Гэридж

Гэридж

мир перевернется пару раз

и никто в который раз этого не заметит

в зашторенных окошках твоих глаз

в войну опять играют дети

я погашу желание уйти

от себя к себе из-за меня

глазами жадно пытаясь найти

где можно поскорее купить вина

на улице весна и любовь

и мы давно привыкшие

к их кратковременности

вновь залипли

не оборачивайся

одна беда мы до сих пор трезвы

и тяжесть бытия невыносима

и потому мы понуры и немы

ты покури и подожди меня у магазина

он словно трезвый джазмен

пробирается по городу

в поисках Церкви

Потерянных Душ

в которой наливают

дешево и не задают лишних

вопросов

он до сих пор не решил

кому больше не стоит

доверять

женщинам, которые продаются

за деньги или же тем

которые продаются за душу

но этой ночью

и те и другие его сестры

в карманах бряцает

мелочь прожитых лет

оставшаяся со сдачи за

минуты счастья

жаль, но этот хлам

не сдать даже

в металлолом

странно ведь, несмотря на то

что купюры, на которые он

покупал надежду, были

фальшивыми

почему же на них всегда

продавали выпивку?

ведь качество подделок

было вопиюще уродливым

впрочем, каждый из нас

порою хочет слишком многого

от этого усталого многострадального

мира

космовращатели властелины растений

в расщелинах иного рыщут

в вышних звездомельницах

просеивают лишних

метро плыло в ночь

ты ехал как раньше

затем чтобы трахнуть

чью-нибудь дочь

тебе нужен врач

но чем же врач

тебе сможет помочь?

Чья-та дочь похожа

на чью-то мать

точь-в-точь

она смотрит в дождь

отключив телефон

и ждет звонка в дверь

ей нужен не ты

ей нужен из бездны

сверкающий Зверь

и если ты веришь ей

то ты похож на жука

прикрепленный на брошь

но и что ж

ты сам ей врешь

метро плывет в ночь

и крапает дождь

ты так неуклюж

до первой спасительной лавки с вином

ты ей позвонишь

войдя в подозрительный гастроном

абонент отключен

и ты не причем

не ты придумывал весь этот Свет

который с рождения был обречен

но выпив вина

опять не слышна

в груди канарейка вины

она снова пьяна

как волна

которая хочет потопить

моряка

как тоска которая знает

наверняка

а пока ты идешь ты плывешь

сквозь вечер дождь

и пряча в кармане нож от врагов

ты прячешь ложь от своих друзей

но пара глотков

и мысли твои веселей и нежней

ты звонишь в домофон

ты и есть этот Зверь

и ты будешь с ней

ты пронес сквозь метро

и сквозь дождь

для нее свою дрожь

как цветок как огонь

укравший у богов

Прометей

мы отблески далекого мерцающего зодиака

и в наших разговорах на кухне в угольках

сигарет тлеет затухающий смысл мироздания

отняв у нас почти все, система продолжает

бессмысленное преследование обреченных

и, наверное, никогда ей не утолить этот голод

мы пытаемся подобрать слова о самом важном

но уличный шум сбивает с первой строчки

и поэтому наше молчание так невыносимо

оно тянется веками тысячелетиями эонами

мы мечтаем только о том, как бы уснуть

но не можем. И так утро застает нас врасплох

есть бог растений

есть бог вина

есть сущность света

и есть тьма

есть один, и есть два

ответ ты знаешь сам

легко ли сойти с ума?

легко ли жить как всегда

легко ли сойти с ума?

есть вероятность, и есть факт

и сонмы духов в старой люстре

случайность звуков – тайный знак

приход померкнет в утро

легко ли сойти с ума?

легко ли жить как всегда

легко ли сойти с ума?

Капнуть тебе?

Капнуть тебе?

в сахар?

