Круг Безбожников

Глава 2

Часы методично отбивали назойливый ритм секундной стрелкой. Четверть часа оставалась до десяти вечера, а мои поиски родственников и знакомых Авиры всё ещё ни к чему не привели. Всё, что удалось выяснить мне, женщину звали Ираида Степановна Золотовец, родом она из Минска, но в Москву переехала ещё в молодости. Училась она на повара-кондитера, но быстро бросила это дело и занялась получением педагогического образования. С этим, конечно, тоже возникли сложности, но она закончила колледж далеко не с красным дипломом.

По фамилии Золотовец в поисковике выскочило всего четыре совпадения и ни одна из них не была Авирой, которую я искал.

– Есть результаты? – звеня стаканами спросил Александр.

Я отрицательно покачал головой, даже не обращая внимания на товарища. Александр с двумя стаканами газировки подошёл ко мне и протянул один из них.

– Ты точно её пробил? – спросил он, наблюдая, как я пью напиток.

– Да. Ни одного родственника. Да и её в социальных сетях нет, – хмуро подметил я, вытирая губы.

– Мужа её пробей, – рассмеялся Александр, выпивая свою газировку залпом.

Я отреагировал хмурым взглядом, полным осуждения.

– А ничего, что она его убила? – бросил я с сарказмом. Внутри смешивались тревога и растерянность – у нас обоих явно было разное восприятие происходящего.

Александр наклонил голову и сдержал усмешку:

– Ну, страничку-то она не убивала. Но ты прав, глупо шутить об этом. Чего мы вообще будем искать, если сам факт её судьбы звучит уж слишком запутано?

Я коротко вздохнул, понимая, что, возможно, моя реакция была слишком резкой. Смерть, даже если она была насильственной, несла в себе больше вопросов, чем ответов – и эти вопросы мучили меня, уводя всё дальше от реальности.

– Ладно, хорошо, – продолжил Александр, стараясь изменить тон. – Давай попробуем взглянуть на что-то более позитивное. Может, знакомых на работе её поискать? Учителей, друзей?

Меня словно обдало свежим воздухом, и в этом мгновении я почувствовал, как мне, наконец, становится легче. Глядя на экран, я вспомнил о дипломных работах и о том, сколько преподавателей могли знать её за эти годы.

– Да, это тоже идея, – согласно кивнул я, переходя к новой странице поиска. – Есть и коллеги, и однокурсники. Надо проверить, есть ли у неё знакомые, которые могут что-то рассказать.

Александр, кажется, обрадовался, увидев, что я вновь увлёкся идеей поисков.

– Верно! Мы ещё найдём кого-то. У неё должно быть какое-то прошлое, а если есть прошлое, значит, есть и кем-то или чем-то связанное. Даже какие-то старые воспоминания могут нам помочь.

– Угу, – негромко согласился я.

– А меня пробей, – со смехом в голосе произнёс Александр, – Давай, давай… Александр Павлович Первомайский…

– Ты же не Первомайский…

– А желал бы быть таким, – всплеснул руками тот, садясь на стул рядом.

– Напомни, зачем я тебя к себе позвал? – хмуро пробормотал я.

– Чтобы я не позволил тебе слишком погружаться в это болото размышлений! – парировал он. – Человек не должен терять связь с реальностью. И вот, пожалуйста, смотри – а в это время на земле живут люди, которые могут нам помочь! Например, вот тот же Геннадий…

Я перевёл взгляд на экран, где белели строки группы, и начал снова перебирать информацию.

– Да, ты прав. Наверняка кто-то из тех, кто учился с ней, хоть немного её запомнил или слышал, вот и всё. И уже сам процесс поиска может быть интересен, – отозвался я.

Александр потянулся к своему телефону и похлопал меня по плечу:

– Давай, спрашивай, уже пора действовать. Это должно быть весело! Чуешь, как адреналин бежит по венам?

– Не чую, – покачал головой я, – Дело серьёзное.

