Шелест

Пролог

Холодный неистовый ветер эфемерным Голиафом терзал бескрайние просторы тайги. Кроны деревьев, чёрные, скрюченные, метались в конвульсиях. Казалось, они пытаются вытащить корни из почвы и сбежать прочь от чего-то, что прячется в чаще. Ночь сползала на землю не спеша, словно хищник, знающий, что добыча уже в ловушке. Чернильная пасть поглощала краски, звуки, тепло, оставляя после себя леденящий душу вакуум.

Пластиковый светильник над входом в единственную на сотни километров трассы А360 заправку пытался разогнать тьму. Его тусклый дрожащий свет был бессилен против наступающей темноты. Сергей Борисович Тропарёв покачивался на старом скрипучем стуле в помещении для отдыха, уставившись в моргающее пятно телевизионного кинескопа, который, казалось, уже лет двадцать как отжил своё. Опостылевший зуммер внутри старой «Радуги-3» периодически надрывался, выдавливая из динамиков то статические помехи, то огрызки новостных сюжетов о чём-то далёком и, казалось, нереальном. Порой на экране возникала блёклая студия, где диктор шевелил губами без звука, но тут же картинка сливалась в заснеженное мерцание серости, которое Сергей про себя прозвал «пейзажем бессмысленности».

Пятидесяти шестилетний мужчина тяжко выдохнул. Подумал было налить себе растворимого кофе из мятой банки, но вспомнил, что за сутки уже истратил почти весь кипяток. Особо пить не хотелось, да и, честно говоря, он сомневался, что ещё одна кружка кофе вернёт бодрость. Скорее всего, сердцебиение только усилится – а оно и так пошаливало в последние дни.

Комната отдыха, где Сергею пришлось коротать очередную унылую ночь, выглядела как застывшая в девяностых декорация. Линолеум с пузырями, облупившаяся краска на стенах и запах, будто смесь мазута, старых резиновых сапог и табачной пыли. Из мебели: древний потёртый раскладной диван, покрытый засаленными пятнами, стол с телевизором на потрескавшейся поверхности и стул. Единственный источник мягкого света – тусклая лампочка в круглом плафоне на потолке, полном мёртвых комаров. Остальное пространство «украшали» тени, медленно колыхавшиеся при дуновениях сквозняка.

За самодельной решёткой перед грязным окном моргал единственный фонарь у генераторной, работая с перебоями. То ли реле барахлило, то ли проводка. Знакомый ритм «включился-выключился-включился» безоговорочно действовал на нервы. Кажется, ещё немного – и подмигивание сведёт Сергея с ума. Он уже не первую неделю замечал, как подсознательно замирает в ожидании периода темноты, а потом судорожно «отпускает» дыхание при каждом следующем включении света.

Сегодняшняя смена шла особенно туго. Дождь с мокрым снегом противно барабанил по водоотливу за окном. Сидеть на одном месте становилось невыносимо. За долгие часы ожидания любая мысль, даже самая безобидная, была способна обернуться липким страхом. Вот и сейчас: стоило ему прикрыть глаза, чтобы унять головную боль, как тут же вспоминался отчёт на почте из центрального офиса: «Сотрудник П. пропал во время ночной смены. Скорее всего, сбежал…» Сергей поначалу скептически относился к подобным историям. Подумаешь, пропал. Может, запил и не вышел на работу. Может, бросил всё и свалил в город. Но сколько уже было таких случаев? Три? Нет, четыре за последние два года. Слишком много «увольнений» для заправки в заднице мира, на которой никто не хочет работать.

Мужчина понимал, что атмосфера здесь жутковатая. Глухая якутская тайга, разрезаемая федеральной трассой А360. До ближайшего села Улу больше ста километров. Всегда темно. Изредка забредают клиенты, да и те по ночам стараются не делать незапланированных остановок. Но в глубине души Сергей чувствовал, причины «нехватки персонала» уходят куда глубже. В воздухе вокруг АЗС висела постоянная удушливая вязь, которую не объяснить словами. Будто сама природа оживала в ночной тишине, наполнялась потусторонним электричеством, готовым пробежать по венам каждого, кто решится посетить бензоколонку.

Сергей тяжело привстал. Стул недовольно скрипнул, отзываясь на вес. Пожалуй, надо было размяться, пройтись по вверенной территории. Он пересёк комнату отдыха, скользя взглядом по обшарпанным рамам двух окон. Снаружи холодный ноябрьский ветер рвал и метал. Деревья на обочине, хоть их особо не было видно, шевелили голыми ветками, царапая друг друга, как скелеты в кошмарном сне. Если прислушаться, можно различить всхлипы и тяжкие завывания, когда особо резвые порывы протискиваются в зазор под входной дверью.

