Злой поиск

– Куда?! – орёт Витёк. – Прямо! Ты чего, Севрюга, сачкануть решил?! В бою тоже обход искать будешь? Настоящий воин не боится трудностей! Он беспрекословно переносит тяготы и лишения! И дедушку! И не дай бог лицо его веткой поцарапает. Вперёд!

Продираются через кусты и выходят на поляну. Метров десять чистого пространства, а дальше опять кусты.

– Вперёд, салабоны! – приказывает сержант. – Чего встали?!

Ещё несколько шагов и… Севрюгин спотыкается… Витёк кувыркается с носилок и падает носом в противную жижу. Как пацан малолетний – лицом в грязь! Да ещё при этом молодняке! И беснуется разгневанный сержант. Он вскакивает, утирает ладонью лицо и наносит серию мощных ударов виновнику падения – руками в корпус, а ногами в основном сзади ниже поясницы. В лицо Витёк не бьёт. Когда он ещё только черпаком был, судили у них в клубе двоих. Те решили молодь жизни поучить да подсветили пару фингалов на лице ученика. Замполит салагу раскрутил и поехали парни в дисбат. В назидание другим. Младший сержант Зимин воспринял назидание должным образом и молодых никогда по лицу не бьёт. Не хочется Зимину в дисбат. Дома лучше. Но учить молодёжь надо, чтоб служба мёдом не казалась! Витёк готовит ещё одну серию по корпусу. Удар, ещё удар, и тут Севрюгин, вместо того, чтобы беспрекословно переносить заслуженные тяготы, разворачивается и бежит в кусты. Да так бежит, что самый матёрый лось от зависти сдохнет.

– Догнать! – орёт сержант и первым бросается в погоню.

Не скоро, но догнали беглеца. Хапов особо постарался, предугадал куда Севрюгин в очередной раз повернёт, метнулся туда и сзади по ногам ударил. Севрюгин свалился лицом в сырой мох. Запыхавшийся Зимин от души отвесил подчинённому леща по стриженному затылку, перевернул на спину, схватил за грудки и прохрипел.

– Всё, Севрюга, вешайся.

– Сам вешайся, – неожиданно ответил подчинённый.

– Ты чего, Севрюгин? – сержант аж вздрогнул от неожиданности. – Совсем обурел? Не жить тебе больше…

– Тебе самому не жить, – продолжил нагло противиться командиру Севрюгин. – Я не успею, так с воли тебя пацаны достанут… Готовься… И ты Хап…

– Чего? – у Витька аж в груди от этакой наглости засвербело и захотелось изо всех сил кулаком в эту жирную рожу врезать. Чтоб хрястнуло всё что можно в поганой свинской физиономии. Хрясссь!

Сержант замахнулся, но ударить не успел – в небе загремело так, что в ушах звон. Потом полило, словно из ведра. Рука командирская ослабла и поплыла. Пропала злая удаль. Побежали все вместе к кустам, в надежде укрыться от дождевых капель в густой листве. Да где там: крупные капли пробивали юную листву сплошь да рядом, как дробь газету. Чуть дальше виднелся ельник – побежали туда, но скоро попали в топкую канаву. Пришлось канаву обходить стороной. Пока обходили ельник потеряли из виду – кругом осока и низкие кусты. Бежали наугад, пока Пуштаев не провалился по пояс в чёрную чавкающую жижу. Пуштаева вытащили и стали жижу обходить… Упёрлись в озеро. Пошли по берегу. Сплошная грязь вокруг. Дождь кончился и вроде полегче стало. Сперва почти нормально шли, бодро, ноги самую малость вязли, потом пришлось с кочки на кочку прыгать. Допрыгали до твёрдого берега пошли в лес, а там бурелом страшенный и обойти стороной его не получалось. Назад к озеру по кочкам прыгать никак не хотелось. Стали пробираться сквозь залежи мёртвого леса. То перелезали через поваленные деревья, то проползали под ними. Ноги часто проваливались в труху гнилого валежника. Пробрались, но легче стало не намного – попали в заросли колючих кустов и серой прошлогодней траву в рост человека. Кое-как прошли и эту преграду, и на первой же полянке все четверо упали без сил. Долго лежали, пока сержант не прохрипел.