Александр заметил, что я стал более сосредоточенным, и его настроение немного изменилось. Он присел ближе, скрестив руки на груди, как будто готовясь поддержать меня в серьёзном разговоре.

– У Геннадия открыта страничка и есть номер телефона, – я задумчиво взглянул на экран в который раз.

– Звони. Просто звони.

Я посмотрел на номер, написанный на экране, и в момент нерешительности почувствовал, как в груди всё заклокотало. Этот шаг был не просто одним из многих; это могло стать началом чего-то важного. Я сделал глубокий вдох, ощущая, как волнение постепенно уходит, и с нажимом на «Вызов» всё-таки решился.

Звонок пошёл. Я слушал короткие гудки, и в голове вертелись мысли, что скажу, как представлюсь. На секунду я даже закрыл глаза, словно это поможет мне сосредоточиться.

Прошло несколько мгновений, и, наконец, в трубке раздался голос:

– Алло?

– Здравствуйте, Геннадий, меня зовут Марк Соколов, – начал я, чувствуя, как мой голос сначала дрогнул, но затем стал более уверенным. – Я ищу информацию об Ираиде Степановне Золотовец. Вы были её однокурсником, верно?

– Да, действительно, мы учились вместе, – ответил он с недоумением. Я понял, что этот вопрос мог вызвать у него неожиданную реакцию, но не знал, как бы сказать помягче.

– Я хотел бы узнать о ней немного больше, – сказал я, стараясь следовать закону прямоты, – Возможно, вы сможете подсказать, как можно найти её родственников или рассказать что-то о том времени, когда Вы были знакомы?

– А зачем Вам это нужно? – подозрительно спросил Геннадий.

– Я…

В голове всё смешалось и перепуталось, я не знал даже как дать ответ на этот вопрос. Александр выхватил у меня телефон, перейдя на громкую связь.

– Добрый день, Геннадий. Меня зовут Александр Подольский, я вместе с Марком веду поиски Ираиды с целью разобраться, почему она убила своего мужа и сильно ли это было связано с религией.

На том конце раздалась тишина.

– Сделала что..?

– Мы знаем о произошедшем совсем мало, поэтому можем сказать лишь, что её за это арестовали, – продолжил Александр, не обращая внимания на растерянность собеседника. – Но мы хотим понять, что случилось. Расскажите, пожалуйста, о её жизни, о том, что происходило в прошлом.

– Помню, что она на последнем курсе всё хотела провести эксперимент и проверить теорию Раскольникова.

– Из «Преступления и Наказания», что ли? – усмехнулся Александр.

– Нет, чёрт тебя возьми, из «Мастера и Маргариты», – одними губами произнёс я, несколько раздражаясь.

Геннадий, к счастью, не обратил на это внимания.

– Да, в точности, – сказал он, чуть смягчившись. – Она была одержима этой идеей. Долго обсуждала её с нами, как будто искала пути подтверждения своей теории. Говорила, что хочет понять, как далеко можно зайти ради высшей цели. И ещё всё хотела узнать, как отреагирует на эту теорию Бог.

– Ну уж точно не реакцию на YouTube запишет, – фыркнул Александр и получил от меня пинок по ногам.

– Не знаю, что он на это скажет, но Ираида была действительно увлечена, – продолжил Геннадий. – Она искала ответы на свои внутренние вопросы, нужно было что-то большее, чем просто философия. Я беспокоился о ней – иногда ей казалось, что она на грани.

– На грани чего? – спросил я, чувствуя, что детали становятся всё более интересными.

– Она говорила о том, что её мучает совесть, что она не может найти свой путь. Последнюю неделю перед окончанием курса, кажется, была особенно напряженной. Я думал, что она просто переживает – финал, работа, но… что-то было не так, – Геннадий слегка вздохнул, как будто его собственные воспоминания его угнетали.

– Вы знаете кого-то, кто был близок к ней?

– Сын, – произнёс Геннадий и тут же добавил, – Ну, до момента, пока не погиб.

Александр разразился смехом от абсурда ситуации, а я помрачнел.

– Всё зашло в тупик. Ужасно.