Выйдя в коридор, Сергей запнулся о ведро с обрывками тряпок. Закрыв рот ладонью, чтобы не выругаться, он вспомнил, что сам оставил «уборочную снасть» у прохода и забыл переставить. Слишком много «оставлял и забывал» он в последнее время. Возраст, что ли, берёт своё или нервы всё-таки не выдерживают? Здоровье в целом пошаливало. Под ложечкой засосало, стоило просто подумать, что придётся провести ещё три месяца в этом месте. Умом понимал, что сам выбрал такую работу – зарплата повыше, график с ночными сменами. А главное – сам себе, по сути, хозяин. Но сердце тревожилось всё чаще и чаще, предчувствуя – что-то в этом месте не так. Не просто «глушь», не просто «мрачно» – а словно за каждым углом тебя дожидается неясная тень, готовая ухватить за горло.

Продолжив обход, он машинально проверил датчики на центральном пульте: уровень топлива в резервуарах, работу насоса, напряжение. Всё вроде бы в норме, только показания вольтметра вдруг прыгнули – стрелка метнулась влево и вернулась. И потом снова. Сергей попробовал отрегулировать блок питания, но тот не реагировал. «Проблема с генератором… – мелькнуло в голове. – Может, сходить проверить? Только сейчас, под таким ливнем, идти к генераторной было бы настоящим испытанием».

«Проверю через часик», – решил он, снова скользнув взглядом вглубь коридора, откуда тянуло сыростью. Лампочка в конце подмигивала, отбрасывая дрожащие тени на бетонный пол. Под потолком в углу висела огромная паутина, в которой дёргался какой-то невезучий жучок, попавшийся в ловушку. Ничего особенного, обычная картина для старых строений, но Сергей почувствовал, как по спине прошёлся озноб.

Вернувшись в комнату отдыха, он сел за стол, опустив голову на руки. В такие моменты мужчине жутко хотелось, чтобы хоть кто-то сейчас позвонил или пришёл. Но, разумеется, не было ни звонков, ни звука колокольчика над дверью. Только тихий ворчливый ритм доисторического холодильника, чьё урчание сейчас звучало особенно громко, словно вызывало отголоски далёкого землетрясения где-то в глубинах ада.

Телевизор тем временем сменил тактику: теперь на экране виднелись расплывчатые силуэты людей, что-то обсуждающих в студии. Без звука и без цвета, словно выцветшее месиво пятен. Но вдруг картинка дрогнула, возник писклявый фон и на секунду прорезался странный фрагмент беседы:

– …пропажа… людей… подтверждается…

Секунда – и снова «снег» на экране. Сергей выпрямился, сердце застучало быстрее. Ему захотелось повысить громкость, но он понимал, что это бесполезно. Телевизор скорее выкинет новую рябь, чем чёткое изображение. Однако то, что он услышал, походило на ключ к его внутренней тревоге. «Пропажа… подтверждается…» – от этих обрывистых слов повеяло холодом, слишком уж явные параллели с историями исчезнувших сотрудников.

– Чёртов ящик, – пробормотал он вслух, качнув головой так, будто надеялся стряхнуть с разума липкие мысли. – Вернее, чёртова заправка…

Решив отвлечься, мужчина распахнул дверь в подсобку при комнате отдыха. Вот бы повезло найти старый радиоприёмник или что-то, что будет издавать человеческую речь. Пахнуло сыростью и застоявшейся пылью – будто это помещение не проветривали года три. Внутри на грубо сколоченных полках громоздились коробки с непонятной утварью: списанные журналы, банки со старым машинным маслом, коробки от каких-то автомобильных запчастей. Сергей мазнул взглядом по ним и застыл: на верхней полке стоял облупленный фанерный ящик, а в углу валялся моток тонкого провода, напоминающего антенну.

«Неужели приёмник? – подумал он, рассматривая контуры ящика. – Или хлам…»

Проверить находку Сергей не успел. Ему вдруг отчётливо послышалось, как кто-то зашёл в коридор и остановился. Тихий шорох ботинка о пол или просто воображение? Сергей замер, прислушиваясь, как сердце бухает адреналином в висках. Тишина. Даже холодильник на миг будто притих. Он выглянул в дверной проём и тут же ощутил, как внутри всё обрывалось. В глубине коридора, где свет мигал особо капризно, что-то или кто-то скребущим звуком провёл по стене.

