Курьер. Темная ночь души

Светляки и Звери, словно договорившись, поделили время охоты. Звери, облюбовавшие подвалы и тёмные этажи заброшенных зданий, выходили на охоту по ночам, по неизвестной причине боясь дневного света. Светляки же, насколько было известно по слухам, появлялись исключительно днем, словно тьма была им опасна. Времени для людей в этом мире не осталось.

А уже совсем недавно стали появляться чёрные дыры. Казалось, кто-то решил что человечество больше не венец творения, и на этой Земле ему места нет. И теперь людей выживают отсюда всеми способами, и, надо сказать, успешно.

Внезапный порыв ветра поднял несколько песчинок у и ног и, швырнув их на несколько метров ближе к дыре, утих. Но песчинки продолжили жить своей жизнью – они уже попали на границу зоны притяжения Дыры. Алена видела, как они едва заметно задрожали, сначала немного, но с каждой секундой увеличивая амплитуду. В какой-то момент сила трения, благодаря которой они удерживались на месте, начала проигрывать силе притяжения Дыры, и они медленно начали ползти к своей неминуемой гибели. Теперь ничто не могло вырвать их из лап могучей силы – это было последнее, неотвратимое движение.

Алена подумала, что люди сейчас словно эти песчинки, оставшиеся от могучего скопления песка. Продолжают цепляться изо всех сил за жизнь, хотя их путь определен и ничего не изменить. Они стремительно несутся в бездну, подобную этой страшной черноте. Никто не знает откуда она появилась, никто не знает что там. Ясно одно: путь человечества завершится подобной пустой тьмой.

Песчинки быстро набрали скорость, и вместе с блекнущими лучами света и счезли в пасти Дыры. Ваня и Алена не сговариваясь сделали шаг назад, завороженно наблюдая эту картинку. От Дыры веяло вселенской жутью. Наверное, так и выглядит смерть.

Как могло такое появиться в этом мире? Алена читала про космические черные дыры, но это где-то там, в далеком космосе, в вакууме и в совершенно других физических условиях. По всем законам физики такое просто не могло существовать в земных условиях. Но по тем же законам не должно существовать и Зверей, и Светляков…

Судя по описанию космических черных дыр, эта вела себя также – всасывала все, даже солнечный свет, только размером была несравнимо меньше. Алена подумала, что если одна такая дыра когда-нибудь увеличится в размерах раз этак в сто – Москвы не станет. Впрочем, ее и так уже практически нет… И в нынешних условиях человечеству остается только одно – выживать. И уж точно не стоит лезть к этим дырам и пытаться что-то понять. Не стоит заигрывать с неведомыми силами.

Алена тихо ругнулась. Черной дыры не было здесь еще неделю назад, когда она доставляла посылку на Театральную. И сейчас нужно снова менять маршрут, а это снова потеря времени. Алена села в тень, достала карту и машинально отстегнула с пояса флягу, и уже по весу поняла что воды почти не осталось. Она выругалась еще раз.

– Иван, я хочу поговорить с тобой.

Ванька внимательно посмотрел на Алену. Ясные глаза, чистый взор. Господи, как он выживет в этом мире с такими чистыми глазами?

– Мы никому не должны давать нашу воду. Ты понял?

– Даже если человек просит?

– Да! Даже если очень просит!

– А если бы мы ему не дали воды и он бы умер?

– Да он умрет в любом случае, если вообще еще жив! – сорвалось у Алены.

Ванька замер. Бездонные голубые глаза наполнились ужасом.

– Значит надо было оставить ему больше воды!

– Эта наша вода! Наша! – Алена схватила Ваньку за рукав и притянула к себе. – От нее зависит твоя жизнь, понимаешь?

– Ну и пусть! – Ванька рванулся назад, вырвав рубаху из пальцев Алены. Ее переполняла злость на Ваньку, на старика, а главное на себя, за то что позволила этому произойти. Если бы было можно вернуться в прошлое, она бы вытрясла эту воду из старика.

– Никогда так не делай, понял меня? Слышишь?

– Что будет с тем стариком?

– Да он умрёт! Ты понял? И ты умрёшь, и я. Все умрут! Другого исхода нет.

Ванька смотрел на нее безумными глазами.

– Это тебе не детский сад! Здесь, наверху, жестокий, очень жестокий мир! Да и там внизу не лучше! Этого старика выкинули как ненужную вещь! Так что хватит витать в облаках! И не хлюпай носом, размазня!

Ванька утер одинокую слезу обиду, скатившуюся по щеке.

– Ты злая! – крикнул он и закрыл лицо руками.