– Да, это действительно было ужасно. Несчастный случай, – ответил он, зная, что его объяснение не сможет сгладить какую-либо напряженность. – Сын Ираиды погиб в автокатастрофе около десяти лет назад. Она так и не смогла с этим справиться. В то время она переживала тяжёлый период, и её душевное состояние ухудшалось.

Александр и я переглянулись, осознавая, что каждая деталь могла иметь огромное значение. Внутри меня что-то сжалось. Сын был не только потерей, но и источником всей той боли, которая под толстыми слоями её разумного и эмоционального фундамента, возможно, придала ей импульс делать что-то безумное.

– Какая ужасная трагедия, – произнёс я. – Но как это связано с её последующими действиями?

– Я не знаю, – признался Геннадий, – но, вероятно, это оставило глубокий след в её жизни. Я видел, как она изменилась, как будто блужданием пыталась справиться с потерей.

Возможно, это и было тем, что толкнуло её за грань…

– После его смерти она была не в себе, – продолжал он. – Ушло время, прежде чем она даже могла об этом говорить. Разговоры о Боге и совести, – они, видимо, были вызваны ею стремлением к искуплению.

Александр нахмурился.

– Значит, это могла быть не просто ностальгия или депрессия, а востребованность в понимании её роли в этой ситуации.

Геннадий угукнул, но это явно указывало на отсутствие уверенности.

– Возможно. Я не знаю, как она могла справиться с таким горем. Но, по всей видимости, она негодовала на себя. – он помолчал. – Я не знаю, как это обозначать, но вся её жизнь превратилась в поиск смысла; в этом смысле она утратила не только себя, но и понимание, как действовать в реальности.

Теперь нас ожидал новый вопрос: как все эти подробности соединились в одну общую картину? Кажется, всё лишь запутывало тот клубок, в который накрутилось её сознание, и выпутаться было всё сложнее.

– Нам нужно больше узнать о её сыне, – сказал я, решая, что этот аспект ситуации требует внимания. – Это может привести нас к пониманию её настоящих чувств.

– Абсолютно, – кивнул Александр. – И, возможно, это даст нам возможность взглянуть на её действия с другой стороны.

– Я Вам тут не помогу. Но могу дать номер Тани, её подруги до этой трагедии.

– Давайте, – охотно согласился я.

– Я пришлю Вам в смс?

Александр в то время встал со стула, направляясь за газировкой.

– Да, конечно, – сказал я Геннадию. – Буду ждать.

Он на мгновение задумался, замолчав, а затем ответил.

– Готово. Отправил.

– Спасибо вам, Геннадий, – сказал я. – Мы постараемся разобраться в этой сложной ситуации.

Александр вернулся с двумя бутылками газировки и сел обратно за стол.

– Ничего нового? – спросил он, поднимая одну из бутылок в воздух.

– Геннадий прислал номер Тани, – ответил я, открывая сообщение на телефоне. – Надеюсь, она сможет что-то рассказать и пролить свет на события, которые происходили до трагедии.

– Отлично, – сказал Александр, ставя свою газировку на стол. – Как только получим информацию от Тани, сможем действовать дальше.

Я взглянул на экран телефона, и мои мысли перевели в режим ожидания. Теперь нам оставалось лишь дождаться ответа от этой таинственной подруги Ираиды, которая могла раскрыть нам ещё больше о том, что происходило в её жизни. Александр выпил немного газировки и, размышляя, перешёл к другой теме:

– Знаешь, это всё напоминает мне сложную головоломку. Каждый фрагмент – это кусочек истории, который нам нужно правильно соединить.

– И что же произойдёт, когда мы наконец всё соберём? – спросил я, всё ещё размышляя об Ираиде.

– Не знаю, но мне от газировки уже блевать охота. – отрезал Александр, подавая мне пустую бутылку.

Я не мог не усмехнуться. Кажется, он действительно устал от сегодняшних разговоров и напряжения.

– Может, нам стоит сменить тему? – предложил я, положив руку на стол. – Не о газировке же нам сейчас думать.

