Нептунианские солнцезащитные очки

– Это же мы, да? – она уткнулась носом в его коленку, пытаясь то ли скрыться от того, что хотела произнести, как ребенок, который прячется под одеяло от воображаемых монстров, которые, тем не менее, способны запугать его до смерти, ведь такова сила его веры.

– А этого моллюска огромного видели? – вступила в разговор Луиза. – Он застилает всю Вселенную, все вселенные во всех мирах, и звезды – это блеск его раковины, искры, его слюны, которая пытается воссоздать великолепную жемчужину. Он самоопьяняется до бесконечности, и он бессмертен. И нет никого кроме него в этом мире.

Лу снова уставилась на Алекса, желая услышать хоть что-то в ответ, но, не дождавшись, сама поделилась впечатлениями от видений, которые они, разумеется, видели вместе, и даже воспринимали одинаково.

– По-моему он не огромный, а маленький, и он точно не один во Вселенной, так как лежит в шкатулке, и каждые… – она замолчала. – Такого числа не существует для обозначения срока, но чья-то женская рука залезает к нему, чтобы забрать жемчужину и прикрепить к себе на бусы.

Продюсер оглядел комнату, стянув очки с глаз на нос. Осмотрел он и близняшек. Давно они так тепло не сидели вместе, ой, как давно. Но пора было собираться с духом и посылать их подготавливаться к полету.

– Не знаю точно, ни про улиток, ни про моллюсков. Но то, что Бог, только тем и занимается, что играет в кости, это очевидно.

– Любишь ты откровения, переводить в шутку. Так нельзя ведь, – Лу обиженно отвернулась, но даже и не думала подниматься.

– Он и не шутит, – пояснила Луиза.

– Пора собираться. И прихватите из кладовки немного бурбона, полетим на полуавтоматике. Такое опустошение внутри, надо встряхнуться и приобщиться к нехитрой реальности. Все равно, то, что мы сейчас увидели, в нас оседать еще пару лет будет, а сейчас надо бы чтоб, оно нам мозги не тормошило. По прилету отоспимся. Встреча то у нас на завтра, а сегодня обещали напоить, накормить и уложить отдыхать.

Его танцовщицы заговорщицки переглянулись и пошли подготавливать корабль к полету. Сам же капитан, начал настраивать систему автоматического пилотирования, подбирая маршрут и обновляя базы данных, специализированных программ. За этим занятием время пролетело незаметно вплоть до того момента пока перед ним не оказалась бутылка «Джека» и тройка рюмок. В рубке воцарилась тишина, поэтому было необходимо нажать кнопку «Плей». Заиграла странная психоделическая музыка, сквозь ее глубокие басы и ударные, легко можно было различить фанковые корни.

– Это же те ребята с Марса, которые нам пару альбомов для шоу написали? – Лу чуть ли не завизжала от радости.

– Ага. Они та на Марсе не только оружие умеет шлепать, но и фанк. Кстати, – по этому разговору, кстати, было видно, что его еще толком и не отпустило, вот он и решил выпить. – Фанк всегда тяготел к космической тематике. Прочь из гетто в открытый космос, чтобы там построить новый мир, непохожий на эту помойку для бедных и золотой унитаз для эксплуататоров на Земле. Девки, травка, и межгалактический суперсекс. – Он сделал паузу, и кивнул в сторону бутылки, пора было тяпнуть перед взлетом. Музыка позволяла людям переносить все эти бесконечные скитания, она превращала холодный и враждебный космос за окном, с его отдаленными и чужими горящими атомными вампирами, в поэтическую россыпь блесток, складывающихся в вечно живущих персонажей из мифологии.

– Мы пропустим сегодня, вчера перебрали. А второй день кушать эти психотропы, наши мозги не готовы. Мы же – не ты, – пояснила Лу, наливая бурбон Алексу. Тот неуверенно пробормотал, что главное не напиться, и конечно, когда автопилот, начал настоятельно рекомендовать пристегнуть ремни, он уже был если не мертвецки, то уж в дупель пьян это точно.

