Даника

– Посмотрите внимательно на моё удостоверение.

– Я не… – начала было женщина, взяв документ в руки, – извините, товарищ инспектор, когда понадоблюсь, можете вызвать меня вот этой кнопкой.

Олег забрал назад своё удостоверение, слегка приоткрыл его и убедился, что крупная купюра в нём отсутствует.

– Ну, привет, – сказал он, улыбнувшись, когда железная дверь с лязгом закрылась.

Вместо ответа Даника вскочила со стула и бросилась ему на шею со слезами на глазах.

– Ну, тихо, тихо, – прошептал Олег, обняв девушку за плечи, – всё будет хорошо.

– Прости, я не знаю, как так получилось. Они повесят всю вину на меня, у Бурова есть связи, он хочет сделать из меня козла отпущения.

– Тогда уж козу отпущения.

– Козу, – сквозь слёзы усмехнулась Даника.

– Не переживай, не сделает. С сегодняшнего дня у тебя новый адвокат, один из лучших. Он уже начал заниматься делом, скоро навестит тебя.

– Это наверно очень дорого?

– Всё стоит своих денег, самое главное, что он вытащит тебя отсюда. И по поводу связей Бурова не переживай, у нас связи не хуже.

– Спасибо тебе огромное, я была просто в отчаянии, если бы не ты…

– Давай потом об этом поговорим, – перебил Олег, – у нас мало времени. Лучше скажи, какие у тебя мысли по поводу пожара. Может ты успела с кем-то поговорить? Кто-то что-то знает, или догадывается?

– Ты хочешь провести своё расследование? – удивилась девушка.

– Я же инспектор! Адвокат будет заниматься своим делом, а я своим. Ещё неизвестно какое из них важнее.

– Это первая обнадёживающая новость за последние дни! Спасибо! А по поводу догадок, ты знаешь, я бы многое отдала, чтобы побывать на месте пожара. Хотелось бы осмотреть этот злосчастный пятнадцатый вентилятор.

– И что именно там надо искать?

– Они варили раму – крепление виброплатформы к корпусу. Искры от сварки никак не могли попасть внутрь вентиляционных коробов. Француз алкоголик, но не идиот, он много раз проводил такие работы, наверняка были приготовлены огнетушители и водой всё вокруг полили. Даже если какие-то куски окалины отлетели и начали гореть, их сразу же потушили бы на месте.

– Ты хочешь сказать, что это поджог? И те, кто подожгли, сами там же и сгорели? Или сварочные работы и пожар – совпадение?

– Не знаю. Тут есть какая-то не состыковка.

– Французов может быть как-то причастен?

– Вряд ли. Он не такой человек. За все деньги мира он не согласился бы на преступление. Он лично знал как минимум половину людей, работавших в цехе. Подвергать их такой опасности? Если бы и поджигал, то в ремонтный день, когда в цехе почти пусто.

– Тогда может второй? Сварщик?

Даника пожала плечами:

– Я его не знаю, а с механиками поговорить не успела.

– Понятно… – задумчиво протянул Олег, – будем считать, по крайней мере, одна зацепка есть. А что с сырьём? Цех действительно был перегружен?

– Формально да. Это именно то, к чему они сейчас цепляются, но по факту так делали почти всегда, ещё при Чайкиной. Понимаешь, регламент написан так, что сырья хватает только-только на смену. В будние дни это не проблема, а в пятницу у кладовщиков и грузчиков короткая смена и завозку приходится делать раньше. В утреннюю смену понедельника сырья может не хватить до завозки. Получится простой, а это… ну сам понимаешь.

– То есть, это никак не могло быть причиной пожара?

– Исключено!

– А почему не внесли изменения в регламент?

– Не знаю. Говорят, раньше пытались, но начальство не убедили. Тем более это не самое большое нарушение, на которое приходилось идти. Буров прекрасно знает, что в нашем цехе устроить итальянскую забастовку – раз плюнуть.

– А в случае чего отлично знает, где найти нарушение и на кого возложить вину, – добавил Олег.

– Да. И за соблюдение регламента и за бесперебойность работы отвечает начальник цеха, – тяжело вздохнула Даника, – то есть виноват в любом случае. Когда я только начинала работать, меня это возмущало, а потом привыкла.

С глухим скрежетом открылась дверь. В комнату вошла надсмотрщица.

– Извините, товарищ инспектор, пора заканчивать.

– Да, да, – ответил Олег, вставая, – мы уже всё.

Даника тоже встала, на её лице отразилась улыбка. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, и это молчаливое прощание говорило больше чем тысяча слов.

Оказавшись на улице, Олег глубоко вздохнул, даже запах со стороны полигона показался ему не таким тяжёлым как атмосфера в камере. Не давала покоя мысль о том, как у Бурова всё удачно складывается. Ощущение как будто сел играть в карты с шулером и оказалось, что все козыри у него. Но отчаиваться нельзя, даже у такого опытного противника есть слабые места, да и Полковник Сандерс обещал помочь, а это уже не мало. Размышления прервал телефонный звонок. Николай.

– Алло, – ответил Олег.

– Ну что, бродяга, боюсь придётся тебя расстроить. Мы особо ничего не накопали.

– Ну, хоть что-то есть?

– Немного. Зарегистрирована и проживает твоя подруга в Бажаевске вдвоём с матерью, адрес я тебе скину. Квартира двухкомнатная, хрущёвка или брежневка. У неё есть машина – Фольксваген Джетта, куплена подержанной полтора года назад в кредит. Работает на…

– Это я знаю, – перебил Олег, – что с родственниками?

– А вот тут засада вообще. Отец умер, при жизни братьев и сестёр не имел, про дальних родственников вообще ничего не нашли. У матери есть старшая сестра – пенсионерка, проживает в Ярославле. Раньше работала учительницей, наверняка бедная, как церковная мышь. Сын у неё, похоже, алкоголик, нигде не работает, судим за кражу, проживает с ней.

– Да уж не весело. Неужели вообще никакой зацепки нет.

– Есть одна, – замялся Николай, – но боюсь, она тебе не очень понравится.

– Ну говори давай, – буркнул Олег, – не тяни.

– Можешь попробовать поговорить с её мужем.

– Что? У неё есть муж?