– Да, сменить точно не повредит, – согласился он, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Всё это происходит словно в тумане. И с каждым новым вопросом мы погружаемся всё глубже.

– Возможно, нам стоит взять перерыв, – сказал я. – Прогуляться на свежем воздухе, подумать и в конце концов настроиться на позитив.

Александр потёр свой правый бок.

– Предлагаю завтра заняться всем этим на улице, а не у тебя.

– Согласен, – кивнул я.

Мой телефон снова завибрировал.

– Вот это неожиданный поворот событий, – сказал я, заглядывая в экран. Входящее сообщение от Геннадия.

– Что там? – подал голос Александр, настороженно переглядываясь со мной.

– «Я вспомнил, сына Ираиды звали Юрий.», – прочитал я, – Нам это, конечно ничего не дало, но я его поблагодарю.

– У меня отца звали Юрий, – пробормотал друг.

– Так ты же Павлович, – подметил мягко я.

Александр несколько помрачнел.

– Родного отца звали Юрий, а вот отчима Павел, поэтому и отчество такое.

Я почувствовал, как между нами повисла неловкая пауза. Не хотел заставлять его чувствовать себя некомфортно, но интуитивно понимал, что этот разговор мог его задеть.

– Извини, – произнёс я, немного смущённо. – Я не знал…

– Ничего, – ответил он с лёгкой усмешкой, но в его глазах всё ещё читалась тень грусти. – У меня так ещё кота звали.

– У меня Юрием учитель был. По физкультуре, – добавил быстро я.

– Юрий – это, похоже, универсальное имя, – сказал он, – И для котов, и для отцов, и для собак.

– Каких собак?

– Не знаю, – пожал плечами Александр.

– И еще для сектантов, – улыбнулся уголками губ я, – Нашего «главного» Юрием зовут.

Александр расплылся в широкой улыбке.

– Вот это действительно важное открытие! – воскликнул он. – Вся философия человечества заключена в имени Юрий.

– Не забывай, что так ещё звали сына Ираиды.

– Да, – произнёс Александр чуть серьёзнее, это имя стало символом. Одно сообщение о нём вызвало такую бурю эмоций.

– Все наши воспоминания, – отозвался я, – как будто воссоздают его образ. Это прямо как в фильме или книге, где персонажи приходят к каким-то неожиданным истинам, связывая различные ниточки своего прошлого.

– Странно, как одно имя может так многое значить, – задумался Александр. Молчание снова окутало нас, но на этот раз оно было полным понимания.

– В конечном счёте, мы должны рассмотреть всё, что связанно с ним, – тихо произнёс я.

– Можем ли мы это как-то использовать, чтобы понять Ираиду и её жизнь?

Александр кивнул, чётко осознавая всю глубину вопроса. Теперь разговор о Юрии сосредоточился не только на шутках, но и на понимании, что он остаётся неразрывной частью истории Ираиды. Искаженные линии судьбы, образованные этим именем, словно тянулись в нашем сознании, формируя коллаж воспоминаний, который мы лишь начинали распутывать.

– Может, сходить к Юрику? – усмехнулся Александр.

– На кладбище? – вскинул брови я, не сразу понимая, к чему он клонит.

– Не, я про главного, – отмахнулся тот. – Он же знает людей, которых сам подобрал. У него связи.

Я задумался, понимая, что это действительно неплохая идея. Юрий, о котором говорил Александр, обладал талантами, о которых ходило множество слухов – умение находить людей, раскручивать их истории.

– Да, он мог бы нам помочь, – согласился я. – Если кто-то в этом городе знает, как докопаться до правды, так это точно он.

– Или до лжи, он же сектант.

– Запомни – главные сектанты никогда не верят в то, что проповедуют, – серьёзно произнёс я.

Это утверждение повисло в воздухе, как звоночек к размышлениям. Мы оба понимали, что в мире, где правда и ложь часто переплетаются, многие могут играть свою роль в зависимости от ситуации. Этот Юрий мог быть как проводником, так и лавиной манипуляций.

