Двергурим

Урлах терплеливо ждали. Командир взмахнул рукой. Гоблины, зловеще усмехаясь, натянули луки, целясь в закованных в железные одежды людей.

Гыр взмахнул рукой. Стрелы унеслись сквозь густую листву. Послышались болезненные вопли падающих людей и крики человека в латах. До того, как первые ряды, издавая страшный шум, неуклюже ворвались в чащу, Гыр дал отмашку: «Уходим».

***

– Как думаешь, Брага, долговязые клюнут на нашу уловку? – скрипуче произнес урлах, выглядывая сквозь ветви густого можжевельника.

– Еще бы, Карг, мы же положили их железнопузых, они такого не простят.

– Точно, пусть приходят! По лесу ходить они не умеют, а стрел у нас вдоволь. Интересно, остальные Когти тоже хорошо поохотились?

– Ты за остальные Когти не думай, ты за наш думай. Коготь Гыра – самый лучший! Наша сотня охотников даст фору в десять шкур любому!

– Точно, точно!

– Тише! – поднял руку Вексро. – Они идут!

Из-за одного из многочисленных холмов неподалеку показалась группа из нескольких десятков уставших людей. Они шли, испуганно переговариваясь и постоянно озираясь по сторонам. Казалось, что они и вовсе забыли о том, что на них идет охота.

– Шумят, сопят, топают, – прошипел Брага, презрительным жестом указывая на людей. – Позор для истинного охотника!

Вексро мрачно кивнул и дал отмашку.

– Кончай их, урлах! Хватит долговязым топтать нашу святыню!

Более команд не требовалось. Гоблины, состоящие в Когте Гыра, прекрасно знали, что и когда им делать. Захлопали тетивы.

Стрелы со звоном вонзились в слишком уж скоро поднятые щиты. Люди мгновенно переменились, из сгорбленных от усталости и страха, превратившись в суровых воинов. Вексро успел запоздало подумать, что происходит что-то неправильное, когда кто-то дважды крайне неумело прокаркал, явно подражая вороне. А потом раздался пронзительный свист и полетели ответные стрелы. Долговязые лучники как будто видели сквозь деревья и ветви, стрелы летели с трех направлений, унося жизни урлах с поразительной скоростью. Началась суматоха, гоблины орали от ярости, теряя товарищей. Не на такую охоту рассчитывали они. Но охотники Когтя Гыра больше прочего ценили презрение к смерти. Не сделав ни шагу назад, они рычали, сыпля ругательствами. Вексро кричал, что есть мочи, командуя отступление, но урлах не слышали его. Срывая голос, вожак уже хрипел, когда чужая кровь забрызгала его с головы до пят. Лихорадочно обернувшись, Вексро увидел, как слева от него рухнули разрубленными двое его ловцов, и еще трое полетели на землю, открывая вид на низкорослого, широкоплечего, почти квадратного воина, полностью облитого железом.

«Двергурим», – холодея, успел подумать Вексро.

Двумя прыжками коренастый воин оказался возле поверженных урлах и несколькими страшными ударами топора оборвал жизни охотников, которых Вексро знал с самого рождения. Оттолкнув вожака, в бой бросились его ближники, бросив бесполезные сейчас луки и обнажив короткие широкие мечи.

***

С низким гулом рассекающий воздух топор двергурима не давал гоблинам подойти ближе. Почетное презрение к смерти позорно уступало место обыкновенному страху за свою жизнь. Тем более, что ритуал был почти закончен и нужно было любой ценой задержать вторгшихся в лес долговязых. Но разве мертвый сможет кого-то остановить или задержать? Нет, рваться вперед глупо, отступать и вовсе нельзя. Необходимо было дождаться подхода подкрепления, иначе собравшиеся здесь зверобои бесславно погибнут, не исполнив долга. Им нужно было время.

Внезапно двергурим бросился прямо на них, издав громоподобный вопль и все звуки оборвались, оставив лишь звенящую тишину.

***

Дагна врубился в ряды гоблинов, внося настоящее опустошение. Топор из Синей Стали рассекал сразу двоих-троих бурых, открывая путь к следующим. Дварф, с ужасающей методичностью, каждым взмахом отсекая головы и руки, разрубая тела, сметал гоблинов, словно косарь траву.