«Показалось, наверняка это ветер… – убеждал он себя, пытаясь успокоиться. – Или крыса…»

Но крысы не могут издавать такой странный, будто вибрирующий звук, больше напоминающий скрежет когтей по бетону.

«Всё, хватит ныть, ссыкло! – строго одёрнул он себя. — Иди посмотри». Ведь если он не проверит сейчас, то будет сидеть до утра, прислушиваясь к каждому шороху.

Мужчина схватил со стола старый фонарик, перевязанный синей изолентой у основания. Затем медленно вышел из комнаты и направил тусклый свет вдоль коридора. Узкий луч выхватил потрескавшуюся краску на стенах и несколько пятен ржавчины, где проступали водяные разводы. Пахнуло чем-то кислым – не то листвой, занесённой сквозняком, не то старой плесенью.

Шаг, второй, третий… Коридор казался бесконечным. Наконец он достиг двери, ведущей к навесу, прилегающему к заднему двору заправки. Мелкая полоска ветхого резинового уплотнителя свисала у самого порога. Сергей стоял и раздумывал, не вернуться ли назад, придумав себе какое-нибудь оправдание. Мол, ветер оторвал кусок какой-нибудь хрени, вот и скребёт. Но любопытство пересиливало.

Он резко толкнул дверь. В лицо мгновенно ударил пронизывающий ветер. Сперва показалось, что справа кто-то прошмыгнул, но, приглядевшись, он понял: это рваный пакет, поднятый ветром. Двор заправки лежал перед ним во всём своём унылом величии: пятна масляных луж, наполовину заколоченная мастерская, несколько фонарей, мигающих с ещё большей частотой, чем тот, что виден был из окна.

Дождь лил тонкими косыми струями, заполняя воздух ровным, будто бы однотонным шумом. И всё же за этой пеленой звуков Сергей различал что-то ещё – свистящий, надрывный звук, который то утихал, то становился громче. Мужчина рискнул выйти под дождь и поёжился, отводя фонарик в сторону, чтобы не слепить себя отражёнными бликами.

– Ну и погодка, – пробормотал он под нос.

Однако холод, дождь и промозглость были не основными причинами дискомфорта. В подсознании поселился страх: а вдруг прямо сейчас из-за угла АЗС покажется что-то, кто-то или чего-то жуткое и… наверняка плотоядное? Ведь мысли о бывших сотрудниках заправки не выходили из головы.

Шаги Сергея звучали раздражающе громко: хлюпанье влажных луж, скрип резиновой подошвы ботинок. Вообще-то, ему следовало сначала проверить генераторную будку справа, но взгляд упорно тянулся к противоположной стороне двора. Он вздрогнул, когда фонарь выхватил из темноты старый рекламный стенд с облезшей надписью «ЛУЧШЕЕ ТОПЛИВО НА ДОРОГЕ!». Надпись была почти неразборчивой. Разве что буквы «Л» и «Г» отчётливо выделялись.

Приблизившись к стенду, он заметил рваную тряпку, зацепившуюся за острую кромку металлической стойки. Тряпка неприятно хлопала на ветру.

«Не могла же она так скрежетать?» – подумал он, пытаясь рассмотреть, нет ли рядом каких-то следов.

Под ногами что-то смачно чавкнуло. Он опустил луч фонаря вниз и увидел крупную вмятину в мокрой земле, заполненную мутной водой. Словно кто-то оставил отпечаток чего-то: может, подошвы большого ботинка, а может, вовсе чего-то животного… Только размер явно не собачий – полследа сантиметров пятнадцать в ширину. Такие оставляют разве что медведи, да и то вряд ли.

Мужчину передёрнуло. Он попытался сделать пару шагов вбок, чтобы осмотреть, нет ли других отпечатков. Увы, дождь быстро заливал все углубления, так что трудно было отличить случайную рытвину от настоящего следа. Но червячок сомнения зашевелился: это не могло быть обычным следом – великовато, да и расположение выемок какое-то «когтистое».

– Вот же сука… – выдохнул он и вдруг ощутил, как внутри нарастает страх.