– И всё же, какой бы ни была его мотивация, – продолжал я, – его связи могут сподвигнуть нас к чему-то важному. Наша задача – собрать информацию и не попасться в ловушку его игр.

Александр кивнул, его выражение лица стало более сосредоточенным.

– К нему надо как к стоматологу, за год записываться чтобы попасть.

– Завтра поймаем его на рабочем месте, во время лекции.

– Лекция, говоришь? Так он всё-таки не спит на семинарах? Может, сможем задать ему пару вопросов перед началом.

– Да, возможно. Если быть осторожными, сможем всё спланировать так, чтобы его не напугать, – ответил я. – Лекции – это его стихия, он будет в своей тарелке.

Александр кивнул, размышляя о том, как лучше насчет нашей небольшой стратегии.

– А что, если он будет не в настроении общаться? – спросил Александр, озабоченно хмуря брови.

– Тогда мы просто напомним ему о его неотложных делах, – ухмыльнулся я. – Или просто катастрофически устанем от его философии. В конце концов, мы можем предложить ему обсуждение… о Боге, если потребуется…

Александр страдальчески закатил глаза.

– Боже, только не Бог.

– А я люблю о Боге говорить, – пожал плечами я. – У него, как правило, много интересных мыслей на эту тему, особенно когда дело касается человеческой природы.

– Человеческая природа, говоришь? – усмехнулся он, чуть наклонив голову. – Наверняка, у него есть свой уникальный взгляд на то, как мы все заблуждаемся и ведём себя, как стадо овец.

– Верно, но иногда это может дать толчок к интересным размышлениям. Нам нужно нарисовать картину, а взгляд с его стороны может добавить цвета, – ответил я, устанавливая режим философского размышления.

Александр посмотрел на меня, затем в окно, на небо.

– Ладно, только давай не забывать, зачем мы пришли. Нам нужно получить информацию о Ираиде и её сыне, а не заводить разговор об экзистенциальных вопросах, – сказал он, снова с серьёзным выражением лица.

– Согласен. Но такие разговоры могут раскрыть больше, чем мы думаем. Возможно, даже Юрий, как человек, который проповедует, что-то знает о её жизни, о связи с её прошлым, – заметил я, понимая важность каждой детали.

Впереди был новый день с новыми возможностями – исследовать, открывать, задавать вопросы. Двадцать четыре часа, прежде чем мы столкнёмся с Юрием, казались бесконечными, но я был полон решимости провести это время с пользой.

– На всякий случай, принесу ему что-нибудь из своих философских книг. Может, какая-то из них станет началом разговора, – предложил я, и мы оба вновь рассмеялись, предвкушая завтрашнее испытание.

Глава 3

Лёг спать я далеко заполночь: возился с книгами, разбираясь в который раз, какую из многочисленных философских книг можно принести завтра на лекцию к этому Юрию. Должен же я как-то завязать диалог, а то Александр со своей торопливостью дело до конца не доведёт. Нет, конечно, до конца он дело доведет, только не до победного, а до провального.

В этот раз мне попался томик Зигмунда Фрейда. Помнится, мой отец постоянно читал его и утверждал, что это и есть истина в последней инстанции. Его слова, полные уверенности, звучали в моей голове, как эхо. Я открыл книгу, унюхал запах старых страниц, будто они хранили в себе память поколений.

Фрейд бо́льшую часть своего труда посвятил бессознательному, и мне вдруг показалось, что его идеи могут стать важной нитью в разговоре с Юрием.

«Как же много в нас скрыто, – думал я, рассматривая текст. – Многое из того, что мы думаем, поступков и даже верований, мы не осознаём».

Может быть, именно эта мысль поможет нам понять мотивацию Авиры? Из-за окна доносились звуки города – шум машин, отдалённые разговоры. Я потянулся за ручкой и начал делать заметки, планируя свой подход.