***

Взлет и перелет оказались на удивление плавными, скорее всего «Последний рубеж» все же обновил свое оборудование, и автопилот так же. И то и то на этот раз оказалось исправным, ох, уж, эта рулетка техников, каждый месяц не знаешь, что ожидать от них. Мадам Эл оплатила дорогу через секретный потайной тоннель-червоточину, в гиперпространстве, поэтому им предстояло час провести в состоянии безвременья и остановки восприятия. Этот процесс всегда протекал болезненно, но экономил неделю пути, а то и месяц. Правда, пропуск им пробили, только из-за двух пар симпатичных глазок и стройных ножек, которые недвусмысленно намекали на желание покувыркаться в кабинке, если им разрешат пролететь, но на обратном пути. Эти чары действовали, затуманивая мозг, только через пару часов они бы рассеялись, и стал очевиден подлый обман. И, наверное, тот, кто их пропустил, в который раз произнес: – «Сучки. Никакого доверия сучкам. Опять попался». Но пока он учтиво показал в сторону Алекса и прошептал:

– Вы только присматривайте за этим усатым тараканом. По правилам накачиваться в пространстве категорически запрещено. Под ваш страх и риск. Если у него там что-нибудь не выдержит, наша фирма ответственности не несет. Я и так одолжение делаю, пропуская вас.

Когда они остались одни, то сами начали налегать на выпивку вместе с капитаном, чтобы приглушить эти неприятные ощущения при перелете. Мозг не выдерживал перегрузки и начинал давать сбой, что всегда выливалось либо в галлюцинации, либо в тяжелые сновидения с неестественно яркими красками. В их случае им мерещились бесконечные анимированные картинки, причудливые формы которых едва ли возможно было описать человеческим языком. Сад аллегорий, гротески в виде барочных завитков, звери-люди. И все это еще улавливало еле уловимые импульсы от нервной системы, ощутив малейший страх, эти картинки становились воистину ужасающими, а уловив игривость, похотливыми и сладострастными, доведенными до предела. Близняшки подозревали, что подобные «галлюны» им транслируются непосредственно от Алекса, так как его психическое поле было довольно сильным и им невольно приходилось принимать эти сигналы. Сам же он уверял, что у них у всех включается тот отдел мозга, который заведует воображением, только включается он на слишком высокий уровень. Как у художника-визионера или психопата. Что однохуйственно по сути, по его собственным убеждениям. Оттуда, к нам доходят через тонкий мостик над бездной все новшества. Но тут дело в узкой трубке фильтра восприятия, сейчас в этом состоянии она сбита. Как во сне, поэтому либо забудем, все что видим, либо оно будет чересчур лишенным смысла. Ведь там, откуда эти образы транслируются, его не нет. Смысл рождается только на уровнях субъективного восприятия, даже коллективного или культурного, человеческого например. Девушек напрягали и пугали эти разговоры, поэту они дипломатично кивали в ответ, но обычно не задавали вопросов, откуда, например, идут эти сигналы. И кто, в конечном счете, их принимает.

– Мультяшный кот, в превосходном трипе, марширует по планетам, и везде его ждут киски, жаждущие подарить ему любовь, что на Венере, что на Сатурне, – мурлыкали голоса во включенной музыке.

– Сингулярность. Ей все равно, что истинно и воплощено, а что еще по ту сторону воображения, еще в зародыше. А сейчас мы в этом состоянии и находимся. Побочный эффект преодоления скорости света. События во внешнем мире пересекаются с мыслями внутреннего, об этом писали и Юнг и Гроф – пояснил капитан, немного протрезвев, и радуясь, что ему, наконец, предоставили кампанию.

– Фрейд бы констатировал вам, что вы просто озабоченные параноидальные торчки, и был бы прав, – фыркнула Лу.