Звуки природы словно выкрутили на минимум. Наступило неестественное затишье, будто дождь прекратился, ветер стих, а тайга растворилась в вакууме тьмы. Фонари продолжали мигать, но куда реже, как если кто-то отключал их по очереди, ограничивая область видимости Сергея. Снова раздалось то самое жуткое шорох-поскрипывание, только куда ближе. Мужчина вскинул фонарь, направил его туда, где, по ощущениям, находился источник звука. И сразу же увидел, как по стене проехались четыре тонкие линии, будто кто-то царапал краску панелей конечностями. Он отшатнулся, едва не выронив фонарик. Кровь застыла в жилах.

«Ну нет, – подумал он, – этого просто не может быть!»

Шум вокруг вернулся на свой прежний уровень громкости. Порыв ветра сорвал со столба старое объявление и протащил его мимо ног Сергея. Но его взгляд по-прежнему был прикован к стене, где царапины ещё не успели найти адекватное объяснение. Возможно, отражение фонаря создавало иллюзию движущихся теней, но Сергею вновь показалось, как неясный силуэт скользнул за угол.

Хотелось заорать: «Эй! Кто здесь?!» – но ни единого звука не вышло из сведённых ужасом связок. На затылке шевельнулись волосы, ладони вспотели. Сквозь шум дождя до ушей донеслось тихое, но нарастающее жужжание. Поначалу Сергей подумал, что это трансформаторный столб рядом с будкой генератора даёт сбой. Но жужжание не походило на электрический треск – оно было гораздо ближе к звуку пчелиного роя, усиленного во много раз, почти вибрирующего в воздухе.

Сергей затравленно огляделся. Там, куда он направлял фонарь, ничего не виднелось: ни движения, ни человеческих силуэтов. Но противный звук становился всё громче. Казалось, что он раздаётся отовсюду – из стен, из-под земли, из самого неба.

– Нет, нет… – тихо пробормотал он, пускаясь бегом к дверям помещения, откуда вышел.

Фонари то вспыхивали, то снова погружали двор в темноту, создавая эффект стробоскопа. Сергей едва не упал, поскользнувшись в глубокой луже. Когда же он нащупал рукой дверную ручку, жужжание достигло такого уровня, будто тысячи насекомых слетелись и кружили рядом, шевеля крыльями над самым ухом.

Силы открыть дверь сразу не хватило – пальцы скользили, а защёлку будто заклинило. Он подозревал, что ещё секунда – и паника достигнет точки невозврата. К горлу подкатывала волна ужаса, от которой пересыхали губы, а во рту чувствовался противный привкус металла.

Наконец замок щёлкнул, дверь поддалась и Сергей ввалился внутрь. Дрожащей рукой захлопнув полотно за собой, он привалился к двери спиной, тяжело дыша. Может, всё это «просто показалось», но жужжание казалось таким реальным, таким осязаемым, что внутри всё тряслось.

– Что за… чёрт… – прошипел он, переведя взгляд на фонарик, мерцающий в руке.

Внезапно в коридоре померк свет. Сначала лампочка на потолке замигала, потом раздался короткий треск, и она погасла совсем. Остался лишь слабый луч фонаря, подёргивающийся синеватым свечением на грани разряда батареек.

Сергей понял, что где-то на линии, тянущейся вдоль трассы, обрыв и он остаётся один на один с последствиями аварии. Вдалеке раздался гул включившегося генератора, и свет, моргая, соизволил вернуться. Нервы звенели, как натянутая струна, и любое предположение грозило сорваться в безумие. Однако долго сидеть в коридоре не имело смысла: если не разобраться в причинах неисправности, то скоро и отопление вырубится, и связь пропадёт. А если генератор окончательно навернётся – тогда всё погрузится в кромешную мглу.

Приподнявшись, он, прихрамывая, зашагал обратно в сторону комнаты отдыха. Дверь открылась рывком, в лицо ударил колкий свет телевизора. Теперь экран не был засыпан «снегом» – наоборот, показывал пёструю череду кадров, словно кто-то судорожно переключал каналы. Но звука практически не было, лишь слабое шипение вперемешку с утробным бульканьем.

– Да что происходит, ёб вашу мать… – выдавил Сергей, делая стремительный шаг в сторону телевизора.

Изображение вдруг застыло на статичной картинке: коридор (такой же, как на заправке) и в коридоре – силуэт человека, точнее, нечто, что чертами напоминало человека. Спина согнута, руки нелепо торчат в стороны… Экран всколыхнулся, помехи полоснули горизонтальными штрихами, и всё пропало. Электричество снова вырубилось.

