Театральные сказки. режиссёрам в помощь

ФОМА – Ага.

ЕМЕЛЬЯН – А если возьму я дубину?

ФОМА – Дубина – это не доказательство. Это только способ доказательства, и он, батя, способ этот – варварский. Архаизм это!

ЕМЕЛЬЯН – Эй, Мышка, поди-ка сюда.

МЫШКА – (Входит.) Чего звали, батюшка?

ЕМЕЛЬЯН – (Фоме.) А это кто – тоже сон?

ФОМА – Это?.. Это – девка.

ЕМЕЛЬЯН – А откуда она, по-твоему, взялась?

ФОМА – Почём я знаю? Наверное, ты её и привёл, чтобы над сыном поиздеваться. Вы с ней сговорились, а я страдать должен?

ЕМЕЛЬЯН – (Поднимает дубину) Ну, пора тебя, Фома, ото сна-то пробуждать!

ФОМА – (Вскакивает и пятится) Батя, ты чего? Это не правильно, с дубиной на спящего сына.

ЕМЕЛЬЯН – Ничего, в жизни много не правильного…

МЫШКА – Погодите, Емельян Панкратич, давайте разберёмся! А вдруг и вправду – Фома Емельяныч спит?

ЕМЕЛЬЯН – Да ты что, дочка, не видишь, что он над нами издевается?

МЫШКА – А вдруг – не издевается?

ФОМА – Да, а вдруг я не издеваюсь? Может у меня сон такой крепкий? Может я лунатик?

ЕМЕЛЬЯН – (Замахивается.) А может ты марсианин?

МЫШКА – А давайте сделаем мы с вами вот как: пусть Фома Емельяныч ложится и дальше почивает. Как проснётся, так проснётся.

ФОМА – (Обрадовано ложится на кровать.) И это правильно! Лучше спать, чем всякие кошмары наблюдать.

МЫШКА – А мы с вами, Емельян Панкратич, ужинать сядем. Скоро ведь закат наступит, и мне пора будет с вами распроститься. Надо мне подкрепиться…

ЕМЕЛЬЯН – Эх, мышка, жалко мне с тобой расставаться. Ну да ладно, наливай молочка, что ты от нашей коровы надоила.

ФОМА – А я?

ЕМЕЛЬЯН – А ты – спишь. И спишь – крепко!

МЫШКА – (Разливает молоко по чашкам, пробует) Вкусное у вашей Зорьки молоко.

ЕМЕЛЬЯН – (Тоже пробует молоко, громко и протяжно чмокает) Да уж. Молоко – что надо. Мы с тобой сколько сможем – сами выпьем, остальное собачке да кошке, да соседям раздадим.

МЫШКА – А Фоме оставим?

ЕМЕЛЬЯН – Да что ты? Разве станет он молоко пить, которое мышка надоила? Скажет – оно не настоящее. Не верит парень в чудеса, и всё тут.

ФОМА – (Вполголоса) Вот ведь, думают – я и впрямь сплю…

ЕМЕЛЬЯН – Бормочет чего-то… Набегался парень, намаялся… Голодный спит.

ФОМА – (Жалобно) Может, молочка оставите…

МЫШКА – (Будто не слышит Фому) Пейте, Емельян Панкратич, ещё, да и я тоже себе налью.

ЕМЕЛЬЯН – (Пьёт молоко) Ох, и хорошо идёт молоко. Так мы с тобой и сами всё выпьем.

ФОМА – Эй, вы чего так много пьёте?

ЕМЕЛЬЯН – Тихо, Фома, тихо! Спи!

ФОМА – (Возмущённо) Да как же тут спать, если в желудке пусто?

ЕМЕЛЬЯН – А у тебя и в брюхе пусто, и в голове не густо! Спи!

ФОМА – (Вскочил.) Да как тут спать, если вы так громко кушаете?!

МЫШКА – Ой, вот и Фома Емельяныч проснулся! (Протягивает Фоме кружку.) Отведайте молочка на здоровье. Молоко вкусненькое, свеженькое…

ФОМА – (В сомнении) Ну, я и не знаю, соглашаться ли?

ЕМЕЛЬЯН – Ломается ещё, паразит! Пей уже!

ФОМА – Ну, если тятька приказывает… (Пьёт.) Ничего, напиток, натуральный, молоком пахнет. (Протягивает кружку.) Согласный повторить.

ЕМЕЛЬЯН – Достаточно! Иди физику свою учи, химию, а мы ещё кого-нибудь молочком угостим. У нас живности говорящей теперь – завались. Послушай, Мышка, а тараканов можно говорить заставить? Уж больно мне охота на говорящего таракана глянуть.

ФОМА – (С отвращением) Фу… Чего на него глядеть-то? Таракан – он и есть таракан.

Сцена шестая

Неожиданно из-под стола появляется в человеческом образе таракан. Фома с Емельяном от испуга падают в стороны.

ТАРАКАН – Здрасьте, пожалуйста! Наконец-то и про тараканов вспомнили! Мы тут под столом уж сколько лет сидим, ждём, когда нас людьми признают, да к столу пригласят, – а они только-только догадались! (Кричит под стол.) Эй, братцы, айда к столу!

ФОМА – Стой! Стоять!!! (Таракану.) Ты чего здесь раскомандовался?! Батя, гляди, это же таракан!

ЕМЕЛЬЯН – Да ну?! А может, нет? Чудес же на свете нету! (Таракану) И много вас таких под столом томятся?

ТАРАКАН – Сотни с полторы будет. Да вы нас не бойтесь, мы – народ смирный. Есть, правда, среди нас пачкуны, которые норовят в тарелку свалиться, но это с кем не бывает. Порой и человек носом в тарелку клюёт, а уж таракана то, чай, простить можно. Ну чего, я не понял, звать народ-то к столу?