– А ты типа добренький? Знаешь где сейчас все добрые? Здесь, под песком! Ты жить хочешь или добреньким быть?

Ванька молча всхлипывал. Повисла тишина, в которой зной висел в воздухе, а капли пота, срываясь с разгоряченных лиц, падали на песок, и казалось могли вызвать эхо, отражаясь от стен покинутых домов. Высотки словно обступили ребят и смотрели на них пустыми глазницами, то ли сочувствуя Ваньке, то всем своим видом показывая, что им безразлично все происходящее здесь.

– Мама была доброй…

– Мамы больше нет, а я тебе не мама, – жестко сказала она. Наверное даже слишком жестко, но Ванька растет слишком мечтательным и добрым – нельзя таки быть в этом мире. Потом сам ныть будет что пить хочет. Правильно сказал Волк – не протянет. И пусть лучше Ванька будет считать ее злой, пусть будет меньше любить. Пусть. Главное – чтобы жил.

– Пошли, солнце скоро сядет, – не глядя на Ивана сказала Алена. Она не хотела смотреть в его глаза, полные слез. – И хватит реветь.

***

Им пришлось обойти Дыру дворами. Алена не собиралась рисковать Ванькой и ходить по границе зоны притяжения – лучше сделать крюк. Во дворах теней от зданий было гораздо больше, горячий воздух висел плотной пеленой. Тени удлинялись, принося с собой тревогу и ощущение, что время утекает словно песок сквозь пальцы. Алена всегда планировала запасные маршруты, но сейчас это оказалось достаточно неожиданно. С Ванькой не получалось двигаться так быстро, как одной, да и встреча с группой Волка отняла время. Все это в совокупности заставляло Алену нервничать. Она ощущала время словно жгут, который натягивался каждую минуту. Казалось, еще немного – и он завибрирует от легкого прикосновения ветра, издавая низкий, тревожный звук. Алена и раньше не любила опаздывать – на работе за это штрафовали. Сейчас же штрафом была смерть. Не хотелось думать что будет если они до темноты не доберутся до убежища.

Как на зло, из Ваньки словно ушла энергия – он плелся еще медленнее, чем раньше. Алена пару раз рыкнула на него, он спохватывался, но заряда хватало не надолго. Алена ругнулась про себя и свернула к засохшему дереву на пересечении улиц, которое давало небольшую тень.

– Привал 5 минут, – бросила она Ваньке, – Потом надо будет ускориться. Слышишь?

Ванька обреченно добрел до дерева, молча кивнул не глядя на Алену, и бухнулся в тень. Он по-прежнему не разговаривал с ней. Ну ничего, переживет. До места доберемся, там поспит, а к утру, глядишь, забудет обиду. А когда-нибудь он поймет, почему Алена иногда жестка с ним. Не может не понять.

Алена развернула бумажную карту. Казалось бы, не так много лет прошло с тех пор как они вышли из обихода и человечество почти полностью перешло на смартфоны и навигаторы, самих себя сделав рабами этих девайсов. Теперь же, без электричества, все эти телефоны и ноутбуки оказались ненужным хламом, и приходилось перемещаться по памяти да по бумажным картам. Благо, Алена хорошо знала центр, но лишний раз визуально оценить маршрут да пометить где возникла Черная Дыра лишним не будет.

Она планировала переулками добраться до Серпуховской, но так как из-за задержек они свернул с Ленинского слишком поздно, пришлось очередной раз корректировать маршрут, а это Алена не любила. Солнце скатилось слишком низко к западу, и высотки отбрасывали на широкую улицу длинные черные тени, погружая улицу во мрак. Алена понимала, что опасности пока нет, но еще одно правило звучало так: между быстрым и безопасным маршрутом выбирай второе. Уж тем более с Ванькой! Алена закрыла глаза, прислушиваясь к внутреннему чувству – какой маршрут выбрать? Зачастую нечто, скрытое где-то глубоко внутри, подсказывало верное решение, а точнее четко говорило как делать не надо. Это был язык чувств и эмоций, язык мурашек по спине или спокойствия в животе. Этот иррациональный диалог с чем-то внутри себя Алена считала звериным чутьем, доставшимся ей от далеких предков, живших в пещерах и выходивших на охоту за мамонтом. Как выследить добычу в густых лесах или каменистой местности, где не остается следов? Как самому не стать добычей? Алена доверяла своему внутреннему зверю, она верила: он спасет ее и подскажет правильный путь. Вот и сейчас она внимательно слушала – что там, внутри?