Но враги прибывали все же быстрее, чем Дагна успевал их уничтожать. Гоблины постепенно приходили в себя, и все больше их ударов сыпалось не по его щиту, а на броню и шлем. Бурые не были самоубийцами и, образовав широкий круг, обступили дварфа, неистово коля его копьями, которые пока что изредка высекали искры из доспехов и оставляли мелкие царапины на стальной поверхности.

– Бездна! Да где же шлаково войско? – прорычал он внутри шлема, видя как его, словно утес, огибает новая волна врагов, устремляясь к стене щитов, за которой раздавался звук боевого рога. Оставив кровавый след из трех десятков изувеченных тел, дварф, освободил перед собой пространство взмахом топора, отогнав пятерку обезумевших от ярости бурых, едва не получив при этом несколько копейных ударов в грудь и плечи.

– Да когда ж вы кончитесь! – взревел он, устремляясь к своему отряду, рубя гоблинов направо и налево, не обращая внимание на барабанившие по нему уже со всех сторон удары мечей, копий и дубин.

«Хорошо все-таки, что доспехи без щелей» – успел подумать Дагна, прежде чем сильнейший удар сбил его с ног и он, совершив короткий полет, пропахал шлемом несколько метров раскисшей от крови и ног земли, теряя топор и щит.

Сквозь звуки рога и треск щитов, сзади раздался полный ненависти грубый и смутно знакомый голос.

– Я узнал твой запах, двергурим! Помнишь Гвадлон?

Дварф, несмотря на тяжелый доспех, резко поднялся на ноги и развернулся. Перед ним стоял здоровенный широкоплечий орк с двуручным шестопером в опущенной руке. Длинная тяжелая кольчуга закрывала его от горла до колен, оставляя могучие руки, с перекатывающимися под серой кожей валунами мускулов, открытыми. Сквозь полумаску шлема с почти двухметровой высоты на Дагну смотрели горящие желтые глаза. А затем резкий взмах шестопера вывел дварфа из задумчивости, заставив отскочить на пару шагов.

– Надо было все-таки завалить тебя тогда, Гор’Таг! – прорычал Дагна, рванув было пряжку ремня, на котором висел за спиной его боевой молот, но тут же, низко пригнувшись, нырнул под прогудевшее лопастями навершие булавы.

– Значит, узнал меня! – ухмыльнулся орк, нанося серию размашистых ударов. Дварф уворачивался, совершая нырки и уклоны, и никак не мог улучить момент, чтобы расстегнуть ремень с молотом, рискуя попасть под чудовищное оружие орка. К Дагне уже было подскочило несколько гоблинов, занося оружие для удара, но Гор’Таг, утробно рыкнув, жестом остановил их, и те ринулись на подмогу своим соплеменникам.

– Под Гвадлоном ты один выжил, сопляк, не мудрено догадаться, кто ты, – мрачно проворчал дварф. – Кажется, тогда ты был на варге, когда ткнул меня копьем?

Дагна споткнулся о труп гоблина и едва не упал.

– Этот варг был моим другом, двергурим! – взревел, разбрызгивая слюну, Гор’Таг, надвигаясь на Дагну словно гора. – Твои воины жестоко убили его, когда я уже бросил оружие!

– Я сохранил тебе жизнь, баран ты серый, не дал разорвать людям, которым твое племя принесло столько горя! Тебе сколько тогда было, мальчишка? Лет двадцать? – Дагна, неотрывно глядя на орка, уже накрывшего его своей тенью, покрепче уперся в месиво под ногами, чтобы не поскользнуться в грязи.

– Прошло сто пятьдесят лет, падаль! Сегодня я закончу то, что начал тогда мой клан! – Гор’Таг схватил рукоять обеими руками, чуть ли не дрожа от ярости.

– Сто пятьдесят два, – успел буркнуть Дагна, сделав шаг в сторону и пропуская оружие орка мимо. Тяжелое навершие шестопера глубоко погрузилось в землю, обдав дварфа фонтаном грязи, а инерция повлекла Гор’Тага вслед за оружие, заставляя того наклониться.

Недолго думая, дварф, схватив левой рукой орка за ворот кольчуги, грохнул правым бронированным кулаком ему в лицо.