Глава 5

Осень

– Здравствуйте. Приветствуем вас на планете Лилит. – Раздался стрекочущий голос с экрана. А затем сквозь помехи проявилось изображение огромного металлического богомола. – Через несколько минут, автоматический стыковочный мост будет подсоединен к вашему кораблю. Не беспокойтесь, мы уже обсудили детали маршрута стыковки с вашим автопилотом.

Экран погас.

С моим автопилотом обсудили, – подумал про себя Алекс, – прямо космическая одиссея две тысячи один. – Он скептически относился к любой робототехнике, вплоть до биогенных, полубелковых квантовых дублеров. По его мнению они обречены были оставаться калькуляторами и вибраторами до конца мироздания, а оживать только лишь в воспаленном воображении того, кто проецирует на них свое внимание, придавая в своем уме качества которых у них нет. Роботы так и не разгадали волшебства, и отчаяния такой простой для любого человека вещи как юмор. Он получался у них ужасающим, плоским и машинным, может когда-нибудь это слово «машинный» станет неполиткорректным?

Пока он это обдумывал, в стыковочной части корабля раздался шум. Хотя в ушах звенело не меньше, он забыл о нежелательном употреблении алкоголя в гиперпространстве. Его танцовщиц не было рядом. Он глотнул немного, уже прямо из бутылки и откинул голову на кресло. Его разум уже потерялся. В лесу. В сосновом июльском лесу. Солнце светит сквозь кроны, освещая мхи, а ты счастлив, ты – часть леса, часть жизни, ты – живой…

– Эй, Алекс, проснись. – Извините, он устал после перелета. – Говорила Лу. Продюсер поднял глаза и увидел перед собой близняшек в окружении роботов-насекомых.

– Я извиняюсь, но наши сканеры-анализаторы, распознали во внешнем виде вашего капитана, все клише принадлежности к наркокультуре, – он сделал паузу и добавил, – но наши приборы не совершенны, они не могут с точностью определить принадлежность к той или иной культуре.

– На этой планете запрещены любые формы наркотических веществ, которые можно было бы использовать в рекреационных целях, – продекларировала Луиза, пытаясь подмигивать.

– Это с чего это? Здесь в этой глуши-то.

– Они правы, – выпалила Лулу, – все это дерьмо мозг затуманивает религиозной дребеденью, и отвлекает от реальной жизни.

– От реальной чего? – нарочито пьяной интонацией произнес Алекс. – А бухло значит можно.

– Можно, – ответила Лу, – в небольших количествах алкоголь, улучшает коммуникацию, социализацию, раскрепощает. Он не уводит человека от мирских проблем. – Мы ждем тебя у Мадам Лилит. Она так обрадовалась нашему приезду, что умоляла прийти сегодня к ней на вечеринку.

– Я не тусуюсь с агентами наркоконтроля. Идите без меня, а я возьму еще бутылку бурбона и пойду, поброжу по парку. Я смотрел сверху и заметил что тут осень, почти как в моих краях и снах.

– Что ты такое несешь, придурок? – насупилась Лу.

– Она скупила эту планету целиком. А что за порядки у нее здесь? Мне нечего делать на этой вечеринке, хоть завтра она получит хорошее шоу. Ну, скажите как есть, что я напился.

Они кивнули, и через несколько минут на корабле воцарилась тишина.

Алекс захватил галогенный чип с ретро джукбоксом, еще одну бутылку бурбона и отправился к озеру на берегу лесной опушки, так, во всяком случае, показывала карта.

Так и оказалось на самом деле, водная гладь реверберировала под легким касанием невидимых джазовых щеточек ветра. Осень здесь только вступала в свои права, и Солнцу, еще не до конца потерявшему свое тепло для этих широт, было где играться в зелени деревьев, которую внутренние химические процессы уже окрасили в воздушные оттенки желтого и кое-где уже красного. Этот короткий промежуток времени отличается какой-то призрачной легкостью, но там, на Земле уже почти не осталось мест, где это можно было бы почувствовать, да и, наверное, тех, кто хотел бы это почувствовать. Это не приносило прибыли, и было отвергнуто, эволюцией, за ненадобностью, в угоду выживания… Правда эти инстинкты уже давно не работали, ведь все эти бесконечные застройки и нещадные потребления ресурсов, рано или поздно приведут к коллапсу, который разрешить уже не удастся ни миром, ни войной, ни хаосом, ни порядком. А вот наслаждаясь этой красотой можно было бы сохранить эти краски, гораздо дольше, и самое главное, сохранить свою душу, или что там скрывается на самом деле под этим странным словом?