Сердце Сергея пропустило удар. Он не мог поверить глазам: телевизор не мог показывать… его же собственное строение? На АЗС не было камер наблюдения. Или это игра света и его разыгравшееся воображение подогнали знакомую геометрию?

Фонарь в руке дрогнул, пятно света заметалось по полу. Мужчина вынужден был отвести взгляд от погасшего кинескопа и осмотреть комнату. Те же обшарпанные стены, стол, на котором валялись журналы и чашка. Но ему всё равно казалось, будто за спиной кто-то стоит.

Послышался шелест, похожий на шёпот. Едва различимый, словно старые сухие листья, потревоженные ветром. Он раздался в комнате или пробрался сюда с улицы? Сергей не мог понять. Он медленно повернулся, стараясь не производить лишнего шума, и на мгновение ему действительно показалось, что в углу у холодильника мелькнула человеческая тень. Но свет фонаря подтвердил, что там не было никого.

Виде́ния, галлюцинации? А может, всё это нечто куда более жуткое? Сергей протёр лицо дрожащей рукой, чувствуя, как на лбу выступил холодный пот.

– Нужно позвонить… – вслух сказал он, хотя отчётливо понимал: телефон в такую погоду наверняка не работает. Со связью в этой глуши были большие проблемы. В пасмурный день она стабильно отсутствовала. И всё же надо попробовать. Бросив беглый взгляд на столешницу, где лежала его старая Nokia, он увидел, что индикатор заряда моргает красным – телефон был готов вот-вот отключиться. Сев на стул так, чтобы стол защищал его от дверного проёма, он кое-как разблокировал клавиатуру и попытался вызвать знакомый номер. «Нет регистрации в сети», – словно приговор, возникло сообщение на экране.

– Прелестно, – прошептал Сергей, ощутив, как его начинает колотить лёгкая дрожь.

Жужжание, которое отчётливо звучало на улице, потускнело, стало уходить на второй план, зато в голове зудела неприятная мысль: «А что, это всё не технический сбой, а… что-то вроде аномалии?»

Сергей не считал себя мнительным человеком, однако после разговора с управляющим о прежних работниках, исчезнувших бесследно (по официальной версии – уволившихся), начал склоняться к тому, что на заправке происходит нечто выходящее за рамки обычной логики. Не раз он замечал странные вспышки света, мерцающие в лесу, отголоски голосов за стеной, шорохи, которые не могли быть порождением ветра. Но никогда ещё вся эта погань смутных предчувствий не собиралась в такой пугающий флеш-рояль, когда страх буквально парализует.

На мгновение захотелось забаррикадироваться в кладовке и дождаться утра. Но будь он проклят, если сдастся трусливым порывам. Кроме того, подсознательно Сергей был уверен, что любой кошмар можно преодолеть, если взглянуть ему в лицо. Пусть лицо окажется уродливее самой смерти, он хотя бы поймёт, с чем имеет дело.

Мужчина поднялся, чувствуя, как покалывает в ногах от затёкших мышц. Прислушался к своему дыханию: оно стало чуть тише и больше не переходило в судорожные вздохи. Значит, шок немного отступил. Теперь надо понять, что предпринять дальше.

Первым делом – проверить генератор, чтобы восстановить освещение. Сергей опасался: если останется без света, то тьма, которая и так сгущалась в закоулках заправки, поглотит не только разум, но и его целиком. Однако, чтобы добраться до ангара, придётся вновь выйти во двор. Он подошёл к узкому окну, за мутным стеклом которого просвечивалась улица, и попробовал разглядеть, сильный ли ливень. Кажется, дождь стал чуть слабее, но видимость по-прежнему оставалась слабой – темноту лишь разрезали изредка мигавшие фонари.

«Странно, на уличное освещение ток подаётся», – пришла здравая мысль.

Открыв шкафчик в углу комнаты отдыха, Сергей достал ветровку и натянул её поверх рабочей куртки. Затем проверил карманы в поисках чего-нибудь, что могло бы пригодиться: ключи от подсобки, складной нож (когда-то давно носил его, чтобы резать провода или пластиковые хомуты, по необходимости). Прежде чем выйти, взгляд отвлёкся на телевизор. Тот снова замерцал «снегом» с редкими проблесками не то новостей, не то случайных кадров, скачущих по экрану. Сергей уверенно нажал кнопку выключения. Нет ему веры в этой ночи. И так нервы на пределе – ещё не хватало пугаться собственного отражения.

