Скорлупа. Мои вступления и выступления

Но этот протест притух, когда я с легкостью сдал экзамены в институт, куда не смогли попасть многие из моих успевающих одноклассников.

Вот так я вступил в новое товарищество – студенческое братво.

Удостоверение что не совсем дурак

Сессии, «хвосты», ночные посиделки, распевание под гитару и распивание дешевого вина. Все было пройдено качественно и в полном объеме. И безденежье, о котором мне напомнил случайно обнаруженный стишок родом из 1972 года:

Сидим вдвоем, смотрю – грустит,

И я почему-то грущу.
Я думал наверно, что он угостит,
А он, что я угощу…

В советских учебных заведениях всегда поощрялось участие в общественной жизни, спорте и художественной самодеятельности.

Я был везде!

Такие обширные интересы отражались на учебе, но в последний момент я всегда успевал отрубать волочащиеся хвосты. Преимущество общественной деятельности я узнал в момент распределения.

По окончании института право выбора предоставлялось по сумме семестровых оценок, к которым приплюсовали баллы за общественные дела. По успеваемости из 90 человек нашего потока я был 71, а после учета «заслуг» перед обществом цифра в точности перевернулась, и я стал семнадцатым.

Вот там я и начал свои сольные выступления.

Еще на втором курсе мне поручили вести конкурсы самодеятельности своего факультета. Кроме объявления номеров, подражая известным конферансье, я отпускал шуточки местного разлива типа:

Товарищ верь – она придет – свобода каждому, не вместе!
Кто хочет пусть по сотке пьет

А кто желает и по двести!

В деканате на меня строго посмотрели и погрозили пальчиком. Замдекана Полуха понятно и доходчиво определил мои перспективы:

– О какой там свободе, молодой человек, вы заикнулись?

– О личной.

О личной? Мы легко можем вам ее обеспечить за стенами нашего института.

Из его воспитательной речи с намеками, что у нас строится коммунизм для всех сразу, я позже родил свои противоречивые доводы:

Блатными рождаются только по блату,
А умными – те, кто задуман с умом
Есть те, кто рождается сразу с лопатой,
А кто-то с протестом – и значит, с кайлом.

Социальный накал в выступлениях пришлось резко снизить и перейти на бытовой уровень. Была у нас на факультете кафедра водоснабжения и канализации, сокращенно ВК.

Помню перед выступлением мужского дуэта бардов рассказываю:

Познакомились двое наших студентов с девочками из ПТУ (профтехучилище). Те у них спрашивают:
– А вы где учитесь?
– На ВК! – А что это?
– Воздухоплавание и космонавтика!

Вот они эти парни! – говорю я и приглашаю бардов на сцену.

Наглость и импровизация, – главные козыри конферанса, похоже, в меня были заложены при рождении. Такой треп мне сходил с рук, так как политических аспектов я уже не касался. Да и руководство не трогал и даже свою формулу вывел: о начальнике, как о покойнике – или хорошо или ничего.

Но иногда бдительность терялась, наиболее знаковое выступление состоялось не в стенах ВУЗа, а на открытой танцевальной площадке парка культуры и отдыха.

Теплый июньский вечер. В парке полно выпускников школ только-только сдавших последние экзамены. В их числе и моя девушка. Культ-массовик Миша вел танцевальную программу, а в перерывах проводил конкурсы и викторины. Он знал мои способности и разрешил заполнить один из перерывов.

Повеселив публику парой стишков-анекдотов, я решил высказаться на тему открывающихся перспектив выпускников применительно к имеющимся в городе учебным заведениям. Начал с народного творчества:

– Ученье свет, а неученье – культпросвет!

– Ума нет – иди в Пед!

После этого серьезно предупредил, что в Политехническом институте дураков не держат, а про Сельхозинститут выдал экспромт:

Имеешь тонкое чело —

тогда в Сельхоз и на село.
И там расширится лицо
Когда съешь сало и яйцо!

Конечно, не мог обойти вниманием и свой родной ВУЗ, Возвышенно-бодрым голосом заключил:

– И только наш строительный институт успешно выпускает спортсменов, артистов и… этих… как их там… все время забываю… ах да – инженеров!

Мое выступление было встречено на ура. Я был горд собою и моя девушка тоже. Правда, через неделю, встретил Мишу и он хмуро сообщил, что из за моего выступления его лишили премии.

– Спрашивали твою фамилию, пришлось сказать, что ты неизвестный придурок и вылез к микрофону пока в туалет отскочил. Но, правда, строго предупредили: еще раз такое случится – выгонят с работы.

Весь сыр-бор возник из-за того, что на тех танцах оказался какой-то номерной секретарь из райкома ВЛКСМ (то ли второй, то ли третий), узревший в моем выступлении политическую крамолу и клевету на советскую высшую школу.

Все было под контролем

Это был первый, но не последний случай моего выступления, повлекший за собой какие-то последствия. Правда, сам я вышел сухим из воды, получив лишь почетное звание придурка, что меня особо не расстроило.

Свое следующее выступление, имевшее последствия, я также не принял к рассмотрению, считая его случайным.

Как-то оказавшись в рабочем общежитии, попытался призвать к порядку две разбушевавшиеся группы молодых людей, не поделивших девушек. Конечно, роль миротворца почетна, но в данном случае она оказалась еще и болезненной. После моего выступления с этой миссией я неделю пролежал в больнице со сломанным носом.

Уже в зрелом возрасте, критически оценивая себя изнутри и снаружи, я представлялся:

Признаюсь вам – немного грешен,
и головою чуть помешан,