подумал Саша. – «Ну вот, значит всё-таки их разведка…»

Как ни странно, Александр даже испытал некоторое чувство облегчения. С одной стороны, конечно всегда теплится иррациональная надежда, что происходящее – просто какое-то недоразумение, не влекущее за собой радикальных перемен в жизни, и пентагоновцы тебе просто скажут что-нибудь типа «Так значит Вы никогда не получали Медаль Конгресса за службу в Корее? Ах, Вы тогда в армии не служили, а в американской – так и особенно, и даже ещё не родились? Извините пожалуйста, это наша ошибка, больше мы Вас никогда не побеспокоим». А потом покраснеют от смущения за свою неуклюжую бюрократию, потупят очи долу, развернутся, и уйдут. Теперь надежды такой больше нету, но с другой стороны – и непонятки закончились. Это как в фильме ужасов, когда после напряжённого ожидания под соответствующую гнетущую музыку из страшной темноты наконец-то выскакивает тигр-людоед с окровавленной мордой. И тут с облегчением понимаешь что это не стая драконов, не свора вампиров, не рота маньяков с бензопилами, а всего лишь какой-то там одиночный тигр. Вот и сейчас – всего лишь разведка. Ну что ж, и для этого сценария домашняя заготовочка имеется… Нас, знаете-ли, тоже не на помойке нашли, время подумать было, и такой вариант рассматривался. Саша выдохнул, и как будто бросился в холодную воду.

– Я понял, Стив. Конечно, давайте поговорим. Однако, в свою очередь, я тоже хочу официально предупредить Вас: если разговор затронет темы безопасности, то, как гражданин Российской Федерации, я должен буду сообщить об этом российской контрразведке. В России очень строгие законы, и я не хочу быть обвинённым в шпионаже.

«… и оказаться в Сибири.» – хотел добавить Саша, но воздержался. Про Сибирь наверное был бы уже перебор.

Если честно, Александр подсознательно ожидал взрыва, какой-нибудь чрезвычайно неприятной обратки. Нервишки подрагивали как канаты на ветру, в желудке было холодно и вакуумно, и если бы Стив вдруг выпустил полуметровые когти и зубы да и отхватил бы одним укусом Сашину голову, тот бы не очень удивился. Но американец не спешил предъявлять какой-нибудь компромат, не грозил двузначными сроками заключения, даже не хмурился.

– Что ж, Алекс, я понимаю Вашу позицию. – весьма благожелательно сказал он, опять очень хорошо улыбаясь, словно одобряя Сашин выбор. Однако возвращать улыбку Саша не стал. В его планы не входило демонстрировать добавочное дружелюбие. Вежливость – да, безусловно, потому как попусту злить этих типов совершенно ни к чему. Но не надо и намекать на то что возможны варианты, мол, можно и передумать и согласиться на сотрудничество. Вы спросили, а мы ответили. Два джентельмена поговорили в соответствии с правилами этикета, но не сошлись во мнении. Всё – катитесь колбаской.

– Пройдёмся? – предложил Стив.

От чего ж не пройтись? Саша согласился с удовольствием. Ему хотелось «выходить» стресс. Не каждый день посылаешь подальше разведку великой державы. Александр нервничал и адреналин в крови требовал хоть какой-то физической нагрузки, на лавочке уже не сиделось. А ещё, Саша надеялся что прогулка – это способ мягко закончить беседу без потери лица. Вот дойдут они до машины американца, тот попрощается, и – адью! Но Стив направился в противоположную от парковки сторону. Они неспеша шли рядом по дорожке опоясывающей пруд как шерочка с машерочкой, время от времени уступая дорогу велосипедистам в смешных пенопластовых шлемах.

– Как Вам нравится Солт-Лейк-Сити, Алекс? – начал Стив.

«Это ещё к чему?» – про себя поинтересовался Саша, и решил занять выжидательно-нейтральную позицию. Ни хвалить, ни ругать, чёрного и белого не покупать.

– Окей. – и как истинный джентльмен добавил для поддержания разговора. – А Вам, Стив?

– Я люблю Солт-Лейк-Сили, часто бываю тут в командировках. Вырос я в Вайоминге, это недалеко отсюда, так что местность похожая – те же Скалистые Горы. Работаю тоже недалеко отсюда – в Колорадо.

«Ну да, код межгорода был именно пригорода Денвера.» – подумал Александр, успевший дома погуглить Стивовский номер телефона. – «А вообще утомил ты, дружок, жук колорадский, историей своей жизни. Что, предлагается дружить семьями, или может, домами? Может о погоде ещё поговорим? Куда ж ты клонишь-то, а? »

– А Вы, Алекс, жили в Москве?