Коридор встретил холодной сыростью. Лампочка так и не загорелась. Фонарь по-прежнему светил тускло, но хотя бы не погас окончательно. Держась ближе к стене, Сергей двинулся к наружной двери. Каждое движение сопровождалось эхом шагов, и ему чудилось, что второй, чуть запаздывающий, шаг отдаётся за спиной.

Держа наготове в кармане нож, он толкнул дверь, снова попав под град холодных капель, срывающихся с навеса. Жужжание вроде стихло… или… затаилось?

«Быстрее, – мысленно приказал он себе. – Шевели задницей».

Впереди, метрах в двадцати, виднелся ангар, где располагался генератор, который Сергей шутливо именовал Геной. Когда-то металлическое строение было серого цвета, а сейчас буро-рыжие потёки ржавчины сползали по стенам. От порывов ветра входная дверь хлопала, и каждый удар отзывался странным отзвуком – слишком тяжёлым, словно кто-то изнутри пытался прорваться наружу.

Сергей старался не смотреть по сторонам, чтобы не видеть очередных чудящихся ему силуэтов, но периферическим зрением всё-таки заметил движение у самой кромки леса. Тень? Или человек? Может, животное? Сердце снова заколотилось, но он продолжал идти, сжимая в одной руке нож, а в другой – фонарь.

Достигнув генераторной, он понял, что дверь приоткрыта, а навесной замок болтается на дужке, будто его кто-то взломал. «Открылся от ветра? Чушь…» – пронеслось в голове.

– Эй! Есть кто? – позвал он, но голос прозвучал сдавленно и нерешительно.

Как и предполагалось, никто не ответил, лишь очередной порыв ветра рванул дверцу, хлопнув ею о косяк. Сергей осторожно заглянул внутрь. Запах солярки и машинного масла обжёг ноздри. Он был привычен для обоняния, но сегодня почему-то казался резче, как будто пропитался флюидами страха. Генератор стоял у дальней стены, его стальной корпус отражал блики фонаря. Крохотное окно в торце ангара было разбито – небольшие осколки валялись на полу, среди мокрых клякс дождя. Сергей вошёл, и холодный воздух тут же устремился за ним.

– Так… – прошептал он, опустившись на колени перед блоком управления. – Где тут?..

Он знал: если напряжение ведёт себя нестабильно, нужно проверить предохранители и запустить резервное питание. Но при свете одного слабого фонаря, зажатого подмышкой, это было затруднительно. Пальцы дрожали, пытаясь нащупать в клапане крышку предохранительного отсека. В этот момент прямо над головой раздался глухой стук. Сергей вздрогнул так, что едва не обжёгся о раскалённый шланг газоотведения. Похоже, часть кровли ангара просела от ветра и кое-где стучали расшатанные стыки панелей. Он сглотнул комок в горле, пытаясь сосредоточиться на проводах.

– Всего лишь ветер… это всего лишь… грёбаный ветер, – повторял он.

Наконец удалось снять крышку, и он увидел, что несколько предохранителей были выдернуты. «Но кто? Зачем?» – воспалённый разум не находил ответа. Может быть, это дело рук прежнего работника, который оставил заправку, намеренно отключив приборы?

Жужжание, то самое, из-за которого его сердце чуть не вылетало из груди раньше, вновь возникло где-то на пределе слышимости. Как будто сонм крылышек затрепетал в нескольких метрах от входа. Сергей судорожно сунул предохранители на место, стараясь не перепутать порядок. Только он закрыл крышку и потянулся к рычагу запуска, как жужжание вдруг сорвалось на пронзительный звук – ни дать ни взять: гигантский шершень пролетел над ухом. И тут случилось то, чего он боялся больше всего: фонарь, как назло, начал мигать, выхватывая из полутьмы какие-то неясные очертания, а затем окончательно погас.

В кромешной тьме, разбавленной слабой полоской света из разбитого окна, Сергей услышал, как в нескольких шагах справа что-то или кто-то шагнуло по мокрому полу. А может, это всего лишь капли дождевой воды с потолка – но звук был слишком тяжёлым, как бы скользящим. Мурашки прокололи кожу на затылке.

«Не может быть, – подумал он, но тело уже сковало оцепенение. – Нужно запустить Гену, пока не поздно…»

Он нащупал рычаг и с силой дёрнул. В тот же миг из нутра генератора раздался скрежет, а потом чавкающий звук, будто топливо хлынуло не в ту степь. Лампочка над входом в будку мелькнула, но снова погасла. Похоже, механизм где-то забился или стартер сдох.