– Но меры мы не знаем, ни в чем, – пробормотал продюсер и включил джукбокс. Старинный музыкальный автомат был готов к использованию, оставалось только бросить фантомную монетку и выбрать нужную песню. Алекс поставил Twinkle и отхлебнул прямо из горла. Люди, родившееся и дожившие до юности в странах с отчетливыми контрастными временами года, всегда более эмоционально неуравновешенные. Природа, как и у их древних предков-язычников, глубоко вплетается в их нейронные сети, и они вместе с ней, на уровне инстинктов, угасают осенью, уходят в свое подсознание зимой, оживают весной и ощущают полноту жизни летом. Идиллию разорвала навязчивая реклама, ворвавшаяся в песню. Тем самым машина просила еще пару монеток, чтобы ее отключить. Однако Алекс уже прилично набрался, и, бросив монетки, достал телефон, чтобы узнать, что там творится на его планете. Ничего нового не оказалось. Как он и предполагал, выбрали именно ту порнозвезду в президенты всей Земли. Информационное общество давно уступило место публичному, поэтому почти все люди были обязаны, делится со всем миром не только своими мыслями, но и своими сексуальными утехами, чтобы набирать подписчиков и социальные очки. Автоматическая система сама выбирала по популярности кандидата на пост правления. Багровая Блудница, как она себя называла или кандидат под номером семьсот семьдесят семь, даже заказала себе из отдаленной части галактики, инопланетное верховое животное, отдаленно напоминающее дракона с девятью головами. «Хороший пиар, что тут скажешь, она достойна победы, как к этому не относись». Он выключил новости и бросил монетку на песню Destroy that boy.

– Сидишь, дуешься? – услышал он голос Луизы. Она спустилась к воде и села рядом.

– Вовсе нет. Просто ты сама знаешь, что нам нужно время от времени отдыхать друг от друга. Выпить больше не предлагаю – завтра шоу у вас. А я накачаюсь стимуляторами и начну подготовку к нему. Завтра вечером вести корабль вам, я буду полностью выжат.

– Отдыхаешь от нас, и поэтому переслушиваешь девчачьи группы шестидесятых? – Луиза села рядом и обняла его. Он чувствовал ее беспокойство, хоть она старалась этого не показывать.

– Ты замечала, что всегда любая группа, даже имеющая свой неповторимый, новаторский и индивидуальный звук, всегда звучит, в духе своего времени? Как будто звучит само время, через людей… Интонация, настрой, что-то неуловимое, то, что называют духом времени, определенно существует. Все девчачьи группы шестидесятых несут похожую энергетику.

– Не задумывалась. Но может просто, продюсеры всегда пытаются гоняться за модой? Всегда есть клише, которые работают и поэтому используются, – она задумалась. – Но эта одна часть головоломки, на материальном уровне, а так, ты прав, есть еще что-то непонятное, какой-то оттенок, фильтр, или линза, через которую каждый отдельный участок времени окрашивается. Для всех живущих в них людей, для целого поколения.

– Там весело? И как эта Мадам Эл.

– Лилит обворожительна. К ней тянет чересчур откровенно, и она этим пользуется не хуже нас с Лу. Вечеринка на славу, там куча классных мужиков, живая музыка, причудливые, если не вычурные интерьеры.

– Все ожидаемо. Но хоть оттянитесь. Вы любите блеск.

– А ты любишь воду. Куда бы мы не прилетели, ты всегда ищешь ближайший водоем. Ты и правда, рыбы…

Она взяла у него бутылку и сделала небольшой глоток. Поцелуй собутыльников.