«А то ты блин не знаешь!» – покривился про себя Саша этакой показной наивности. Пресненький джентельменский разговор ни-о-чём начинал надоедать едва начавшись, но лучше было не усугублять. Типа идут два человека, говорят на нейтральные темы. Смещаться в сторону разговоров о цели визита, и, соответственно, о профессии Стива уж вовсе не хотелось. Ещё теплилась надежда что всё страшненькое благополучно закончилось, ещё чуть-чуть – и американец откланяется. Желательно чтобы навсегда. Было бы забавно конечно с совершенно серьёзным видом ответить что Саша в Москве не то что не жил, а даже и не был никогда, а всю жизнь до этого провёл, например, в Катманду или Шанхае, да и посмотреть как Стив на это среагирует. Однако до сих пор было волнительно, неуютно, да и банально страшновато если честно, вот и решил Александр обойтись без нелинейностей.

– Да, в Москве и Ленинграде.

– Я был и в Москве и в Петербурге, и даже доехал на машине до самого Выборга. Очень красивые места. Россия – вообще замечательно красивая страна. Неправда ли замечательно, Алекс, что Америка и Россия больше не враги?

«Ага, так вот к чему это было. Мостик к компромиссу. Строили, строили, и наконец построили. А теперь небось выяснится что американская разведка озабочена исключительно обеспечением процветания России, с которой типа не враги. Щщщаз! Соловья нашли, петь я им буду! » – Саша понимал, что уж чего-чего, а компромисса допускать никак нельзя, или через болезненную фазу отказа в сотрудничестве надо будет проходить снова. Очень правильно было бы напомнить про вооружение и натравливание на Россию наших братьев-грузин, и про цитрусовые революции, и про ПРО в Восточной Европе. Да уж чего мелочиться – и про развал Союза тоже. Но Саша, уже почти отволновавшись, чувствовал себя аморфно-усталым, и никак не мог решить что сказать надо, а от чего лучше воздержаться, чтобы не прослыть анти-американцем и, соответственно – террористом. По-этому он ничего не ответил, просто нейтрально дёрнул плечами.

Надо заметить, что это нейтрально-вежливое движение плечами Александр выполнял профессионально. Научился он этому жесту ещё в Москве, пока в перерыве между армией и Америкой программировал в большой западной компании. Русских в компании было процентов десять, а остальное – иностранцы, или, как их тогда называли «экспаты», дорогущие специалисты из США, Новой Зеландии, и Соединённого Королевства, оно же – Великобритания. Причём в большинстве своём великобританцы эти были вовсе не англичане, а ирландцы и шотландцы. Рабочим языком был, соответственно, английский, а с английским у Саши тогда было достаточно скверно. В военном училище Сашу английскому конечно учили, но не разговорному, и даже не такому, чтобы в нужный момент суметь сказать: «Если хочешь жить – веди нас к ракетной установке!». Учили Сашу такому английскому, чтобы супостатову документацию по вычислительной технике читать смог, а уж практики общения и подавно никогда не было. Так что на новом месте работы Саша учил язык примерно так, как по легендам рыбаки учат своих детишек плавать, типа бросают их через борт лодки, хочешь – сходу учись плавать, а не хочешь – иди ко дну. Вот и барахтался новоиспечённый мистер Тьимофэйеф в компании англоязычных иностранцев как мог, что-то понимал, а когда не понимал, то смело улыбался и кивал с одобрительно-соглашающимся видом, надеясь попозже заполнить непонятные фрагменты дополнительными вопросами. Такие Сашины довольные улыбки и кивки прекратились после разговора в курилке с одним общительным шотландцем. Вообще, английский язык, на котором разговаривают шотландцы, английским можно назвать с большой натяжкой, а этот Сашин собеседник и подавно внятностью дикции не отличался. В тогдашнем монологе шотландца Александр не понимал практически ничего, и, соответственно, кивал и улыбался изо всех сил с видом восторженного идиота, периодически поднимая вверх большой палец, и вставляя в рассказ собеседника ненавязчивые комментарии типа «Good!» и «Super!». А потом выяснилось, что этакая Сашина реакция шотландца несколько удивила, (даже с поправкой на загадочную русскую душу) потому что рассказывал тот Саше про своего дядюшку, который спился и умер от цирроза печени, в результате чего жена дядюшкина оказалась в сумасшедшем доме, а дети (рассказчиковы кузены) – в тюрьме для малолетних преступников. С тех пор Саша в случаях непоняток улыбаться перестал, зато вместо этого научился нейтрально пожимать плечами с чрезвычайной ловкостью, типа «Раз уж Вы это говорите, то наверное так оно и есть, мне-то что…»

– Теперь люди могут свободно путешествовать, встречаться, обмениваться мнениями. – тем временем продолжал Стив. – Безусловно, я ни в коем случае не попрошу Вас, Алекс, о чём-нибудь, что может принести России вред, я знаю – у Вас там родственники и друзья. Кстати, о друзьях… Алекс, не могли бы Вы оказать мне маленькую услугу? Один мой добрый знакомый сейчас в России, ему нужна поддержка, как это у вас говориться, «связи» .

