Княжич. Знак силы

За год Олешка так и не привык к странному напитку. А Волотке заморское пойло нравилось.

Этот долговязый парень попал в Академию несмышлёным мальцом. Родители отдали его трактирщику в Торжке за долги. Толку от сопливого работника не было, и Брег отвёз пацана к Светозару. В обители отрок прижился, а когда подрос, настоятель доверил ему ключи от всех замков.

– Сейчас, сейчас… Куды ж я чашки задевал? Батюшка-домовой, подмохни!

Ключник явно пребывал в хорошем настроении. Самое время, чтобы невзначай выведать, правду ли тогда сказал Есеня про его ночные хождения. Олешка и вопрос хитрый давным-давно заготовил. Да повода не находилось.

– Слышь, Волотка… А чё, правда, у нас домовые водятся? Ты, говорят, часто их видишь. Ну, когда по ночам Академию обходишь.

– Хто ж такое ховорит? – удивился ключник. – Не, не видал. Да и не люблю я по ночам расхаживать. Сам знаешь, на Каменщика нарваться можно, – Волотка вновь громыхнул – теперь большими деревянными кружками. – Нашёл!

Вот те на! И он Каменщика поминает.

– Так ведь враки это.

– Может, и враки. А повстречаться с ним я б не хотел… Ты пей кохвий-то! Мёду дать?

– Ага.

Олешке порой начинало казаться, что ему действительно всё приснилось – и про пацана на мельнице, и про колодец.

Хотя нет. Есеня-то взаправду есть. Его княжич вызвал разок по просьбе Санко. Ух, и глаза ж были у славона, когда домовёнок вылез из-под полатей[39 - широкая лавка, на которой спят]! До сих пор, как вспомнится, на смех пробивает.

Но про оборотня Есеня верно приврал.

Впрочем, переживать о ночных приключениях, по чести сказать, было некогда.

По давней традиции в канун Нового года в Академии проводили «компетицию» – соревнования в разных искусствах: как на смекалку, так и на силу. Сами мальчишки, понятно, предпочитали воинские умения. А потому всё свободное время без продыху бегали, прыгали, боролись, стреляли из луков, дрались на мечах, в общем, не скучали.

В дверь сторожки настойчиво забарабанили.

– Эй, отворяйте! – раздался со двора голос Санко. Лёгок на помине!

Славон ворвался как вихрь. Щёки его рдели от мороза, глаза горели огнём.

– Ого, они тута кохвеи гоняют! – деланно удивился Санко, вперив руки в боки и принюхавшись. – Айда! Арборис наших кличет. Переодеться треба!

– Ну, бехите, празднуйте! – Волотка, вздыхая, принялся собирать со стола. – Не слыхал, кохо в подмоху пришлют? Или мне одному тут куковать?

– Не, не слыхал, – крикнул Санко уже на бегу. – Мы сами опосля заскочим.

– Давайте-давайте! – заулыбался ключник.

По пути в келью Санко сообщил, что Светозар, наконец, объявил испытания, которые ждут юных состязателей.

– Ну, ентова… Я сам грамоту не видал. А пацаны бают: стрельба будет. Я пойду! Тока тетиву на луке сменю. Чегось?.. Не, борьба будет, отжималки на кулачках. Ножички… Кто захочет, вестимо. Ну, и наперегонки. А-а, рад? Я знал! – славон довольно хохотнул.

Ещё бы! Конечно, рад. Недаром же росса кличут Олешкой, то есть «оленёнком», а значит – быстроногим. И покровительствует ему Батюшко-Олень, что держит на кончиках золотых рогов весь земной мир.

Жаль, так звать его будут не всегда. Отпразднует княжич пятнадцатое лето, и мудрый вольх Всемысл наречёт наследника Гардарики взрослым именем. Ибо исстари заведено. Вот, к примеру, тятю в детстве величали Даньшей, а Властояра – Силко, потому как от рождения был крепким и выносливым. Он сам говорил.

А Санко не унимался:

– Светозар дозволил дважды пытаться. Коли силёнок хватит.

– Да? – Олешка задумался. – А трижды?

– Ну, ты даёшь! А смогёшь? – изумился Санко, перепрыгивая через две ступеньки.

Черныш встретил их возмущёнными криками. Княжич подошёл к клетке:

– Что, притомился взаперти? А не будешь по ночам бегать, дурилка! – росс, поддразнивая птенца, сунул сквозь прутья палец. Черныш не упустил случая щёлкнуть клювом. – Ай!.. Ну, потерпи, потерпи. Вечерком и погуляем, и поиграем.

Олешка для верности проверил замок на клетке и нырнул под кровать – за сундучком, в котором хранил свой скарб.

– Ты как, сразу в нарядное?.. Ни фига себе!

То есть, знамо дело, княжичу так выражаться не след, но… что тут ещё скажешь?

Санко глянул из-за плеча: в сундуке росса кто-то хорошо похозяйничал. Одёжка и пожитки смешались в полном беспорядке.

– Ого! Сочти, всё на месте?

– Рубахи нет. Помнишь, красная, с узорами? Я её надеть хотел. И… и портов одних не хватает. – Олешка покопался в сундучке. – Больше вроде не взяли. Кому понадобилось?

Славон озадаченно почесал нос:

– Из наших навряд кто полез бы. Якой толк? На себя не надеть – зараз чужое приметят. Мож, Есеня шалит?

Росс замотал головой – не верю! Пропавшего добра было не очень-то и жалко – одёжи у княжича хватало, но настроение упало. Даже соревноваться расхотелось.

Ну, уж нет!

Олешка извлёк из закромов нож с широким, заточенным с обеих сторон лезвием и коротким, но тяжёлым деревянным череном. Примерил его к ладони, прищурился, будто прицеливаясь.

У каждого ножа, поучал ещё дома Властояр, свой норов. Пора проверить, пошла ли та наука на пользу. Росс решительно сунул клинок за голенище сапожка. Санко хмыкнул:

– Ясненько. А третье якое?

– Увидишь! – буркнул княжич.

В двух первых забегах Олешка победил легко.

С самого начала мальчишек разбили по парам: кто быстрее – проходит дальше. И так до тех пор, пока не останется один – наибыстрейший.

Дистанцию отмерили в сто шагов: вокруг поприща – большой песчаной ямы для борьбы.

Кроме княжича, лучше других промчались земляк Амодиха, длинноногий балл по имени Гаспарх, Рогер – коренастый и мускулистый вон из Рангиора и малыш Тариб.