Тёмные воды. Зимний апокалипсис

– В твоём посёлке решили тебя здесь замуж выдать.

– За кого? – ахала Зойка. – Эт за тебя штоль? Да зачем ты мне?

– А куда тебе деваться? Бросила тебя родина, поедешь со мной в Москву, – продолжал я подшучивать.

А Зойка вдруг посерьёзнела.

– Да ты же не возьмёшь.

И взглянула исподлобья, а я смутился, но выкрутился:

– Конечно, не возьму. Я здесь с тобой останусь… зачем мне та Москва?

– Бросишь родину, значит? – вернула мне камешек Зойка.

А Витька не приехал и на следующий день. Вот-вот должны были подъехать Сергей Иванович с Игорем, и я их очень ждал. От скуки мы с Зойкой порыбачили пару дней, потом оказалось, что в озере неподалёку расплодились раки, и мы наловили их целое ведро.

С каждым днём холодало. И хотя для осени было рановато, её дыхание уже чувствовалось: даже в дни, когда прояснялось, тепло не становилось. Мы кутались в свитера и кофты, по ночам залезали под стёганое одеяло, которое Зойка притащила незнамо откуда, и согревали под ним друг друга тёплыми телами.

Прошла неделя, потом ещё одна. Не было ни Витьки с «Газелью», ни моих мужиков с весельем и бесшабашностью. Теперь уже волновалась не только Зойка, но и я. Однажды, когда мы с Зойкой и Егорычем сидели втроём на завалинке, издали донёсся звук мотоцикла. Первая услышала его Зойка и перебила Егорыча, рассказывающего какую-то байку из своей молодости:

– Тихо! – и подняла палец вверх, прислушиваясь.

Мы замолчали, услышали то, что услышала Зойка и напряглись. Все трое повернули головы к повороту, а Зойка даже привстала. Звук мотора становился всё ближе и ближе, и вдруг Егорыч выдохнул:

– Генка это… больше-то некому здесь на мотоциклах рассекать.

Спустя пару минут из-за поворота выехал мотоцикл с коляской. В коляске сидела женщина, а управлял им, действительно, Генка. Мотоцикл ехал, как сильно перегруженный, женщина явно сидела на каких-то коробках и её голова располагалась почти на одном уровне с водителем, а не ниже, как это обычно бывает.

Генка подкатил к моей калитке и заглушил мотор. Обнялись, поздоровались.

– Жена моя, – показал он на выбравшуюся из коляски девушку. – Тома. – Затем, посмотрел на неё. – А это земляки мои, – обвёл всех нас рукой. – Зоя, Стас, Степан Егорыч. Будем, теперь, стало быть, все вместе жить.

– Чой-та вместе? – удивился Егорыч. – Тебя, что, Ген, из Пензы-то выперли?

Генка вылупился на Егорыча. Потом на всех нас.

– А вы что же тут – ничего не знаете, что ли? – как будто удивился Генка, вынимая из люльки какие-то ящики.

– А что мы должны знать? – спросил я.

– Да вот эта, – Генка показал пальцем в небо, – звездища-то…

– Что «звездища»? – продолжил не понимать я.

– Ну, вижу, точно ничего не знаете… как вам сказать-то… В общем, если в двух словах, то Земля сошла с орбиты и летит хрен его знает куда.

Я остолбенел. Зойка тихонько охнула. Егорыч сел, где стоял.

Когда первый шок у нас прошёл, Генка начал рассказывать подробности.

Несколько недель назад, когда я ещё был в Москве, астрономы заметили приближение к Земле массивного объекта. Наблюдения показали, что это красный карлик – звезда самого распространённого в нашей галактике класса.

– Про эту звезду знали давно, вернее подозревали, что она есть, – рассказывал Генка. – Гравитационные возмущения показывали, что где-то на задворках Солнечной системы есть либо крупная планета, либо небольшая звезда, которая направляет к Солнцу кометы, прилетающие из космоса. Точно выяснить, планета это или звезда, не могли, но предполагали, что она находится от Солнца в двух-трёх световых годах. Ей даже название дали – Тюхе, если это планета, Немезида, если звезда. Теперь выяснилось, что это звезда, которая образует с Солнцем двойную систему и возвращается к нему раз во сколько-то там миллионов лет. Каждое возвращение вызывало на Земле катаклизмы, заканчивающиеся вымираниями.

Генка замолчал.

– Ну? – спросил я. – Дальше что?

– Ну а дальше то, что на этот раз она, похоже, подцепила Землю, как ты карася, и перетянула её от Солнца к себе. Такой вот армагеддец, значит.

– То есть Земля теперь будет вращаться вокруг этого красного карлика… как его – Немезиды? – оторопело спросил я.

– А вот это как раз пока неизвестно. Астрономы там разругались вусмерть. Одни говорят – Земля перейдёт на более дальнюю от Солнца орбиту, ближе к Марсу. Другие – Земля перейдёт к Немезиде. А третьи… – Генка снова замолк.

– Что третьи? – нетерпеливо спросила Зойка. – Говори уже, не томи!

– А третьи – что Земля вообще улетит на хрен в открытый космос и станет планетой без звезды… – тихо сказал Генка.

– Вот! – подал голос Егорыч. – Говорил я вам, говорил – апокалипсис это!

– И в любом случае, максимум через полгода на Земле наступит такой холод, что ничто живое не выживет, – закончил Генка и сел на свой мотоцикл как на лавку.

Воцарилась мёртвая тишина. Мы сидели и переваривали услышанное. А Генка с Томой ждали, пока мы переварим.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я посмотрел на свои руки, они тряслись, как листья на ветру. Я понял, что шок сам не уймётся и пошёл в дом за бутылкой. На полдороге понял, что одному пить не стоит, обернулся и сказал всей ватаге:

– Айда в дом. Выпьем да закусим перед смертью.

И пошёл, не оглядываясь.

За столом стало немного повеселее, а Генка продолжил сыпать новостями:

– На всей планете паника. Одни бегут к экватору, потому что считают, что если Земля просто отлетит подальше, то там будет малёхо потеплее. Другие рванули к вулканам: думают, что там придумают, как согреться. Третьи пьют. Четвёртые стреляются, вешаются, разбиваются…

– А сколько людей погибло из-за паники, вообще не сосчитать, – добавила Тома. – Хорошо, у нас мотоцикл, Гена ехал почти по полям… да и по полям, если приходилось. А на шоссе машины стоят на сотни километров, еле двигаются, люди умирают от голода, жажды. Многие погибли под колёсами, других просто затоптала бегущая толпа.

– Повсюду мародёры, – продолжал Генка. – Грабят, убивают, насилуют. Государства парализованы, ни полиции, ни армии. Здесь хорошо – медвежий угол, никому не придёт в голову забираться в такую глухомань. Безопасно в Полянах.

Чуть позже девчонки устали и ушли спать на мою кровать. Егорыч растянулся на лавке, как в тот день, когда я приехал. Мы с Генкой остались за столом. Он посмотрел на меня и сказал:

– Я долго думал и понял: выжить можно. Но для этого нужно три вещи: тепло, свет и еда. Ну и вода, само собой. Нужно утепляться и запасаться одеждой, провизией, топливом, свечками, лампочками. И ещё – держаться подальше от цивилизованных людей. Поэтому мы с Томкой здесь.

Я смотрел на него и соглашался с каждым словом. И ещё я подумал про дизельный генератор.

Предстояла долгая зима.

Глава вторая