«Ах вот к чему это…» – почти спокойно прикинул Саша, который уже устал волноваться, похолоднокровел, и обрёл наконец возможность думать быстрее. – «Конечно, не попросят меня они, благодетели, красться через контрольно-следовую полосу на кабаньих копытцах, увёртываясь от пограничника Карацупы и его верной собаки. Просто кто-то из моих армейских друзей занял достаточно высокую военную должность. Или не военную, а, например – государственную. Или не занял, а вот-вот займёт. Жизнь идёт, ребята делают карьеры, и кто-то оказывается в высоких кабинетах. А меня попросят к этому знакомому казачка засланного подвести. Ух, декаденты…»

– Ситв, я рад бы был вам помочь, но меня не осталось в России влиятельных знакомых.

– Ну, например, мы могли бы выбрать кого-нибудь из Ваших друзей в социальных сетях.

– В друзьях у меня там масса случайных людей. Людей, которых я никогда в жизни не видел. Я понятия не имею кто из них влиятельный, а кто нет. И уж тем более не могу обращаться к ним с такими просьбами.

– Ну, Алекс, всё не так плохо. Мы могли бы выбрать кого-нибудь из Ваших бывших сослуживцев по войсковой части номер 02279, или, как Вы его называете, Научный Институт 38. Армейская дружба ведь навсегда, верно?

Тому, что американец знает о том, что Сашин НИИ, и воинская часть с номером, начинающимся с нуля (а следовательно обозначавшим нечто секретное) – это одна и та же организация, Александр ничуть не удивился. Во-первых – наверняка интересующиеся закордонные спецслужбы этой информацией обладали давно, тоже мне, секрет Полишинеля. Во-вторых, теперь, во времена всеобщего головотяпства, подобную (причём, частенько действительно секретную) информацию мог получить вообще каждый желающий. В любой социальной сети смотришь на профиль Ивана Петровича Сидорова, и видишь, что состоит он в группах «в/ч 012345» и «Энская Бригада Спецназа ГРУ». И друзья его в обоих группах присутствуют, и годы службы соответствуют. Вот и делают люди выводы. Удивительно было другое: зачем этот пират-Стив подобной информацией козыряет? Саша подумал-подумал, но сходу ничего не придумал.

А ещё, если честно Сашу поедом ело любопытство, так и подмывало спросить: «Ну, положим, я твоему другу помогу, а ты мне что? Что мне за это будет?». Забавно было бы узнать сколько готово платить самое богатое в мире государство, и готово ли вообще. А может – наоборот, ответят: «Если сделаешь всё правильно, то тебе ничего не будет, а если нет – будет тебе столько, что мало не покажется!». Однако домашняя заготовка – модель поведения, продуманная Сашей в двухчасовой период между звонком и встречей, такой поворот беседы напрочь исключала. Вопрос «А ты мне что?» подразумевает возможность торга, а вот намёков на то что «торг уместен» делать было никак нельзя. «Нет» – означает именно «нет», и всё тут! «Нет» должно звучать не как «Может быть, при определённых обстоятельствах», а как «Сотрудничать не готов, потому как боюсь обвинений в шпионаже – отлезьте, гниды!» А то ведь додавят, как пить дать додавят.

– Стив, большинство этих людей я не видел больше десяти лет. Очень жаль, но я не смогу помочь Вашему другу.

– Я уверен, Алекс, что Вы подумаете, и найдёте возможность помочь своей стране. – глаза американца теперь смотрели серьёзно и даже, пожалуй, многозначительно. Да и «своей стране» тот выделил весьма недвусмысленно, хоть принимай строевую стойку и запевай их смешной гимн, прижавши руку к левой стороне груди.

«Ты бы блин определился уже, просишь помочь лично тебе или своей стране.» – подумал Саша – «Да и пора бы понять что по-любому возможности и желания помочь Твоей стране у меня нету. Однако, обрати внимание: не потому что я страну твою не люблю, не любят её только враги демократии и всякие бородатые террористы. А я ведь – нет, я – просто абсолютно бесполезный трус и дурак. Вот на этой жизнерадостной ноте и закончим беседу.»

– Вы же знаете какие в России строгие законы, Стив. За шпионаж там сажают надолго. Извините, мне пора. Всего хорошего, Стив.

Стив теперь опять улыбнулся. Приветливо, открыто, как ударник труда с советского плаката. Пожимая Саше руку, старательно выговорил по-русски:

– До свидания, Алекс. До скорой встречи.

03. Товарищ ротмистр

– «До скорой встречи», говоришь?