я дождь, проходящий сквозь небо

я центр вселенной

я решенная теорема

я прохожу сквозь время

я бог, текущий по венам

я – выход из системы

знаков хитросплетение

условностей мотивов

обязанностей

открытий

я влюбленная юность

я нежность

раскрашивающая серую

обыденность

я сотворенный из мысли

единственный смысл

я сумма всех чисел

счастливый вымысел

отражение Нарцисса

двойник за кулисами

Великий Шутник

любовник Калипсо

я флейта Пана

я брат Диониса

стих рождается

только когда внутри

умирает что-то

или кто-то

или улица светит не правильно

или не найти места

или спутались числа

или могильной плитой

стоит осень

желтая мертвая

волчья морда

пожравшая солнце

так рождается стих

это не больнее чем

прощаться навсегда

и бессмысленней чем

самоубийство

мучительная глупая

смертельная болезнь

от которой нет лекарства

когда драм-машина сердца

устанет видеть смысл

в ритме

тогда быть может

проклятие потеряет свою силу

ветер треплет мои волосы

он нежнее, чем все мои любовницы

рано или поздно он повалит

меня на холодную землю

и поэтому он слаще

всех их лживых поцелуев

и больше чем счастье

которое мои грустные глаза

дают на одну ночь этим вампирам

и поэтому

подставив лицо

я знаю что такое

вечность

и больше ничего

личного

когда я выключаю свет

и вглядываюсь в темноту

я вижу кошку

с зелеными ядовитыми глазами

в них я вижу конец этого Света

и поля засеянными цветками от

которых прет, так как вам никогда не представить

темнота знает, что я всего лишь

белая мышь белая мышь

и она все равно меня поймает

но нам взаимно нравится эта игра

и поэтому я с одинаковым подозрением

отношусь к тем, кто видит мир злым

и к тем, кто говорит, что добро победит

и поэтому я жду ночь

и поэтому я боюсь ночи

и поэтому ты ее дочь

так легко идти

по краю пустоты

так легко дышать

медленней чем ты

так легко смотреть

на мертвых птиц

так легко гореть

ангелам ресниц

мрак твоих глаз

я дам руку – режь

лезвием ладонь

пересечь рубеж

через ночь и боль

черных крыльев взмах

только свет и тьма

только сделать шаг

чтоб сойти с ума

мрак твоих глаз

согреет нас

деревья и дома

а я смотрел в окно

какое мне дело

как будто все равно

и глупое кино

и даже пить вино

в самом деле

надоело…

вечер и зима

украли навсегда

тепло твоих рук

и что мне с этим делать?

кирпичная стена

и связи провода

застыли не беда

что капает вода из крана

и все так странно

плетью лечить раны

и глупые слова

пуркуа бы и не па

вечер и зима

украли навсегда

тепло твоих рук

и что мне с этим делать?

вечер ветреный

медленно медленно

стоит ли?

где же ты?

свет в центре космоса

я люблю старую музыку

в ней слышно дыхание

в ней МИР все еще движется

чуть медленнее

чуть нежнее

чуть наивнее

но с осознанием тревожности

пребывания в этом моменте

времени

мига, когда жизнь

проходит сквозь пальцы

эту гитару, комнату

сквозь треск иглы

и становится вечностью

доходя до сердца

того кто слушает

дождь капает в кружку чая

и снова начало сначала

и тьма мне рычала с порога

и было спокойно.

дорога.

рана болеть устала

"пусть так" – моя тень обещала

мне еще долгих

и странных

лет тридцать

а может и больше

и я с ней не спорил

мне и взаправду не важно

не страшно

не проще

лишь дальше

и дальше

дальше

поздно ночью я покину квартиру

я сяду на забытый автобус

позапрошлой осенью снова

я проеду мимо твоего дома

мимо холодного ветра

мимо рук согретых тобою

мимо себя с растрепанными волосами

мимо строек бессмысленных новостроек

мимо залива мимо мыса надежды

мимо первого грязного снега

мимо бережно искренне нежно

мимолетно рассеяно спешно

в исступлении все той же дорогой

по извечному проклятому кругу

что толкает людей на встречу

на случайную встречу друг с другом

человеку не нужно человечество

ему нужна ночь и блюз

дождь за стеклом и огни напротив

пара ночей лживой любви

пара ложек лицемерных обещаний

счет за комнату, газ и свет

и юность чтобы оплатить его

человеку не нужна надежда

продолжать этот ад в одиночном номере

ему не нужна твоя вера в него

чтобы не пропить ее ненароком

и запах твоих волос и цвет твоих глаз

они тоже ему не нужны – но ему не хватит

этой проклятой жизни чтобы забыть

вкус твоих губ

и ему не вернуть обратно

то что ты у него украла

и поэтому все что ему нужно

это ночь и блюз

дождь за окном и огни рекламы

пьяные случайные связи

и утро нечетного числа, в которое можно

умереть от разрыва сердца

как объяснить тебе

что мы заблудились

в странном зазеркалье

понедельника

делящего поровну

обыденное и вечность

и все чего бы я хотел

это еще раз

увидеть фильм

Феллини

в самый пик

кислотного трипа

в самом конце

лета

чтобы снова осознать

как время живет

всего лишь в наших

душах наподобие

паразита

и что в саксофонных

кодах оно увядает

и та часть демиурга

которая воплощается одиночеством

больше не обольщает

сама себя

Горящие псы, мчащиеся сквозь пустыню междометий

Опаленные солнцем полуденной жажды

Галлюциногенные карлики вяжут свитки, вяжут кровь и ковры из золота

Ночь касается шестью крылами покрывала сброшенного

Богиней, чье лоно тепло как раскаленный асфальт

Бесконечных бесчеловечных городов

Которые смыкают земной шар

Пожар моего сердца

Еще одно упущенное лето

Канарейкой из клетки

Мимо сплетен сплетенных

Тенями, рожденными в

Неблагоприятные дни звезд

Утомительные молчаливые понедельники

Раскладывающие пасьянсы

На могилах успевших оплатить

Все кредиты

Все оргазмы

Все язвы

Всеядные вечерние сумерки

Ждут в темноте улиц

Девиц

В тонких платьях

Сладкий сироп неоновых дискотек

И вот – мы снова пойманы

Мы снова пьяные

От шагов неизбежного

Разочарования, которое

Лечится так же

Как похмелье и отходняки

Миллионы миллионы миллионы

Раз я прошу себя

Запомнить эту истину

Но каждый раз забываю

Свое имя

Ища в толпе очередную суку

Тоска, помноженная на скуку

Разлука длинною в жизнь

Ожидание неизбежного

Казнь каждую секунду секундочку строчку строчечку

Огни параллельных галактик сигнальные огоньки встречных машин

Нам страшно немного чуть-чуть самую каплю

Но мы пьем до дна

Мы ныряем все глубже

И глубже

В черную пасть неба – бродячей собаки

Которую торчки так сладко зовут иногда

Богом

Мнимые Офиуры