Важно было понять, какой лучший способ вовлечь Юрия в диалог, не дать ему уйти в свои философские дебри, а сразу коснуться сути. Среди заметок о бессознательном мелькнула другая мысль: «Какой смысл в вере, если она основана на страхе и манипуляциях?», Авира, следуя за убеждениями Юрия, возможно, была этим страхом объединена вместе с остальными членами этого Круга Безбожников.

Убить своего мужа ради религии.

Эта фраза не покидала мой разум. Какова же была её истинная мотивация? Я отложил книгу, повернулся на бок и попытался уснуть, но мысли продолжали кружить в голове, как листва на осеннем ветру. Пусть за окном царит тишина, в моём сознании разразилась буря. Связи, факты, мозаика жизни, её выборы и поступки – и всё это стало частью одной большой загадки.

Проснулся я от телефонного звонка, отлично сыгравшего роль будильника. Я встревоженно поднёс телефон к уху, всё не отрывая голову от подушки.

– Марч, Марч, Марч, – тараторил звонко Александр, – Ты проспал? Ты не поел? Я куплю тебе шаурму?

– Шаверму, – мягко поправил его я, зевая и потирая глаза, пытаясь взять себя в руки.

– Значит, не куплю, – мрачно отозвался он, и я чуть не засмеялся. Я знал, что его ироничный тон скрывает истинную заботу о моём самочувствии.

– Ладно, не сердись! – сказал я, стараясь поднять себе и ему настроение. – Я всего лишь не привык к столь ранним звонкам. Сколько времени?

– Половина девятого! – его голос звучал как выстрел, и я мгновенно почувствовал прилив адреналина. – Лекция начинается в десять! Вставай, одевайся, я за тобой заеду через полчаса!

С мыслью о том, что время поджимает, я вскочил с постели и, не обращая внимания на разбросанные книги, устремился в ванную. Мысли о Фрейде и Авире напоминали о себе, обостряя чувство срочности. Это была не просто лекция – это было что-то, что могло изменить наше понимание этой запутанной истории.

После душа я быстро сделал себе кофе, его вкус взбодрил и помог сосредоточиться. Учитывая суматошное утро, мне уже казалось, что вся атмосфера вокруг наполнена напряжением, притаившимся ожиданием. Очень скоро я услышал звук машины, подъезжающей к дому.

Оторвавшись от размышлений о том, что надеть, я схватил уже готовую сумку с Фрейдом и выбежал в прихожую. Александр, с постоянно намеченной озорной улыбкой, выглядел так, словно он успел обойти весь город вечером перед этим.

– Я купил тебе поесть. И газировку.

– Тебя вчера от неё тошнило, – с улыбкой заметил я.

– Слушай, это было вчера, – отмахнулся Александр, будто споры о газировке также устарели, как и сами прошлые дела. – Сегодня совершенно другое утро!

Я не успел ответить, как он открыл контейнер и начал демонстрировать содержимое, словно показывая шедевр искусства. Внутри оказались два аппетитных ролла.

– Вот, это точно тебе понравится! – воскликнул он, с гордостью указывая на еду. – Никакого лука, только свежие овощи и курица.

Пока я искал подходящие слова, на меня нахлынули мысли о том, что нас ждёт. Мы знали: этот день – не просто очередной рутинный момент, а шаг в направлении разгадки сложной истории с Авирой. Я сказал себе, что стоит озадачить своего друга тем, что мысли о философии и искусстве могут быть не менее важными, чем простые потребности тела.

– Ладно, – решил я, беря один из роллов. – Раз ты так настаиваешь, я не могу не согласиться.

Мы быстро перекусили, и я почувствовал, как энергия начала наполнять моё тело, помогая пробудить мысли. Время шло, и уже через несколько минут мы были готовы покинуть квартиру. Я захватил свои записи и снова увидел томик Фрейда – он всё ещё оставался ключевым элементом нашего сегодняшнего разговора.

Ехали до здания мы молча: Александр слушал музыку по радио, а я элементарно думал. Юрий параллельно с сектантской деятельностью был профессором МГУ и нередко вёл открытые лекции для всех, кто только хотел. Конечно, на этих лекциях вся эта секта собиралась как на очередную сходку.