Внутри продолжал медленно и неотвратимо натягиваться тугой жгут тревоги. Алена постаралась отогнать все мысли и почувствовать что конкретно не так, но вокруг жгута как-будто был вакуум – полная тишина и пустота. Скорее всего это из-за изменений в маршруте и медленной скорости, решила Алена. Впрочем, это ее нисколько не успокоило. Она очень не любила это чувство липкой тревоги, медленно поднимающееся из глубин подсознания, налипающее на все, к чему прикасалась, притупляя звериное чутье.

Мир быстро научил Алену – страх смертельно опасен. Точнее, вот такой страх, который обволакивает разум, притупляет чувства. Есть еще другой, страх в моменте, который выбрасывает в кровь адреналин, и на определенный промежуток времени делает тебя сильнее и быстрее – это полезный страх, страх дикого зверя, он помогает выжить. Но этот был другой – не звериный, а человеческий, липкий страх. Он опасен – затуманивает разум, сковывает мышцы, увлекает в бездну отчаяния. Поддашься ему – считай пропал.

Алена стряхнула наваждение. Посмотрела на солнце, медленно, но неотвратимо падающее за город, оценила удлиняющиеся тени.

– По Садовому пойдем, – сказала она сама себе, но голос прозвучал неуверенно.

***

Когда они добрались до пересохшего канала, все еще было светло. С западного берега Москвы-реки солнечным лучам ничто не создавало препятствие, и они нещадно поливали набережную. Еще пару лет назад здесь катались на велосипедах, слышался смех детей, а вечерами гуляли влюбленные парочки. Сейчас же здесь гулял только ветер, гоняющий песок по выщербленным беговым дорожкам, да забредали такие как Алена.

Дно реки было сплошь засыпано песком, тут и там виднелись барханы – от воды здесь остались одни воспоминания. Ржавый остов теплохода с облупившейся надписью "Москва" завалился набок, полузанесенный песком. Словно мертвый кит, выброшенный на берег, он являл собой призрак былой роскоши цивилизации. В какой-то момент Алене показалось что порыв ветра принес запах реки, а с теплохода словно заиграла знакомая попсовая музыка, но она уже знала – это обман. Каждый раз, когда она бывала здесь, память оживляла картины прошлого. Никакой реки давно нет, почти все водоемы в городе пересохли. В памяти вспыхнула яркая картинка теплого летнего вечера: разноцветные огни фонарей, плывущий по реке пароход, запах молотого кофе из соседней кофейни и свежеиспеченных круасанов с миндалем… За то, чтобы вновь вдохнуть этот божественный аромат Алена многое бы отдала. Чтобы вновь ощутить, как его поджаренная корочка нежно хрустит на зубах, за тот взрыв вкуса, когда на рецепторы языка попадает начинка – нежный крем. И после этого сделать глоток бодрящего капучино…

Алена сглотнула слюну и отогнала прочь видение. Да уж, подумала она, так и до беды недолго – настолько погрузиться в воспоминания! Определенно, вредная привычка.

Перед мостом Алена объявила привал и устало опустилась в тень рекламного транспаранта. Не бог весть что, конечно, но куда безопаснее чем искать прохладу в одном из многочисленных зданий. Ванька отошел чуть в сторону, найдя другую тень, и бухнулся на песок.

До цели осталось совсем чуть-чуть – нужно было пересечь канал и пройти дворами с километр, и там можно будет скинуть натерший спину рюкзак. Там приют, там люди, там отдых, сон и еда. Алена поглядела на Ваньку – он снял бейсболку и обмахивался ей как веером. Ветер, дующий вдоль канала, мгновенно растрепал его белокурые волосы, вырвал бейсболку из рук и отбросил в сторону. Ванька подхватился, побежал за ней, но ее сдуло еще на пару метров. Наконец, он догнал ее и победно водрузил на голову, погрозив ветру кулаком. С волос посыпались белые песчинки.

Предстояло оценить ситуацию чтобы решить как лучше перебираться на тот берег. Алена не любила мосты – слишком открытое пространство у всех на виду и путей отхода считай нет. Вот и топай по нему, словно по шведскому столу… Нет, так Алене было не по душе. С другой стороны, песок с моста почти полностью сдувал ветер, и идти там было проще. По дну бывшей реки пересекать канал было крайне неудобно – наносы песка скрывают многолетний ил, и мало того что идти очень сложно, при каждом шаге вытаскивая ногу из песка, так еще можно и в зыбучий песок попасть ненароком. Скоро вся Москва покроется песком, но пока есть возможность – Алена предпочитала асфальт.

Краем глаза Алена заметила упавшую рядом длинную тень и мгновенно вскочила. Рядом никого не было. И Ваньки тоже.