– Нет больше твоего клана! – удар пришелся в нащечник шлема, оставив вмятину, а голова серокожего дернулась, разбрызгивая изо рта кровь вперемешку с осколками зубов. Зарычав, орк попытался вырваться из рук дварфа и, разжав одну руку, было замахнулся, но тут же поплатился, получив еще один мощный удар в лицо. Серокожий непременно бы упал, если б не железная хватка Дагны.

– Что не склевало воронье, то растащили по норам мыши и крысы! – еще два сокрушительных удара по ребрам заставили орка болезненно скривиться, будто и не было на нем никакой брони. – А ты клялся, мразь, что навсегда уйдешь в горы к своим старикам! – прошипел сквозь зубы Дагна, саданув Гор’Тага по шлему так, что зазвенело. – Заботиться хотел! Клялся же Грум-Гаром вашим, что навсегда уйдешь! Так ты держишь слово перед своим богом? – Дварф разжал хватку и нанес мощнейший удар в открытый подбородок орка. Тот грохнулся на спину, разбрызгивая месиво, в которое превратилась за время боя земля под ногами.

К чести Гор’Тага, даже несмотря на избиение, он не выпустил рукояти своего оружия.

– Грум-Гару нет дела до клятв всяким червям, двергурим, – прорычал орк, тяжело поднимаясь на ноги.

– Буду знать на будущее, – Дагна наконец расстегнул ремень пересекавший грудь и боевой молот рухнул под своей тяжестью вниз, но был мягко подхвачен его сильной рукой.

Гор’Таг шумно сплюнул, утер предплечьем разбитый рот с торчащими кверху клыками, один из которых сломал ему дварф и ощерился в жутковатом кровавом оскале.

– У тебя нет будущего. Ты умрешь здесь, твой Зерор тебе не поможет.

Дагна вскинул молот себе на плечо и слегка напружинился.

– Тогда закрой рот и бей наповал, Гор’Таг. Второй раз я тебя не отпущу.

Шестопер, взлетев по кривой дуге, падающей звездой рухнул на шлем дварфа. Но тот, совершив поворот корпусом, сбил его в сторону коротким ударом молота. Однако орк оказался сильнее, чем предполагал Дагна и, перенаправив инерцию удара, с грохотом опустил шестопер на наплечник дварфа, высекая целый сноп искр. Подгорный воитель, досадливо скрежетнув зубами в предвкушении серьезного ремонта, коротко размахнулся, и острый клюв молота полетел орку в открывшийся бок. Гор’Таг, успел отскочить назад, и хищно поблескивающее острие лишь разодрав кольчугу, пронеслось мимо, оставляя за собой шлейф из рассеченных колец. И тут же резко остановив движение молота, Дагна хватил орка в грудь торцом молота, вышибая у того из легких воздух. Серокожий был могуч и, не теряя равновесия, с подшагом ударил шестопером снизу вверх, снова высекая искры, но уже из нагрудника подгорного воина. Дагна слегка покачнулся и взмахнул молотом в ответ. Орк едва успел отшатнуться от сверкнувшего перед самым лицом бойка, как внезапно подскочивший дварф врезался ему в живот бронированным плечом. Орк согнулся от удара, но, зарычав и успев выставить назад ногу, устоял на месте. Резко выпрямившись, он саданул дварфа серединой рукояти по забралу. Тот, разразившись грязными ругательствами, зацепил серокожего клювом своего оружия за поясницу и сильно дернул на себя. Орк покачнулся, впустую взмахнув оружием, когда дварф, используя разницу в росте, проскользнул под шестопером за спину противника и с размаху впечатал плоский боек молота тому в спину. Гор’Таг взревел от боли и грохнул с разворота вслепую. Дагна поймал шестопер орка концом рукояти под широкими лопастями и, откинув его в сторону, тут же врубил толстый граненый клюв молота в открытую грудь противника, пробивая кольчугу и круша ребра. Шестопер выпал из ослабшей руки серокожего, и он рухнул на колени, истекая кровью.

Дагна подошел к поверженному противнику, пинком отшвыривая его оброненное оружие.

– Что же ты здесь забыл, Гор’Таг? Зачем тебе гоблины?